МЫ ВЕРНЕМСЯ К ТЕБЕ, ШУШИ

Фамилия моей мамы была Жамгарян (Ժամհարյան) от слова ժամհար – звонарь на колокольне. Семья моего деда, повторяя все перипетии трагической армянской судьбы, в свое время бежала из Шуши в Гандзак, оттуда в Тбилиси, спасаясь от геноцида, кульминацией которого стали несколько дней в марте 1920 года. Они - из знаменитого рода Жамгарянов, известных банкиров и предпринимателей, меценатов и благотворителей. Во дворе своего дома Жамгаряны построили первую на Кавказе Общественную больницу, где бедных лечили бесплатно.

РУИНЫ НЕКОГДА БОГАТОГО двухэтажного дома Жамгарянов до сих пор сохранились в Шуши, а разрушены и сожжены были особняк и больница в ходе погромов в марте 1920-го. Именно тогда армянская часть города – цивилизованная, процветающая, образованная, развитая, красивая - была подвергнута нападению вандалов, убийствам, разрушению и сожжению... Страшное стихотворение Мандельштама "Фаэтонщик" и жуткие воспоминания его жены Натальи как нельзя лучше передают весь ужас тех дней и последовавшего периода неизбежного упадка армянского Шуши.

Следы этих жесточайших погромов до сих пор остаются в Шуши, потому что за 70 советских лет руководство Аз.ССР понастроило в городе только уродливые хрущевки, естественно, оставив руины армянских кварталов в том же ужасном состоянии, обрекая их на медленное естественное исчезновение, как были обречены на запустение и исчезновение многие армянские культурные памятники. В том числе - прекрасные здания Реального училища, Мариинской гимназии, Хандамиряновского театра, Общественного собрания, храмы Агулецоц, Мегрецоц, Кусанац анапат (Женский монастырь) и все остальное богатейшее армянское наследие города-крепости... К сожалению, за 26 лет властям Республики Арцах и армянству в целом не удалось полностью восстановить Шуши, хотя попытки предпринимались и многое было сделано. На снимке – благоустроенный в 2007 году усилиями Фонда "Возрождение Шуши", где я имела счастье работать, въезд в город-крепость.

В 2017 году, когда мы отмечали 25-летие Освобождения Шуши, в Арцах приехали американцы, снимавшие фильм "Архитекторы отрицания". Мы с Ларисой Алавердян были консультантами авторов по части событий 1988-1992гг. Когда они узнали историю моего рода Жамгарянов, им пришла в голову отличная мысль: снимать интервью со мной о "сумгаите" на фоне развалин родового дома. Так мы и сделали - и эти съемки (правда, эти кадры, как и многое другое из отснятого в Арцахе, потом в фильм не вошли) подарили мне один из самых эмоционально насыщенных и волнующих моментов моей жизни...

Сегодня я не могу поехать в Шуши, поклониться руинам дома моих предков, пробежаться и мысленно взлететь, размахивая руками-крыльями, над космическим ущельем Унот-Каротан (Дждрдуз) и вдохнуть полной грудью божественный воздух моей Родины... Туркоподобные армяне – не турки! – отняли у нас Шуши, лишили одного из самых любимых праздников - светлого, сакрального дня 8 Мая… А теперь, воодушевившись своим временным "торжеством", хотят добить, отняв не просто легенду Шуши, но и мечту об освобождении и возвращении в город - символ нашей истории, нашего духа (реального), нашей победы, культуры, нашего гения, гордости (реальной), достоинства и нашего будущего.

Ничтожество, замахнувшееся на самое святое для армян, закомплексованный злобный карлик, всеми силами своей продажной душонки ненавидящий Армению и Арцах, хочет отнять у нас все, в том числе - будущее нашей Родины. У него тоже есть мечта: превратить Армению в обычный клочок земли непонятного происхождения, где будет жить обслуживающая вонючие "транспортные коммуникации" и бензоколонки СОКАР кучка таких же мелких торгашей мутного происхождения, готовая, как и он сам, лизать ботинки любому, кто подаст ей больше чаевых.

ВОТ ЧЕГО ДОБИВАЕТСЯ УБОЖЕСТВО и վիժվածք. Он страстно желает отомстить нам, армянам, за победу в Первой Карабахской войне, за свободный Арцах, который так весело приветствовал нас на пути к Шуши и Гадруту, Аветараноцу и Карвачару, Каринтаку и Тогу, за то, что мы так смело и легко дышали, радовались и смеялись на своей родной земле, за счастье быть частью, служить свободному Арцаху и защищать его, молиться в Гандзасаре, Цицернаванке и Дадиванке, возлагать цветы к могилам героев, заглядывать в глаза таким родным "Деду и Бабо" и беззаботно смотреть ввысь - на чистое небо Арцаха, благодаря Господа за это поистине божественное счастье… Выстраданное и оплаченное кровью самых лучших, самых гордых и самых сильных из нас.

Этому убожеству кажется, что столь низменные существа, как он и его пустые "рюкзаки", могут унизить и уничтожить наш Арцах и нашу Армению - ту, о которой мечтали Монте и Леонид Азгалдян, Осколка и Дэв, Душман Вардан и Владимир Балаян... Этот վիժվածք не понимает, что его силенок хватит разве что на то, чтобы служить туркам, с готовностью выполняя и завершая их вековую программу по Армянскому вопросу. Он не понимает, что будучи всего лишь туркоподобным "армянином", о которых предупреждал Нжде, осмелился замахнуться на Орлиное гнездо в гордых и вечных арцахских горах – Шуши…

Посмотрите на себя в зеркало, убожества. Послушайте своего предводителя, если хватит нервов терпеть этот визг и лай. Потом оглянитесь на историю того же Шуши - и поймите, на что вы посягнули. И если даже по какой-то случайности вы все еще остаетесь в своих креслах - все равно вы временщики. Кровавые и продажные, лживые и мерзкие временщики, такие же армянофобы и враги всего армянского, как и турки. Всего чистого, неподкупного, высокого, святого и вечного.

Я, как наследница славного рода Жамгарянов, обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вы не только убрались побыстрее, сгинули и не поганили своим мерзким присутствием мою святую Родину, но и ответили по полной за то, что сотворили. Я вернусь в мой Шуши и обязательно восстановлю, вместе с детьми и внуками, свой родовой дом. И первую на Кавказе общественную больницу...

Шуши всегда был и останется Орлиным гнездом и гордостью Армении, символом вечности и гения нашего народа. Шуши всегда был и останется армянским, как и весь Арцах. Армения всегда была и будет страной Айков, поражающих своей стрелой бэлов.

Мы вернемся к тебе, наш город. Я верю.