ПРИТЯЖЕНИЕ ТАЛАНТА

Когда играет Светлана Навасардян, у нас у всех есть шанс контакта с совершенно иным звуковым миром, иным переживанием времени. При первых же звуках, вызванных ее прикосновением к клавишам, происходит полное погружение в мир музыки - раскрепощающей, духовно очищающей. На нашей памяти очень редки пианисты, которых бы слушали не шелохнувшись. И сама пианистка себя не щадит - ощущение мига, который не может повториться.

ВИДИМО, ПОЭТОМУ НА ЕЕ КОНЦЕРТЫ ПРИХОДИШЬ, ПРЕДВКУШАЯ неожиданности: она непредсказуема. Не обманывает ожиданий, любит сюрпризы, вообще вольна и самостоятельна в трактовках, чем и интересна. Неповторимой она была и в этот раз, играя свой сольный концерт в Большом зале филармонии. Уже программа оставляла впечатление хорошего вкуса: Соната C-dur N35 Гайдна, Klavierstucke op.76 каприччио и интермеццо Брамса - в первом отделении и Полонез cis-moll, op.26 N1, ноктюрны, мазурки, вальсы Шопена - во втором. А потом, как всегда, чуть ли не целое отделение играла на бис. Ни следа усталости. Никакие слова не могут передать впечатления от ее игры. Во всем она индивидуальна и неповторима. И Гайдн, и Брамс, и Шопен отличались у нее редкой выразительностью звучания. Ощущение исповеди.

Интерпретация Сонаты Гайдна донесла до слушателя первозданную свежесть восприятия сочинения. Казалось, музыка рождается в импровизационном озарении, во вдохновенном порыве как подлинное чудо. Более всего в ее стиле покоряет сдержанная экспрессия, Навасардян как-то талантливо ею управляет: и мощь чувствуется подлинная, настоящая, и piano заставляет замереть, не дышать, и в то же время никакой сентиментальности или вульгарного Forte. Искусство ее переполняют и бьющая через край жизненная энергия, неисчерпаемое богатство красок, свежесть, нерастраченность чувств.

И Гайдна, и Брамса, и особенно Шопена она играла с каким-то глубоко личностным постижением не только настроений авторов, но и собственных, видимо, очень близких переживаний. Иногда было очень тревожно, когда звуки со сцены безжалостно, но красиво приближали нас к высоким состояниям жизни и смерти. Подумалось, что такое исключительное совпадение, такое вдохновенное, искреннее, глубокое постижение интимнейших человеческих настроений, такое впечатляющее напоминание о краткости жизни бывает очень редко. И только у чрезвычайно талантливых исполнителей.

А каким драматичным, пронзительным и одновременно лиричным был Шопен, его Полонез cis-moll, ноктюрны, мазурки, вальсы. В них биение сердца Шопена. В этой музыке он весь - счастливый, отчаявшийся, тоскующий. Здесь свет его мимолетных озарений.

ВОТ ЗВУЧИТ ОДНА ИЗ ЕГО МАЗУРОК. ВРОДЕ БЫ НИЧЕГО НЕОБЫЧНОГО. Лирические интонации, плавное, чуть заторможенное движение, в котором угадываются черты мазурки. Но вслушаемся, и окажется, что это не более чем намек на танцевальность, характерный, пунктирный рисунок уравновешен мягкими, длящимися аккордами. Но из этого причудливого сплава изящного танца и возвышенно-торжественных звуков рождается шедевр, название которому трудно подобрать. В этих коротких сочинениях Шопена заложено столько глубочайшего смысла, что это не просто образцы жанра, а настоящие короткие поэмы, рассказанные великим художником. И это прекрасно осмыслено пианисткой. Чувства и переживания автора становятся ее чувствами и ее переживаниями. Может, потому она поражает достоверностью, оглушительной чистотой звука. В результате перед нами изумительно четкие замыслы в достойной оправе, сплав лирики и мощного драматического порыва с величайшим спокойствием  поэтически созерцательной мечтательности - искусство чистое, целомудренное, проникнутое душевной и нравственной силой. Мера, строгость, порядок во всем и, главное, цельность восприятия, единый охват; блеск и неистощимое богатство чувств сочетаются в ее игре с графически четкими линиями, одухотворенная стихия - со сдержанной силой интеллекта.

И что поразительно: пианистка всегда остается верна своим творческим принципам, не только сохраняет, но и совершенствует свой пианистический почерк. Она не стремится сгладить душевные порывы, которые несет с собой произведение автора, она увлечена музыкальным повествованием и стремится увлечь за собой слушателей. Горячность, взволнованность, интенсивность переживаний, волевой накал и проникновенность неизменно присутствуют в ее исполнении и придают ее интерпретациям яркую индивидуальность. Музыка для нее это своего рода камертон, надежда на вечное обновление жизни.

В последние годы Навасардян часто посвящает свои концерты памяти друзей, чьи мнения всегда были для нее важны и интересны. Она человек памятливый и благодарный. И, конечно же, в любом разговоре, беседе обязательно присутствует ее педагог Ваче Умр-Шат, чьи уроки она никогда не забывает. А нынешний свой сольный концерт Светлана посвятила памяти своих родителей, которые и зажгли в ней свет, который до сих пор освещает и жизнь  миллионов слушателей, сообщая им радость и вселяя надежду. "Мои родители были пленниками прекрасного, людьми, дарящими праздник, для которых имя и слава были лишь скромными спутниками, а не сверхзадачей на пути к сердцам людей. Их моральные принципы, несмотря на все испытания, остались непоколебимыми", - говорит пианистка.

ОНИ ОСТАЛИСЬ НЕПОКОЛЕБИМЫМИ И ДЛЯ НЕЕ. Тем, кто знал и слушал ее игру еще в начале творческого пути, уже тогда был ясен масштаб этой личности. Шли годы. Талант ее мужал, ширился. Рос репертуар. С течением времени менялись ее творческие концепции, симпатии, трактовки тех или иных сочинений. Вместе с тем она по-прежнему верна романтической музыке, полной взволнованности, душевной открытости. Под ее пальцами оживали классики и лучшие современные композиторы, не похожие один на другого и в то же время рожденные в едином творческом порыве. Каждый композитор, к творчеству которого она обращалась, не просто привлекал ее. Каждый раз она воплощала музыку по-особенному характерными штрихами. И сейчас Светлана с фанатической преданностью служит большой правде искусства. Ее эмоции и чувства гармонично уравновешиваются простотой и мудрой сосредоточенностью.

Поразительно, как она и сегодня, в столь неблагоприятное для искусства время, царит на вершине инструментального Олимпа. И если, уходя с концерта, вы помимо целостного восприятия продолжаете ощущать отдельные фразы, это значит, что искусство Светланы Навасардян не есть что-то сиюминутное. Нет! Это одухотворенная материя, неиссякаемая энергия, которая живет, развивается по своим законам и самым неожиданным образом дает импульс для развития тех, кто имеет счастье попасть в магнитное поле ее искусства.