ТАЛАНТ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Гюмри. Утро. Ласковое октябрьское солнце. Жемчужная дымка над городом. Сиреневая паутина теней на серой замше асфальта. Шорох бронзовых листьев. Осень, сквозь густое кружево деревьев рвутся шустрые солнечные блики. Они забираются на крыши домов, карабкаются по ювелирной вязи орнаментов, застревают в завитушках узоров резных деревянных балконов. Это неспешное парение над городом незабываемо…

В ЭТИ МИНУТЫ КАК-ТО НЕОБЫКНОВЕННО ярко начинаешь чувствовать, понимать этот ни с чем несравнимый город, эту вечную неумирающую жизнь. Ощущение, словно он раскрывает нам свои теплые ладони.

Вот один из оставшихся типичных для Гюмри дворов перед Домом-музеем сестер Асламазян – Мариам и Ерануи, одних из самых ярких и значительных представительниц нашей культуры. Они, словно живой мост, связывали современность с лучшими традициями отечественного искусства. По деревянным ступеням поднимаешься на второй этаж, открываешь дверь и попадаешь в уникальный мир.

 В залах, где выставлены работы сестер Асламазян, много света. Но у них такие полотна, что закрой все окна наглухо - в зале все равно было бы светло от картин. На некоторые из них надо смотреть, как на солнце, сощурив глаза: так они ярки, так полнозвучны их краски. Эти картины пронизывает поэтическая одухотворенность, полет воображения. В каждой - великая жизнерадостность кисти.

Сестры Асламазян совершенно разные. У каждой своя манера, свой стиль, метод. Разные и пути постижения истины. Смыкаются они в главном: это художники с чистой душой. Радость жизни, торжество материального мира, пленяющая красота сущего - вот что объединяет сестер. И еще: им было свойственно активное отношение к миру. Их искусство вырастало из глубин жизни.

Так получилось, что о Мариам Асламазян я писала неоднократно, но о Ерануи – ни разу. Сегодня попытаюсь восполнить этот пробел.

Ерануи, как и Мариам, была одержима творчеством. Глядя на её живопись, не устаешь, не свыкаешься с ней, а наоборот, находишь в ее простых мотивах что-то такое, ради чего все и существует. Ее муза, светлая, порой наивная, не знала лжи. Она изображала благословенный мир простых людей.

Ранние работы Ерануи – это не какой-то обобщенный сказочный мир старого Ширака. Нет, бесконечно точен, предельно правдив и остр язык живописи мастера с картинами веселья, порою наивного, порою безудержного, иногда тихого и печального. И это заставляет нас замереть. И тогда мы с невероятной остротой постигаем тайну труда женщин, которые доят овец, пекут хлеб, ухаживают за скотом. Ерануи ни на миг не дает нам отдохнуть, она властно держит нас в плену свой фантазии, заставляет понять сложную и простодушную душу своего народа. Ее все время одолевает стремление еще больше углубиться в искусство, еще точнее познать истинное. 

Художница была удивительно цельной, обладала редкостным терпением и неизбывной духовной силой. Это вовсе не означает, что небо над ее головой всегда было безоблачным, и что губительные ветры никогда не проносились над ее судьбой.

 РОДИЛАСЬ ЕРАНУИ В 1910 ГОДУ в живописном селении Баш – Ширак Карской области. Согласно исследователю творчества художницы Н. Езерской, ее отец Аршак Асламазян, талантливый самоучка, сконструировал и построил мельницу, доходы с которой кормили его обширную семью - сына и семерых дочерей. Романтика лунных ночей, разносящиеся над долиной эпически торжественные или искрящиеся юмором и весельем народные песни, распеваемые крестьянами у зажженных костров, гортанный говор и заразительный смех, выдающий душевное здоровье людей, живущих среди природы, - все это слагалось в красочные и неповторимые картины народной жизни, навсегда пленившие воображение Асламазян.

Воспоминания о мельнице, отмечет Н. Езерская, стали для нее поэтическим символом собственной юности. Много лет спустя, когда Аракс стал пограничной зоной, Ерануи Асламазян по специальному разрешению навестила край своего детства и поклонилась руинам разрушенной временем мельницы.

Первые навыки рисунка она приобрела в художественной студии в Ленинакане. Затем обучалась в Ереванском художественном техникуме, где в те годы преподавали такие видные мастера армянского искусства, как С. Агаджанян и С. Аракелян. Позже она училась в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина у А. Осмеркина.

Очень часто профессионализм приводит к тому, что рука художника становится "набитой", виртуозность в исполнении, от раза к разу повторяемая, уже ничего не означает, кроме какой-то фальши, уйти от которой невозможно. Если кто попадает на сладкую приманку дешевого успеха, вырваться очень трудно, почти невозможно. Искренность или же правда важнее всего, и она есть в самом начале либо в самом конце, когда очень большие художники обретают такую большую силу, что ни к чему им "набивать руку".

  Работы Ерануи всегда отличались искренностью. Рассматривая ее картины разных лет, создается ощущение, будто заглядываешь через магический кристалл в то неповторимое, канувшее в Лету время. Мы вспоминаем ее самую раннюю дипломную работу - "Дойка овец на кочевье", написанную еще в 1937 году. Сюжет явно навеян воспоминаниями ее детства. Это искренний и поэтичный, но еще  наивный рассказ об увиденном. Но уже в этом полотне скрыто то главное, что, получив развитие в последующие годы, определило своеобразие творческой индивидуальности художницы.

   "Венеция. Дворец дожей", "Мост в Ошакане", "Вечерняя беседа", "В абрикосовом саду", "Натюрморт с бананами", "Портрет Сережи Прокофьева", "Портрет Лизы",

 "Улицы в Ассизы", "Портрет академика А. Шагиняна", "Академик И. Орбели на раскопках Гарни", "Портрет скрипача Р. Давидяна"… Очень привлекателен портрет скульптора Н.М. Чайкова. Он навеян деятельным духом. Здесь каждый мазок звучит, выражает мысль, и потому эта работа приводит в восторг.

Ерануи была пытлива, открыта, восприимчива. Великое мастерство – это результат напряженной работы мысли, глаза, руки художника. Глубокая правда одухотворяла многие создания армянской художницы и в годы Великой Отечественной войны. Именно в это время формируются ее творческие пристрастия, закладываются основные принципы в искусстве.

В ПОРТРЕТАХ АСЛАМАЗЯН НЕТ, кажется, сложной психологической нюансировки, но человека видишь на них во всей его сложности. Схвачено нечто общее, цельное. И выражено резко, смело. Но резко экспрессивные приемы не разрушают целостности облика, а высвобождают его сущность, словно ядро из ореха. А цвет, колорит - всегда служат тому же самому.

 Дарование Ерануи Асламазян было сложным, разносторонним. Со страстной беззаветностью она отдавалась всепоглощающим чарам искусства. Работала всегда, что бы ни происходило вокруг. Добровольная, чисто мужская самодисциплина одерживала верх над житейскими эмоциями. Во всем, что она делала, создавая живописные полотна, - удивительные севанские пейзажи, керамику, декорации для театра - чувствуется сухой блеск никогда не потухающего, но и всегда регулируемого пламени, какой-то особенный пафос ума.

Художница работала в искусстве на протяжении нескольких десятков лет. Много путешествовала. Ездила на Север к побережью Белого моря и Ледовитого океана. Работала в Москве, посещала Крым, Среднюю Азию, бывала за рубежом - в Италии, Японии, Испании, Латинской Америке…

Облик Ерануи Асламазян вновь и вновь оживает в нашей памяти во всех своей необычайной привлекательности…

Гюмри - Ереван