ВЫМЫСЕЛ – ЭТО НЕ ДОМЫСЕЛ

 Некоторое время назад я был просто вынужден написать открытое письмо, адресованное читателям, кому могла попасть в руки книга журналиста Ашота АГАБАБЯНА "Одинокий".

В АННОТАЦИИ ЭТОГО ОПУСА ПОДЧЕРКИВАЕТСЯ - ГЛАВНЫМ ГЕРОЕМ ПРОИЗВЕДЕНИЯ является выдающийся армянский ученый-астрофизик Григор Гурзадян. Но книга изобилует недопустимыми в моральном отношении домыслами и извращениями, оскорбляющими достоинство реальных известных исторических лиц и особенно членов семьи Гурзадяна, которые, кстати, обратились с жалобой в суд. Осознав это, автор книги в присутствии председателя Союза писателей Армении Левона Ананяна сам предложил снять имя ученого из нераспространенного еще тиража. Не ахти какое решение проблемы, но все же хоть какой-то выход...

Однако на днях Агабабян озвучил (репортаж по "Айлуру" о презентации) на всю Армению имя ученого именно в связи с книгой "Одинокий" и тем самым нарушил наши договоренности. В создавшейся непростой ситуации, особенно учитывая тяжелое душевное состояние семьи Григора Арамовича, считаю своим долгом обнародовать мое письмо.

…Ничуть не сомневаюсь, что редакция "Айлура", а также глубокоуважаемые коллеги, которые выступали в передаче Общественного канала, выражая свое теплое отношение к великому ученому, ничего не знали о сложившейся драматической ситуации в семье Гурзадяна.

ВЫМЫСЕЛ – ЭТО НЕ ДОМЫСЕЛ, ИЛИ МЕДВЕЖЬЯ УСЛУГА

Мы живем с этим человеком на одной лестничной площадке очень давно. Десятки лет. Как говорится, дружим семьями. Уважаем и любим друг друга. Он намного старше меня. И если учесть, что мне без малого - восемьдесят, то нетрудно представить каким аксакалом является мой сосед Григор Гурзадян. Да, тот самый выдающийся ученый-астрофизик, запустивший в космос внеатмосферную обсерваторию "Орион-2". Я много писал о нем. Это были очерки в разных изданиях, в том числе и в выходившей шестимиллионным тиражом "Литературной газете". Последняя статья была посвящена 90-летию ученого, философа, художника.

ВОТ УЖЕ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ГРИГОР АРАМОВИЧ ПРИКОВАН К ПОСТЕЛИ. Я, пожалуй, единственный, кто регулярно его навещает. И не потому, что живем на одной лестничной площадке. Проходя мимо его двери, я не могу не вспомнить, что там, совсем близко, в кресле сидит близкий и дорогой моему сердцу человек, которого знает не только вся Армения и весь Спюрк. Сидит неподвижно. Он ничего не видит, ничего не слышит. К счастью, только сердце ритмично бьется в груди. Значит, живет. Вспомним мудреца: "Дум спиро - сперо" (пока дышу - надеюсь). Да, живет. Тяжело больной человек, шагнувший уже в десятый десяток. Каждый раз, когда я прихожу к нему, милая его жена Марианна пристраивает к уху мужа слуховой аппарат - не без труда проходит наша беседа.

Порой, глядя на всю эту, я бы сказал, драматическую обстановку, сердце обливается кровью. Если бы кто-нибудь знал, как тяжело сегодня Марианне! Вот уже несколько лет денно и нощно эта женщина делает все возможное и невозможное, чтобы сердце великого ученого продолжало биться. Не трудно представить и предположить, как тяжело ей приходится. Поистине, великая подвижница. Об этом я тоже писал. Однако сейчас взялся за перо только потому, что не могу молчать...

Несколько дней назад позвонил мне председатель Союза писателей Армении Левон Ананян и сказал, что журналист Ашот Агабабян (признаюсь, уважаемый мной со времен, когда был редактором "Айастани Анрапетутюн") написал книгу о Гурзадяне и что есть необходимость вместе с автором посетить героя романа и вручить ему, так сказать, презент. По логике вещей Гурзадян и его домочадцы наверняка должны были об этом знать - в конце концов, выход в свет книги всегда, во все времена был событием... Вскоре позвонил и автор книги. В разговоре не забыл подчеркнуть, что в основу "Одинокого" легли долгие беседы с ученым, записанные на диктофон, а также многие архивные документы. Вот я и организовал встречу у Гурзадянов.

ОПУСТИМ ВСЕ ДЕТАЛИ ВСТРЕЧИ, КОТОРАЯ ЛЕЖИТ, ТАК СКАЗАТЬ, НА МОЕЙ СОВЕСТИ. Я не позволю себе судить о литературных достоинствах книги - на художественное воображение имеет право любой автор. Но все эти нескончаемые ненаучные вымыслы, несусветные и нелепые домыслы, вольные и невольные просто-таки оскорбления в адрес не только многих армянских ученых, но и в первую очередь членов семьи Гурзадяна!..

Автору наверняка кажется, что здесь положение спасает то, что у двух-трех главных героев книги имена, видите ли, вымышленные. Но ведь уже в аннотации и предисловии черным по белому приводятся и конкретные имена, и названия внеатмосферных обсерваторий, запущенных в космос армянским астрофизиком. Непонятно, как можно так нагло издеваться над фактами - историческими фактами?!

Черт возьми, что скажут о нас те, кто прочтет книгу, в которой могущественные члены Политбюро ЦК КПСС, маршалы, союзные академики якобы подобострастно лебезят перед, надо честно признаться, малоизвестным тогда армянским астрофизиком, который не был еще действительным членом Академии наук республики?! Такое впечатление, будто все эти государственные деятели и известные всему миру ученые на коленях ползали, умоляя Гурзадяна спасти советскую космонавтику. При этом в конце книги поименно приводятся краткие документальные биографии действующих лиц, призванные убедить читателя, что все и вся "взято из жизни". Как можно так примитивно раскрывать образ талантливейшего ученого и гражданина, так много сделавшего для авторитета нашего народа и нашей науки?!

Я далек от предложения уничтожить эту книгу, хорошо зная, чем пахнет такой метод решения вопроса. А посему хочу всего лишь настоятельно предупредить читателя, что автор, кроме всего прочего, поступил бестактно уже потому, что использовал записи, взятые из бесед с человеком, который, повторяю, очень тяжело и очень серьезно болен. Это не просто некорректно - это безнравственно и даже опасно.

Хочу также признаться - мне было ужасно тяжело писать это письмо. Остается лишь добавить: потеря чувства такта, может быть, самое омерзительное для писателя. Страшно, когда от книги веет недобрыми чувствами.