КАК ЖЕ БЫТЬ С КОНДОМ?

В только что изданном в Москве сборнике "Вопросы всеобщей истории архитектуры" N6 (1/2016, главный редактор и составитель – Армен Казарян) опубликована моя статья "Вернакулярная архитектура Еревана XIX – середины XX вв. Средовая ценность и необходимость сохранения", написанная на основе доклада, который был сделан в 2013 году на международной научной конференции Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства (НИИТИАГ) РААСН. 

 ЭТО ПРЕСТИЖНОЕ НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ (ДОСТАТОЧНО СКАЗАТЬ, ЧТО С 1961-го – года начала издания сборника – данный том стал всего лишь шестым по порядку) - одно из ведущих в области изучения истории и теории архитектуры. Статьи, представляющие результаты новейших исследований, охватывают все эпохи развития архитектуры и нацелены на уточнение спорных вопросов ее истории, выявление генезиса и взаимосвязей архитектурных форм и явлений, а также на определение взаимодействий региональных традиций.

Но есть слова, и есть реальность. И могут ли капли слов, всего лишь слов, хотя и представленных в серьезном научном издании, источить камни массовых предрассудков?

Я уже много раз отмечал на страницах "ГА", что "каменное", устойчиво негативное отношение к вернакулярным районам города характерно для большинства ереванцев из всех слоев общества. Вот и в недавно вышедшей книге Гоар Рштуни ("И это все про нас…" М.: Вест-Консалтинг, 2016) Конд, словами девушки, попавшей в него из "настоящей столицы" Тбилиси, снова демонизирован: "Конд был нищим и отсталым. Конд был средоточием пороков и нехватки любви, света, территории. Находясь в центре города, Конд жил своей жизнью, без канализации, без газа, без удобств. Как можно было считать себя столичным жителем, да и вообще человеком, живя в Конде?"

В своей статье я попытался дать иной, более человечный и более объективный взгляд на Конд и родственные ему районы Еревана. Суть моего подхода, предельно кратко изложенного в аннотации к тексту, такова:

"Ценность местной вернакулярной архитектуры заключается в ее подлинности, историчности, рукодельности, сомасштабности человеку, тесном взаимопроникновении материальных и социальных компонентов городской среды. Эти качества все более востребованы современным "глобализированным" человеком, как правило, плохо связанным со своим жизненным окружением. Однако вернакулярная застройка находится в Ереване под угрозой уничтожения, в первую очередь из-за отсутствия понимания обществом ее культурного богатства и стремления девелоперов заново застроить территорию, которую она занимает. Специфика сохранения такого рода наследия заключается в невозможности сделать это "сверху" - субъектом его спасения могут быть только его жители. Задачей городских властей, экспертов и архитекторов является создание организационных, правовых, финансовых и проектных условий для такого сохранения "снизу" на благо будущих поколений граждан".

 ЗНАЮ, ЧТО ЕРЕВАНСКИЕ ВЛАСТИ, АРХИТЕКТОРЫ И ИНВЕСТОРЫ ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ обращают внимание на Конд в поисках возможностей его реконструкции. Надеюсь, что подробно разобранные в статье достоинства среды Конда и других исторических вернакулярных районов Еревана (Старый Норк, Норагюх, Канакер, Старый Аван, четная сторона ул. Пушкина между ул. Абовяна и Налбандяна) помогут отнестись к ним так, чтобы не потерять безвозвратно эти последние остатки подлинного исторического города.

Ну а для действительно заинтересованных читателей приведу более подробные выдержки из статьи. Я выделяю несколько важных свойств вернакуляра, отличающих его от иных (в основном модернистских) сред Еревана.

Это горизонтальная иерархичность пространств. Вернакулярные районы – сложная, многослойная, анфиладная среда, адекватная социальному устройству территориального сообщества и проницаемая "в одну сторону", но достаточно глубоко: от публичного пространства улицы со слегка украшенными уличными фасадами скромных зданий – через арки-даланы или простые ворота – во дворы, чаще общие, на несколько семей, обрамленные получастными пространствами галерей и балконов, и, наконец, к частным пространствам жилых ячеек.

Сплошность - это "тканевая" среда, в период ее естественного развития стремящаяся полностью "обнять" и в итоге как бы обволакивающая городские урочища, ограниченные естественным (обрывистые склоны, реки) или искусственным (магистральные улицы) образом.

Экологичность - это "дышащая", пористая среда. Дворики с внутриквартальными садами – микроклиматические оазисы в городе с неблагоприятным для жизни полупустынным климатом.

Соритмичность и сомасштабность человеку - это среда, темпорально согласованная с ритмами человеческой жизни, - среда и ее субъект живут и меняются вместе, дополняя друг друга.

Необходимость и возможность повседневных изменений – непрерывная адаптация среды к человеку: достройка "удобств" и новых помещений по мере роста семей, починка крыш, заборов и т. д.

Пластичность и рукодельность - это среда, допускающая и приветствующая собственноручные изменения, по силам и потребностям обитателей.

Экономичность и жизнеспособность - это, если можно так выразиться, демократичная и честная среда (вернакуляр, если он не коммерческий, не врет), адекватная реальным возможностям ее обитателей-создателей, не допускающая чрезмерных "понтов" и характерного для ереванцев пускания пыли в глаза. Неодноразовая, устойчивая среда: в ней многократно используется все, что еще может быть использовано.

Наконец, это непреднамеренная эстетичность. Многие вернакулярные здания, детали и среда в целом приобретают как бы добавленные художественные качества, сравнимые с эстетикой наивного искусства, или народного дизайна. "Авторы", скорее всего, вовсе не думали о красоте своих построек, и тем привлекательнее художественные итоги их совокупной работы.

ИТАК, ЕРЕВАНСКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ВЕРНАКУЛЯР ЦЕНЕН СВОЕЙ АУТЕНТИЧНОСТЬЮ, ощутимой временной преемственностью и многослойностью (среда-палимпсест, пусть и глубиной всего сто-двести лет), симбиозом жителей и материальных компонентов среды, архитектурной выраженностью процессов самоорганизации города. Этот мир, созданный на низовом уровне силами самих его обитателей, доказывает, что вовсе не обязательно архитектор, а любой горожанин, практикующий повседневную средоустроительную деятельность (часто вынужденную), может участвовать и преуспеть в создании живой, органичной и именно этим привлекательной среды. Вернакуляр сцепляет более мощные слои "официального" исторического наследия Еревана, формирует своего рода смягчающую, соединительную ткань города, придает ему человеческое измерение, теплоту, патину. Он отражает "горизонтальные" составляющие "ереванскости": постепенность развития, обжитость, "семейность", равенство, диалогичность (в противовес и в дополнение к "вертикальным" составляющим: резкой изменяемости, "столичности", амбициозности, индивидуализму, бескомпромиссности).

Кому же может быть выгодно разрушение этой удивительной среды? К сожалению, слишком многим. Девелоперам (быстрая прибыль при освоении "условно чистой" дорогой территории), чиновникам (нет среды со сложным клубком социальных и инженерных вопросов – нет вопросов), политикам (неукорененным населением легче управлять), практикующим архитекторам (возможность новых заказов). Пожалуй, оно противоречит сегодня лишь интересам самих обитателей этих районов (и то только той их части, которая хотела бы продолжать там жить) и тех немногих людей, кто видит его истинную ценность и потенциал.

Но в более долгой перспективе это невыгодно городу в целом – всем будущим поколениям его жителей, поскольку приведет к:

снижению уровня средового (культурного, социального, территориального) разнообразия, нивелированию различий, росту средовой энтропии;

исчезновению уникальности – неповторимых мест и урочищ, отличающих Ереван от других городов мира;

разрыву веками формировавшихся, симбиотических связей обитателей и места, большей универсализации и анонимности городской среды;

утрате нескольких стратегических возможностей города: преемственного развития традиционной исторической среды; возрождения навыка "сосуществования образов жизни" как основы социального и политического порядка гражданского общества, наконец, разрыва порочного цикла армянского градоустройства "строить – ломать, строить – ломать".

 А ВОТ РЕВИТАЛИЗАЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ВЕРНАКУЛЯРА МОЖЕТ ДАТЬ ГОРОДУ ОЧЕНЬ МНОГОЕ. И я уверяю, что сделать это можно – были бы желание, любовь к собственной истории и понимание несиюминутных перспектив.

Ну и – last but not least – я считаю Конд невероятно красивым местом. Это утверждение удивит большинство читателей, традиционно видящих его уродливым и ужасным. Они, конечно, имеют право на подобное "застывшее во времени", стереотипное восприятие вернакулярной среды. В ответ им можно привести цитату из "Введения в философию" Жюли Реше: "То, что в рамках существующего нормативного культурного кода ощущается как неприемлемое, уродливое, покушающееся на святость традиций и оскорбляющее чувства верующих, является материалом эволюции.

Все, что сейчас кажется безусловно красивым и без сомнения правильным, при возникновении было лишь отклонением от нормы. Не любое уродливое становится прекрасным, но любое прекрасное прошло через стадию восприятия его как уродства. Поэтому иногда увидеть прекрасное в безобразном – значит приобщиться к эволюции".

Андрей ИВАНОВ, профессор Международной академии архитектуры