РАЗВЕДЧИК СОГОМОН КОЧАРЯН ТАК И БУДЕТ СИДЕТЬ ПО ЗАКАЗУ?

Откровения часто запаздывают. В наши дни вряд ли можно найти представителя судебно-правовой системы, который, сидя в своем должностном кресле, набрался бы мужества и публично признал допущенную на посту слабость. А ведь она порой может оказаться судьбоносной для конкретного человека.

К СОЖАЛЕНИЮ, ПРИЗНАНИЯ ТАКОГО РОДА ПОЯВЛЯЮТСЯ ЛИШЬ ТОГДА, когда бывшие чиновники чувствуют себя в полной безопасности. Речь, конечно же, не о физической безопасности, а о карьерной. Так, бывший заместитель генпрокурора, заслуженный юрист РА Жирайр ХАРАТЯН, которому недавно исполнилось 75 лет, в своих мемуарах вспоминает о том, что в отношении Согомона КОЧАРЯНА, бывшего участника Карабахской войны, разведчика, инвалида II группы, Харатян действовал, находясь под политическим давлением. Кочаряна приговорили к смертной казни (суд проходил в 1995 году), и лишь в результате изменений в Уголовном кодексе РА высшая мера наказания была заменена пожизненным заключением.

С.Кочарян находится за решеткой уже 19 лет. Дважды он со своим другом и в прошлом сокамерником Мгером Енокяном невероятным образом совершал побег из заключения. Один раз из уголовно-исполнительного учреждения "Горис", в другой - из "Нубарашена", но оба раза были пойманы. На свободе преступлений не совершали. По их словам, своими дерзкими побегами пытались привлечь внимание к пересмотру их дел. За неимением никаких других возможностей. Судьба Кочаряна трагична - в довершение ко всему его 19-летняя дочь покончила жизнь самоубийством, а он был лишен возможности хотя бы присутствовать на ее похоронах.

В документальной книге о Жирайре Харатяне под названием "Прокурор", написанной Самвелом Халатяном, приводится случай с С. Кочаряном, который так и остался на совести прокурора. Тогда Харатян был старшим прокурором отдела по надзору за законностью судебных приговоров и решений, и в его производстве оказалось дело Кочаряна. По мнению Харатяна, поскольку убийство было совершено без отягчающих обстоятельств, а сумма украденных денег составляла всего 100 долларов (Кочарян обвинялся в убийстве гражданина Ирана, водителя, азербайджанца по национальности Ирач Пур Мирза-Беки), то было бы справедливо потребовать для него 15 лет лишения свободы. Однако, читая книгу, понимаешь, что приговор был вынесен не в зале суда, а в высших чиновничьих кабинетах, где не могли обидеть иранские власти. И на самого Харатяна, несмотря на то что тот был готов написать заявление об уходе, повлиял генпрокурор Артавазд Геворгян, который в свое время являлся его преподавателем. Прокурору объяснили, что в силу ситуации, когда убитый - гражданин соседней дружественной страны, мы должны проявить дипломатию и благосклонность. Но, как видим, "благосклонность" эта - за счет судьбы конкретного человека.

ТАК ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПРИЗНАНИЕ ТАКОГО РОДА - ВНОВЬ ОТКРЫВШИМСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВОМ для возобновления судебного процесса? Или же запоздалые откровения прокурора останутся лишь книжным морализаторством? Юристы, которым мы задали этот вопрос, сочли, что, пока это откровение не станет предметом отдельного судебного расследования, по окончании которого вынесут приговор, признающий факт давления на судебный процесс, такого не будет. И приходится признать, что наше законодательство хромает по многим важным вопросам. Такие нестандартные ситуации показывают, что зачастую просто нет смысла говорить о соответствии международным стандартам права.

Даже человек, далекий от юриспруденции, прекрасно понимает, что когда появляются новые, ранее не известные факты, то это должно повлечь за собой логические последствия. Ведь на кону - и без того исковерканная судьба человека. Пусть бывший разведчик отбывает справедливое наказание, а не вынесенное "по заказу".