«МЫ ДОЛЖНЫ ПОБЕДИТЬ КАК ИДЕЯ!»

Художественный руководитель ереванского Государственного театра пантомимы  Жирайр ДАДАСЯН – заслуженный деятель искусств РА и выходец из Карабаха. День сегодняшний глазами арцахца и деятеля культуры.

- На фронте погиб ваш актер Ованнес Аджинян. Правда, что смерть выбирает лучших?

- В данном случае точно. Он был уникальный парень. Ушел добровольцем. Сначала с директором «Амазгаин» Арманом Навасардяном они были в Тавуше, потом он стал проситься на передовую.  Его пытались отговорить, но не смогли – поехал в Мадагис.  И ведь никто бы никогда не сказал – вот  Овик патриот-патриот.  У меня есть одно объяснение, это такой феномен  –  неподдельная порядочность высочайшей пробы.  Он жил именно так  – без «делать то-то, чтобы достичь того-то». Без пафоса – просто эпизод спектакля, просто эпизод жизни.  Не помню случая, чтобы он с кем-то ругался, а уж тем более, на кого-то жаловался или делал гадости. Какая-то бесконечная  доброжелательность как жизненное кредо. Мужику скоро 40, трое детей, актерская зарплата – конечно, у него была куча проблем. Но когда мы ездили на гастроли, в компании у нас просто мышцы живота сводило от смеха – он из всего умел сделать спектакль, веселый спектакль. Я даже не знаю, где он учился - не в нашей студии, но я попросил его прийти в театр, просто соблазнил – ведь он был прирожденным мимом, а это редкий дар, особое мышление.  Я уверен, он и на фронте оставался таким.  Арман говорит, ребята на передовой называли его «Весёл»… Знаешь, из этого подразделения погиб только он – снайперская пуля.  Больно до слез!

- А когда раскурочили, дважды бомбили «военный объект» под названием   Дом культуры  Шуши, тебе не было больно до слез?

 - У меня столько воспоминаний, связанных с этим зданием! Это ведь был старый кинотеатр. А в 2006 году был создан фонд «Возрождение Шуши», и меня пригласили туда экспертом.  Мы реализовали  множество программ и реставрировали   здание – сначала в качестве кинотеатра. Помню, как заказывали в Эмиратах занавес, как его   шили в Ереване,  как устанавливали  проектор и систему «долби». Причем, сделали так, чтобы там можно было играть и спектакли, и первым показом стал наш спектакль  по Бодлеру. Потом мы проводили в этом здании кинофестиваль «Золотой абрикос». Потом, в 2008-ом, я организовал на Общественном канале телемарафон. Собрали приличную суму, на которую реализовали множество проектов, в том числе вопросы водоснабжения Шуши и ремонта Мариинской гимназии, в которое переселилось  Министерство культуры Арцаха. А потом было принято решение о Доме культуры - строительство, расширение, привезли прекрасное оборудование…  Это варварство, это вандализм – и это нормально, я это понимаю. Точно также, как понимаю, что можно дважды «случайно» засадить высокоточным вооружением бомбу в купол храма Христа Всеспасителя.  Точно также, как понимаю, что можно превратить в мечеть исток, колыбель христианства, его главный храм - храм Святой Софии. Тут ведь очень простое и короткое объяснение – это турки! Недаром же Гюго, характеризуя разор, разрушение и вандализм сказал: «Здесь прошли турки». Для меня это собирательный образ террориста, моджахеда, радикала-исламиста – чего угодно из этого ряда.

- Но твое детство прошло в Карабахе. А люди, у которых есть иллюзия, что в обозримом будущем армян и азербайджанцев можно помирить, любят рассказывать о том, как прекрасно прежде они жили добрыми соседями…

- Стоп! Давай я расскажу тебе историю-анекдот из моего далекого глубоко советского детства. Это история про Сократа – не древнегреческого философа, а карабахского крестьянина.  В его руках все цвело и давало урожай, и «в награду» его решили принять в партию - надо только сдать простой экзамен. И на первый же вопрос «Кто наши классовые враги?» крестьянин Сократ ответил – «Турки Гадрута!». Не жили они в любви и согласии! Да, общались, корректно контактировали, но напряжение было всегда. Мой отец любил пословицу, у которой, кстати, два варианта.  – для мирного и немироного времени. «Что держит карабахца – вода, тутовка и приклад лопаты».  А вторая версия – приклад оружия.  Когда я ставил оперу «Арцваберд» в Шуши, я вспомнил это и придумал такой реквизит для миманса – с одной стороны лопата крестьянина, а с другой – стрела воина.  Чего греха таить, даже в советское время у всех в домах было оружие, потому что не было уверенности в добрососедстве.  При этом, что меня удивляет, карабахцы всегда были гораздо большими «государственниками», чем мы здесь. И все эти 26 лет они проявляли редкое уважение к государственными институтам. Вот все  знают, каким чистым, просто по-европейски вылизанным был Степанакерт, а ведь и это - один из признаков понимания, чувствования государственности. Что столица должна быть именно такой. 

- Мы мечтаем о мире, мы его требуем, и одновременно готовы идти до конца. А что значит «до конца» для арцахца, у тебя ведь, наверняка есть информация из первых рук…

- На передовой все мои двоюродные братья – один военный прокурор, остальные – командиры. Я на сто процентов уверен, что они будут стоять именно до конца, до последнего вздоха. Но они очень хорошо понимают, что нужно сделать все возможное, чтобы остановить эту бойню.  Не ради себя – для того, чтобы спасти жизни молодых ребят. Ребята ведь делают фантастические вещи – героическое у всех и настроение, и поступки, это даже в голове страшно уместить! Но старшее поколение-то понимает, что нельзя постоянно подвергать этих мальчиков риску.  То, что зависит от них, они все делают блистательно – вооруженные силы, командование. Но нужен и политический процесс, который должен идти в ногу с героизмом военных. А у меня такое впечатление, что вот он-то и буксует, не до конца разворачивается.  Даже шире -  везде нужно адекватное управление, чтобы каждый из нас точно знал, чем он должен заниматься на своем месте.  Вот мы, как и большинство театров, решили для себя, что  должны делать, и ездим по точкам, где есть эвакуированные дети  из Арцаха, пережившие сильный стресс. Пытаемся как-то их развлечь, вовлечь в игру. И это сугубо наша инициатива. Думается, все же, даже эти процессы должны быть централизованы, должны быть четкие задачи перед каждым и в каждой сфере.

Но возвращаясь к «до конца», вот брат говорит – на крайний случай уйдем в леса, будем партизанить. Я не сомневаюсь в его словах, он участник трех войн, вся грудь в медалях. И на днях Араик Арутюнян наградил еще одной – горсткой людей, имея один танк, они прорвали линию противника и вывели из окружения несколько десятков солдат.  Но проблема – эта прекрасная молодежь, которая погибает десятками. И надо найти какое-то решение – такое, которое станет неожиданным и переломным. Решение не военное. Тем более, что в нынешних реалиях Победа в ее хрестоматийном понимании, это взятие уже не Баку, а Анкары. А смотреть надо реалистически – это вопрос выживания нации. И новых соседей нам никто не подселит.  И война не может стать решением.  И очередная «заморозка» тоже. Нужно именно неожиданное предложение, нетривиальное решение. И мне кажется, если напрячь наши общие дипломатически-экспертные мозги, выход найдется. А еще надо иметь много друзей в мире и работать с ними – в России, Иране, Европе…

- Так ведь работают, но призывы и усиливающуюся глубину озабоченности на хлеб не намажешь.

- Нет-нет, я имею в виду практические шаги. В конце концов, все политические процессы в мире формируются посредством людей.  И это очень важное умение - находить с этими людьми общий язык, чтобы отношения давали реальные плоды  на реальной почве. Это «равноудаленное» отношение может измениться, когда нам удастся втолковать «акторам» во всем мире, что мы все равно будем жить здесь! И даже если Турция попытается завоевать весь Карабах, эта война не закончится – мы никогда с этим не смиримся.  На самом деле на поле боя мы уже победили, если вот уже 40 дней  вторая армия НАТО со всеми своими террористами не может прорвать нашу оборону.  Этот вопрос не решить войной, она только будет забирать все новые жизни. Арцах никогда не будет в составе Азербайджана – это, мне кажется, очевидно уже не только нам. Но «Мы победим!» я понимаю как победу мысли, позиции, политического решения.  Мы должны победить как идея!