ОДНАЖДЫ В ГАРНИ

...Прямо в глаза светит летнее солнце. День воскресный, праздничный, в Гарни много экскурсантов, особенно зарубежных армян. Из автобуса выходит очередная группа туристов с фотоаппаратами. Слышна разноязыкая речь...

На перекрестке узкой улочки, ведущей к храму, сидят женщины. Перед каждой на застеленном клеенкой ящике - корзина с виноградом, огромные пирамиды краснощеких яблок, орехов. Гарни щедро дарит свои плоды. Чуть поодаль - творения народных мастеров, произведения декоративно-прикладного искусства - керамика, изделия из мельхиора, серебра, различные украшения. Щелкают затворы фотокамер. Зрелище поистине великолепное. Здесь все - и живопись, и природа, и архитектура, и люди представляют удивительное единство - единство человека и созданной им красоты.

НО ВОТ И ХРАМ. НЕПОДВИЖНО ПАРИТ ОН В ВОЗДУХЕ, НЕДоступный, как символ веЧности. Холодно поблескивают голубовато-серые базальтовые глыбы, недвижно застывшие каменные стражи - колонны. Медленно и торжественно вступаем мы на его территорию. Храм охватывает человека, как небесный свод.

Праздничный день в разгаре. Торжественно звучит музыка. Она встречает нас эхом, словно приветствуя тех, кто после долгой разлуки вернулся на родину. К свету, к небу, к жизни тянется песня - древняя, отстоявшаяся как вино, словно идущая из глубин истории, из самых ее истоков. Рядом со мной стоит пожилой человек. Он радостно улыбается, а слезы почему-то застилают глаза. Откуда он приехал, что он чувствует в эту минуту? Только к концу праздника я узнала, что в начале века его предки познали все ужасы Геноцида. Отец его вырос в Сирии, в приюте, где нашли пристанище многие такие же, как он, сироты. Сейчас сын приехал из США, где обосновался еще в молодости. И всю жизнь занимался в сущности тем, что противостоял хаосу, бесчеловечности, которые встретили его в начале жизни.

Программа концерта была представительной и разнообразной и по географии участвовавших в нем фольклорных групп, коллективов, и по богатству жанровых разновидностей номеров и композиций. Среди участников были ансамбль гусанской и народной песни, ансамбль народных и духовых инструментов, ансамбль этнографического танца из какого-то села Армении...

Это представление не походило ни на концерт профессиональных ансамблей народного творчества, ни на выступления самодеятельности в том традиционном смысле, который мы обычно вкладываем в это понятие. Вряд ли и сами исполнители воспринимали себя в ранге артистов. Между тем в том, что они делали, присутствовал подлинный артистизм. Это было искусство самобытное, пленяющее искренностью выражения. Перед собравшимися были представлены танцы разных регионов Армении - Лори, Араратской долины, Зангезура, Ширака. А во второй части были продемонстрированы танцы других народов, звучали песни на разных языках.

В КАЖДОМ СЕЛЕ СВОИ ЛЮБИМЫЕ ПЕСНИ, СВОИ НЕПОВТОРИМЫЕ ТАНЦЫ И ИГРЫ. Этот репертуар, переходя от поколения к поколению, складывался веками, шлифовался и со временем превратился в своеобразный ритуал. Пожалуй, иначе это и не назовешь. Во всем виден след исконно сложившейся традиции - в характере хореографических номеров, в манере пения и красочном убранстве одежды.

Рассказать обо всем увиденном и услышанном невозможно, если даже кратко коснуться каждой из фольклорных групп. Но нельзя не упомянуть, например, оставшийся в памяти этнографический танец "Ярхушта", исполненный ансамблем из села Ашнак, танец "Берд", выступления ансамбля народных инструментов. Наблюдая, слушая все это богатство песенно-танцевального искусства, нельзя не вспомнить и о том, каким источником тем, идей служит народное искусство.

В Гарни я оказалась с группой московских деятелей культуры, среди которых были и гости из Франции, Польши. Все, что происходило перед храмом, они воспринимали с огромным интересом. Но особенно внимательно, трепетно слушали выступление дудукиста, имя которого, к сожалению, я не запомнила: слушала его впервые. Туристы, избалованные классической и джазовой музыкой, притихли, растворились в незнакомой мелодии, пленяющей первозданностью и целомудренной чистотой. Музыка сделала их горцами, перенесла во времени - неважно, что они не в горских костюмах, а в джинсах.

Казалось, в нашем XXI веке с его электроорганом, усилителями, стереофонией и прочей сокрушающей техникой этот инструмент мог показаться музыкальным бронтозавром. Но вот не показался. Все чаще сквозь скрежет гитар электрических взыскует душа наивной свирели или дудука. Мне кажется, что к дудуку обращаются в минуты, когда не хватает земного языка. Он выражает язык души народа, его характер, идеалы, его жизненную философию. И еще потому, что вобрал в себя духовный облик многих поколений.

Справедливо замечено: все виды искусства служат главному - искусству жить на земле. Значение подобного праздника трудно переоценить. Корни его уходят в гущу общественного бытия. Такие праздники сближают людей, помогают видеть мир по-другому, почувствовать его свежесть, изначальную прелесть и новизну. Они обращают наши мысли к глубинам жизни, таким понятиям, которые трогают каждое сердце.

Песни, проникнутые страстным отношением к миру, человеку, дышащие правдой, искренностью, не стареют. Они становятся как бы полномочными представителями своей эпохи, своей среды, и наше общение с ними превращается в общение с Историей. Более того, проходя годы и века, они обретают вторую жизнь, обновляют свои краски, набирают новую силу. Именно это было продемонстрировано и на празднике в Гарни.

ДО ПОЗДНЕГО ВЕЧЕРА ЗВУЧАЛИ ПЕСНИ У ХРАМА. ПОСЛЕ КОНЦЕРТА нашу группу пригласили в один из гостеприимных домов Гарни. Но и здесь за столом гости продолжали обсуждать услышанное, дискутировать по самым актуальным вопросам народного творчества. Особенно активны были москвичи. По их мнению, в Армении более трепетно относятся к народному искусству, стремятся не терять своих корней, как это наблюдается в других странах, да и в России тоже, хотя там действует целый ряд фольклористов, увлеченно работающих по сохранению и обновлению народного искусства.

В последние годы, как они говорили, значительно увеличилось количество концертных площадок. Но еще больше стало разных ансамблей, в том числе и фольклорных. Зачастую они сколачиваются наспех, небрежно. Их исполнение народных песен зачастую напоминает пародию, что в общем наблюдается и у нас, о чем наши гости и не догадываются - ведь они услышали в Гарни подлинно народные коллективы. Объявляют перед выступлением, что эта песня записана там-то, но, увы, в ней не осталось ни особенностей того края, где родилась песня, ни живого дыхания их первоначальных интерпретаторов. И диалект изменен, и манера голосоведения. Забывают порой, что фольклор - наша живая история. По нему, как по хрестоматии, можно изучать характер, думы и чаяния народа. А что можно узнать по таким до неузнаваемости измененным "шедеврам"?

За народную песню берутся порой рок-группы. Лирическая, протяжная, грустная задушевная песня превращается в эдакий лихой шлягер. И невозможно взять в толк - почему именно такую песню берут на растерзание горе-аранжировщики? В конце концов, в нашем фольклоре есть и веселые песни, которые при так называемом осовременивании не потеряют основного своего смысла. Отсутствие подлинного профессионализма, глубокой заинтересованности рождает на свет убогие музыкальные поделки. И в то же время нельзя не заметить, что в последнее время значительно возрос интерес к фольклору. И пока не утеряны последние нити, связывающие нас с нашим прошлым, всем миром надо бороться за возрождение и сохранение фольклора и возвращение его в нашу жизнь. Вот на эти мысли и навеяла та давняя поездка в Гарни.