ЭММАНУИЛ МКРТЧЯН: "ЖУРНАЛИСТ – ОСОБАЯ ПРОФЕССИЯ"

В этом году ИА АрмИнфо исполнилось 25 лет. О трудном пути становления отечественных СМИ, о профессионализме нелегкого ремесла журналиста в интервью "НК" рассказал директор информагентства Эммануил Мкртчян. Окончив исторический факультет престижного МГУ, он вернулся в Армению. Через много лет, будучи уже давно состоявшимся экономическим журналистом, продолжил свое образование в Школе бизнеса – MBA в области маркетинга-менеджмента, а также финансов и банков, поскольку уверен: для того чтобы не отставать, надо постоянно пополнять собственную фундаментально-образовательную базу. Правда, любовь к экономике, как и к истории международной дипломатии, он скромно называет своим интеллектуальным хобби, хотя и не скрывает, что при случае свои знания обязательно применяет в работе.

– Господин Мкртчян, в этом году вашему информагентству исполнилось четверть века, что можно назвать солидным возрастом для состоявшегося СМИ…

– Когда живешь по нашему рабочему календарю, то теряешь счет годам, поскольку порой появляется ощущение так называемого дня сурка. Хотя, конечно, 25 лет – это солидный возраст для независимого информагентства. И я рад, что, несмотря ни на какие трудности, мы подошли к этой черте.

– В 90-е годы очень часто открывались газеты, поскольку в то время предпочтение отдавалось в основном печатным СМИ, но, как показал опыт, нередко это были всего лишь однодневки. Вы же решили отойти от традиционного формата и перешли на информационно-новостной контент в международном информационном поле, что было новинкой по тому времени. Как рискнули на такой глобальный, как говорят сейчас, проект?

– На самом деле это не совсем так. Если коротко подойти к нашей истории, то мы действительно были первым альтернативным электронным СМИ Армении, созданным в 1991 году группой единомышленников из государственного информагентства АРМЕНПРЕСС. А так как группа эта специально работала на ТАСС, то, соответственно, в новом ИА сохранились традиции ТАСС: ментальность структуры и классика подачи материалов. Потом мы долго работали с РИА "Новости", сейчас работаем с РБК. К тому же наше агентство, хотя и имело три версии (русскую, армянскую и английскую), тем не менее в оригинале было русскоязычным, что облегчало выход на внешний информационный рынок. Учитывая, что в те годы государственные агентства не могли в полной мере удовлетворить высокий международный спрос на армянские события (в том числе и в Карабахе), наше агентство фактически одним из первых начало закрывать образовавшиеся информационные ниши. Причем в тех условиях, когда еще не было интернета. Кстати, начиналось все у нас с обычного проводного телефона, потом появился телетайп… А на интернет мы перешли довольно поздно, в 97-м году. Собственно говоря, к этому времени я и возглавил агентство.

– Несмотря на то что Главлит к началу 90-х уже практически не существовал, тем не менее, в отличие от государственного агентства с его выверенной тематикой, вашему независимому информагентству, вероятно, легче было представлять на внешний информационный рынок свои материалы, поскольку над вами не довлела цензура?

– Формально мы были созданы при СССР, которого не стало через пару месяцев. Но и тогда, и сейчас мы можем себе это позволить однозначно. Сегодня формальной цензуры тоже нет, но она все же существует. С одной стороны, я считаю вполне нормальным явлением, когда каждое государство имеет свое правительственное информагентство, отражающее интересы государственных структур. Параллельно с ними существуют независимые СМИ со своей точкой зрения и принципами подачи новостей и аналитики. Но, с другой стороны, если это СМИ создано тем или иным олигархом, той или иной партией, а в основном у нас это так, то изначально фактура издания не может выходить за рамки интересов спонсора. Мне кажется, как бы парадоксально это ни звучало, в этом и выражается свобода прессы – как общей среды, в которой разные издания в соответствии с интересами бенефициаров выражают различные точки зрения. Разговоры об абсолютной свободе СМИ считаю разговорами в пользу бедных. Но и относительную свободу ни в коей мере нельзя рассматривать как вседозволенность по принципу "цель оправдывает средства". Что касается ситуации со СМИ в Армении, то у нас налицо полная свобода выбора различных источников информации. И чем больше их в стране, тем интереснее работать. А то, что нас, журналистов, избивает полиция, это не наша проблема, это проблема слабости власти.

– Эммануил Борисович, как при такой конкуренции на нашем маленьком рынке не просто удается оставаться на плаву, но еще и продолжать развиваться, лидировать?

– Собственно говоря, это самый сложный вопрос. Возможно, благодаря тому, что мы не оппозиционные и не провластные СМИ. Такая позиция позволяет нам ни на кого не ориентироваться, и, соответственно, мы не ограничиваем себя в правдивой подаче материала. При этом даем самые разные альтернативные точки зрения на происходящие в стране события в области политики, экологии, экономики, финансов… То есть изначально мы ориентируемся на идеологию честности. А когда ты честен с читателем, объективен, то на тебя есть спрос. Хотя у нас в стране вследствие низкой политической культуры многие этого не понимают, а потому делят по принципу "или ты с нами, или против нас". И совершенно не воспринимают того, что можно быть где-то посередине. В нашем случае мы стараемся придерживаться этой самой середины, потому что мы не пропагандисты, мы - информаторы. Такая политика помогает нам и с коммерческой точки зрения, когда в первую очередь можно говорить о продаже нашего продукта, в том числе и иностранным потребителям.

– Известно, что важное место в бюджете независимых средств массовой информации занимает реклама. Однако, судя по застою во всех сферах отечественной экономики, сегодня реклама не приносит особого дохода…

– А с рекламой везде сейчас плохо. Рекламу в буквальном смысле слова задавили наши телевизионщики. О рекламном рынке я в двух словах могу сказать только то, что поскольку большинство телеканалов в Армении спонсируется или находится на конкретных (серых, белых или черных – это не важно) бюджетах, то и проблем выживания у них нет. То есть у каналов нет необходимости зарабатывать деньги. Соответственно отсюда и низкие рекламные цены. Вот и получается, что они тянут на себя все одеяло и без того не очень большого рекламного рынка Армении. Когда цена рекламной минуты на ТВ составляет всего три доллара, это не анекдот, это объективная реальность, с которой, к сожалению, пока невозможно бороться.

– Люди, впервые посещающие Армению, обычно удивляются разнузданности местных СМИ с оскорбительными шаржами и не менее оскорбительной информацией в адрес различных деятелей и лидеров…

– Ну, во-первых, это есть проявление информационной войны со всем своим перечнем инструментов, в том числе и так называемым дезориентирующим или – хуже – черным PR. Во-вторых, в нашей стране пойти в журналисты могут все, кому не лень, независимо от того, умеет человек писать или нет, владеет темой или не владеет. Количество СМИ в Армении увеличилось до неизвестных размеров. Впрочем, вопрос не в том, хорошие они или плохие. Проблематично другое: если они создаются, значит, они кому-то нужны. Значит, их кто-то спонсирует – политики, олигархи... Не важно. В данной ситуации СМИ рассматриваются как возможность запускать на рынок ту информацию, а вернее, дезинформацию, которая нужна им. Для этих целей берут на работу всех, кто подвернется.

А здесь уже можно говорить о проблеме в образовательной системе. Сегодня, когда почти каждый гуманитарный вуз имеет факультет журналистики, учат там из рук вон плохо. Я бы сказал, на глубоко провинциальном, дилетантском уровне. Надо понять, что журналистика – это сложное ремесло. И, как всякому ремеслу, ему надо учиться, чего сегодня нет. А потому, когда такой специалист приходит устраиваться на работу, например, к нам, то его приходится долго переучивать… Хотя замечу, что талантливые ребята тоже встречаются. Главное, чтобы в человеке была та самая журналистская жилка, ну и, конечно, важно наличие реальной образовательной базы и кругозора.

– Как решается кадровая проблема у вас в АрмИнфо?

– Сложный вопрос, глубокая тема. Мы живем не на Луне. Меняется среда, меняются люди. Многое меняется в стране. И, к сожалению, кроме одной-двух сфер, таких как, например, IT, остальные деградируют. Чем дальше, тем труднее и нам находить молодые кадры. Хотя не без гордости могу сказать, что наше агентство считается одной из ведущих кузниц русскоязычных журналистских кадров. Ведь за прошедшие 25 лет несколько десятков представленных сегодня в разных СМИ армянских журналистов нового поколения прошли через "варево" нашего агентства.

– Говорят, что журналист – особая профессия. А как вы лично считаете, тем более если учесть, что в вашей семье это династия?

– Я тоже считаю, что это особая профессия. Хотя в моем случае все складывалось несколько иначе. Мой отец, немало сделавший для отечественной журналистики, проработав 15 лет в "Известиях" среди мастеров пера – шестидесятников и как минимум столько же во главе газеты "Коммунист", всегда придерживался собственного мнения: прежде чем стать журналистом, надо получить фундаментальные знания в какой-либо области. Кстати, сам он был международником, окончил факультет международных отношений Ереванского госуниверситета. Я же закончил исторический факультет МГУ, который дал мне не только фундаментальную базу, но и возможность свободно мыслить. Несмотря на то что это был самый идеологически выдержанный факультет в Советском Союзе, тем не менее у нас были прекрасные преподаватели, которые смогли вложить в наши головы дух свободомыслия. Тогда же, поверив в горбачевскую перестройку (а это было практически сразу после знаменитого апрельского пленума ЦК КПСС 1985 года), я написал курсовую по теме "Нерешенность национального вопроса в СССР на примере НКО и Нахиджеванской АССР". Базировалась работа на различных источниках, в том числе материалах, взятых мною из спецфонда Ленинской библиотеки. Естественно, свою работу я больше не видел, а в деканате мне сказали, что я получил "неуд" и теперь стоит вопрос о моем отчислении из университета, где я уже проучился три года.

Однако меня не отчислили. Где-то там "наверху", на уровне генералитета, за меня заступились: мол, никакой он не антисоветчик, не диссидент, а просто молодой еще, остепенится. Так, после мытарств, с формальной тройкой и строгим предупреждением в личном деле я был переведен на четвертый курс. А по окончании вернулся в Ереван, где спустя некоторое время с головой ушел в журналистику. Правда, к газете "Коммунист", а потом и к "Голосу Армении" отец не позволял мне подойти, поскольку считал неприемлемым, аморальным, когда сын работает под руководством отца. Но я начал работать в АРМЕНПРЕСС, в газете "Комсомолец", ставшей затем "Эпохой", был собкором нескольких российских изданий, одно из которых получило ноту протеста от турецкого посольства, за что мне выписали хороший гонорар. И только когда отец ушел с должности, я стал работать в "Голосе Армении", что было для меня колоссальной фундаментальной практикой. Работал на Ереванской фондовой бирже, где получил первые очень крепкие знания и навыки в области экономики и финансов.

– Каким вам представляется информационное будущее нашей страны?

– Я считаю, что с 90-х годов в СМИ нужно было заниматься идеологией с государственных позиций. Но этого не было сделано. Хотя это было чрезвычайно важно, поскольку государственная политика без национальной идеологии сродни прогулке по ночному лесу. Тем паче если речь идет о формирующемся государстве, окруженном то ли недругами, то ли друзьями. К сожалению, ее не выработали ни Левон Тер-Петросян, ни Роберт Кочарян, ни Серж Саргсян. Никому это не было нужно. Зачем загонять страну в рамки национальной идеологии, когда открывается такой простор… А сейчас мы пожинаем то, что было посеяно тогда, то есть ничего не посеяно. Думаю, что если бы вопросы национальной идеологии стояли над вопросами экономики и политики, то сегодня в стране жили бы и активно работали не 2 млн человек, а как минимум в два раза больше.

В этом ключе я хочу напомнить старый анекдот о пессимистах и оптимистах. Пессимисты считают, что хуже уже некуда, а оптимисты – что будет хуже. Так вот я отношусь к категории оптимистов, поскольку, к сожалению, мы продолжаем катиться к этому самому "хуже". И чем все закончится, неизвестно. Так мы постепенно будем превращаться в банановую страну, которая перестанет интересовать кого-либо вообще, кроме сборщиков бананов. А это очень сильно бьет по информационному полю, по той среде, в которой мы работаем. Наше агентство работает с крупнейшими мировыми базами данных, которыми пользуются институциональные и портфельные инвесторы, политические институты, аналитические центры, дипломатические корпуса и т.д. И я вижу, как сильно падает интерес к Армении. В частности, за последние пять-шесть лет темпы падения инвестиций в экономику страны прямо пропорциональны темпам падения наших доходов. Снижается информационный интерес к стране - снижаются и инвестиции. Здесь существует прямая корреляция.

– Каким вам видится будущее вашего информационного агентства?

– Сейчас мы проводим ребрендинг. Ведь кроме новостной ленты у нас много и другого информационного продукта, причем ничего общего с журналистикой уже не имеющего. Мы давно превратились из новостного агентства в информационную компанию.

– Что бы вы пожелали вашим и нашим читателям как в Армении, так и за ее пределами?

– Научиться отделять зерна от плевел и, в отличие от меня, быть "пессимистами".

Беседу вела Наталья ОГАНОВА, "Ноев ковчег"