Война — дело старое, и никакие совершенствования оружия и тактики боя не меняют принципов победы, а их еще в XIX веке описал величайший теоретик Карл фон Клаузевиц в своем знаменитом труде «О войне».
Клаузевиц совершенно справедливо отмечает, что для победы в войне совершенно недостаточно иметь материальный перевес (хотя он очень важен). Если бы дело было в нем, то войн никогда бы не было, поскольку враждующие стороны могли бы подсчитать, сколько у них людей, пушек и снарядов, и объявить победителя, так сказать, по очкам. Но войны идут вне зависимости от материальной силы сторон, и это объясняется тем, что на победу сильнейшее влияние оказывает еще один фактор — моральная сторона.
МОРАЛЬНЫЕ СИЛЫ ПРОТИВНИКА — ЭТО ТАКАЯ ЖЕ СИЛА, КАК И ЕГО МАТЕРИАЛЬНАЯ СИЛА, и надо быть не государственным деятелем, а дебилом и предателем, чтобы не принять мер к уничтожению моральной силы противника и сохранению своей. Для уничтожения моральной силы армянской армии перед 44-дневной войной азербайджанцам нужны были специальные снаряды и этими снарядами для них стали Пашинян и его окружение.
Именно об этом говорил второй президент Армении Роберт Кочарян в своем интервью новостной программе «Айлур» 5-го канала, в ходе которого были затронуты вопросы, связанные с 44-дневной войной, ноябрьским трехсторонним соглашением 2020 года и последующими событиями. По его словам, «то, что творилось с армией с 2018 года, начиная с дискредитации командного состава, заявлений о том, что все генералы — грабители и т.д. — все это привело к резкому ослаблению армии».
То есть Азербайджан активно готовился к войне, а Пашинян тем временем столь же активно боролся с «генералами-вампирами». Действия «верховного главнокомандующего» оставляли тягостное впечатление, смешанное с недоумением. Пашиняну, уж если очень хочется, лучше было бы заниматься «созидательным разрушением» в другом месте — с менее вредными последствиями для народа, Арцаха и Армении. Но он выбрал именно армию с соответствующими прискорбными последствиями. Кто после этого негодяй и предатель — вопрос уже риторический.
Разве трудно было предугадать, что Азербайджан резким ослаблением армянской армии непременно воспользуется и нападет на Арцах? Впрочем, умственные способности Пашиняна, позволяющие угадывать встречные ходы противника и предупреждать их, вообще выглядят весьма убого. В этом и заключается особенность фирменного поведения этой личности, чтобы не уметь считать не то что на пять ходов вперед — это разве что гроссмейстеры умеют, — но даже и на полхода.
НО РАЗВЕ ПАШИНЯНА КОГДА-ЛИБО ВОЛНОВАЛА СУДЬБА АРЦАХА И АРМЕНИИ? Волнует его только судьба собственной власти, а ко всему остальному он равнодушен. Здесь, сограждане, невольно напрашивается одна интересная историческая параллель. В 408 году вождь готов Аларих осадил город Рим, а император Гонорий совершенно не имел военных сил, ибо до этого он сам разложил и разрушил собственную армию. Гонорий вообще был не очень умным человеком и так и не понял, что обрушившиеся на страну беды являются следствием его же профнепригодности, а не мифических заговоров.
Историк рассказывал, что император Гонорий, когда ему сообщили, что Рим пал, сказал: «Быть не может! Он час назад клевал зерно с моей руки». Дело в том, что Гонорий был страстным любителем разводить петухов, и его любимого петуха звали Рим. Когда император узнал, что речь идет не о любимом петухе, а о городе, он успокоился.
«На второй день войны я был в Карабахе, и то, что я увидел, убедило меня, что мы проиграем эту войну… Нормального управления армией просто не было. Потому что до этого были проведены масштабные кадровые перестановки в структуре командования, и на ключевые должности были назначены люди, не приспособленные к этой войне. Пашинян не доверял армии и хотел, чтобы на важных должностях в армии были лояльные люди.
Одним из важнейших обстоятельств стали позорные мобилизации, проводившиеся в Армении. Людей собирали, и на третий день эти люди оказывались на передовой. Они не пополняли существующие воинские части, а создавали новые подразделения и на третий день отправляли на фронт», — рассказывает второй президент Роберт Кочарян.
Помню, как Пашинян во время 44-дневной войны высокопарно заявлял, что момент требует всяческой мобилизации. Момент действительно требовал, но, произнося столь серьезные слова, серьезные люди эту самую мобилизацию грамотно организуют. Мобилизация — это война, это призыв под знамена боеспособного мужского населения, это перевод хозяйства на военные рельсы и это введение особого правового режима, именуемого военным положением. Если это нужно — значит нужно.
НО КОГДА НЕАДЕКВАТНЫЕ ЛИЧНОСТИ БРОСАЮТСЯ ТАКИМИ СЛОВАМИ, когда мобилизованных призывают самим приносить бронежилеты и военную форму, мобилизованные не пополняют уже действующие воинские части, а из них формируют новые подразделения и на третий день отправляют на фронт, — это производит весьма тягостное впечатление.
Не говорим уже о том, что особенность мобилизации в ее неостановимости. Нельзя быть немножко мобилизованным. Это системное мероприятие, осуществляемое для того, чтобы немедленно воевать, — и только так оно воспринимается соседями. Как то, что жребий брошен.
И в том, что в армии во время 44-дневной войны из-за «масштабных кадровых перестановок» царил настоящий хаос, второй президент Р. Кочарян, безусловно, прав. На военном языке это называется полной потерей инициативы: самостоятельного плана кампании нет, и вся боевая активность сводится к ситуативному и сиюминутному реагированию на действия неприятеля. Говорить о выигрыше кампании той стороной, которая неспособна ни к чему другому, нереально. Да и о каком выигрыше могла идти речь, когда в командном бункере воюющей армии расположилась сожительница «верховного главнокомандующего Анна Акопян?
Кстати, находящиеся с ней генералы до сих пор продолжают молчать. Почему о причинах поражения в 44-дневной войне говорят только второй и третий президенты Роберт Кочарян и Серж Саргсян? Генералы так боятся Пашиняна? Что он с ними может сделать?
Вероятно, молчат наши генералы, потому что боятся, что Никол их четвертует, хотя рассказать всю правду обществу они вполне могут.
Что же касается реакции представителей власти на интервью Роберта Кочаряна, то эти личности цинично заявляют, что оценки второго президента их не волнуют, ибо он, якобы, уже сдан в архив.
Что можно сказать по этому поводу? В политике дело с архивацией обстоит не так просто. Чтобы не бросаться зря такими словами, как «архив», нужно знать, какой будет внутриполитическая ситуация, скажем, в июне 2026 года. Не всякий скажет это с абсолютной точностью. Так что, сдать второго президента в архив, конечно, можно, но потом может случиться и деархивация.
