НЕУЖЕЛИ ТОЛЬКО ПЕРМЯКОВ?

В пресс-клубе "Айацк" состоялась пресс-конференция адвокатов, представляющих интересы правопреемников семьи Аветисян. Поводом для встречи с журналистами послужило ознакомление с результатами комплексных судебно-психологической, судебно-психиатрической, а также судебно-генетической экспертиз, назначенных армянским следствием рядовому солдату российской 102-й военной базы  Валерию Пермякову на основании ходатайства адвокатов в деле о злодейском убийстве семьи из 7 человек в Гюмри 12 января. По результатам уже повторной экспертизы Пермяков вновь признан вменяемым. Адвокаты правопреемников - Лусине Саакян, Ерванд Варосян и Ерем Саргсян - присутствовали во время проведения комплексной экспертизы и стали свидетелями некоторых  нюансов, которыми сочли нужным поделиться с прессой.

ОТКРЫВШАЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЮ Л.СААКЯН РАССКАЗАЛА, что при изучении материалов первой экспертизы, назначенной российской стороной, она обратила внимание, что эксперты, после долгого перечисления болезней и душевных проблем Пермякова, когда, казалось бы, напрашивается вывод, что этот человек психически нездоров (у него даже подозревали олигофрению), признают его  вменяемым. Из материалов дела следует, что Пермяков  в армии  вел себя крайне неуравновешенно: то был очень грустным, то без причины плакал, то рассказывал о том, что его мать умерла (его родители живы и здоровы), или фантазировал, что у него есть дети, а в переписке с друзьями по Одноклассникам писал, что якобы участвует в каком-то противостоянии, подрывных действиях и еще бог знает в чем. Одним словом, время от времени он жил в своем мире, далеком от реальности.  Оказалось, что человек может иметь психические проблемы, но быть вменяемым, так как в момент совершения преступления он отдавал себе отчет в своих действиях. Пермяков просил, чтобы его простили.

Выяснилось также, что ему, с 14 лет употреблявшему наркотики и алкоголь, было запрещено иметь дело с оружием. Иными словами, у него с раннего возраста наблюдались очевидные, документально зафиксированные медиками психические отклонения. А по показаниям офицеров, служить за границу отправляют кадры, лучших из лучших. Как же случилось, что психически больной парень, с запретом прикасаться к оружию вдруг оказался в числе самых лучших? Как Пермякову, много раз  лечившемуся в психиатрических учреждениях, с откровенным диагнозом на лице, спокойно выдали оружие? Напомним, что в день трагедии он находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и это, безусловно, усугубило его состояние.

Л.Саакян отметила, что Пермяков вызывает смешанные чувства. На губах у него все время улыбка, он подавлен и явно по жизни чувствовал потребность в самоутверждении. Адвокат также отметила, что в городе, где он вырос, Валерия с детства унижали за то, что он не такой, как все. Там ценится грубая сила, а те, кто готов преступить закон и пойти на преступление, считаются "крутыми ребятами". Видимо, такими ориентирами Валерий руководствовался с детства и тоже мечтал стать "крутым". Кроме того, он явно страдает раздвоением личности. Во всяком случае в письме матери он написал, что убийство совершил не он, "а человек, который в нем живет". В ходе экспертизы он то заявлял, что сам не понимает, как мог совершить убийство, особенно детей, которых он очень любит. А с другой стороны, продолжая улыбаться, спокойно замечал: ну, случилось, теперь  уже ничего не поделаешь. И никакого раскаяния при этом не наблюдалось.  "У меня ничего не болит, как же может болеть душа? – с примитивным простодушием ответил он на вопрос эксперта.      

ЕРВАНД ВАРОСЯН РАССКАЗАЛ, ЧТО, ПО СЛОВАМ ПЕРМЯКОВА, в день трагедии он твердо решил вернуться домой. Он вошел в первую оказавшуюся незапертой калитку  с конкретной целью: разжиться одеждой и деньгами. Но предположительно в случае сопротивления он изначально не исключал возможности убийства. Так и случилось: кто-то из семьи проснулся, попытался позвонить по сотовому телефону, и убийца начал стрелять, переходя из одной комнаты в другую. Детей убил, потому что они громко плакали, не умолкали и их плач мог привлечь соседей. В доме Аветисян он, по его показаниям, находился примерно 15 минут. Убийство маленькой девочки описывает очень противоречиво. А потом он переоделся, бросил форму (не тащить же с собой), взял деньги и сотовые телефоны и направился в сторону границы с Турцией, намереваясь пересечь ее во избежание уголовной ответственности.

Ерем Саргсян, обратившись к генетической экспертизе, ДНК, отметил, что Пермякова проверяли на детекторе лжи. На многочисленные вопросы он отвечал, что преступление с начала до конца совершил он, совершил один, никаких соучастников у него не было. Адвокаты, кстати, отметили, что в деле нет ни одного факта, так или иначе указывающего на возможность того, что Пермяковым кто-то управлял или как-то помогал. Е. Саргсян добавил, что результаты генетических экспертиз, проведенных российской и армянской сторонами, почти на 100% идентичны.

С учетом вышесказанного адвокаты намерены ходатайствовать в следственный орган об утяжелении обвинения: должны быть добавлены статьи о разбойном нападении на дом семьи Аветисян и о незаконной попытке пересечения границы. Ходатайство насчет последнего уже давно подготовлено Е.Саргсяном и находится в Следственном комитете. Адвокаты считают, что следственный орган обязан удовлетворить эти требования, по-другому быть не может.

Что касается грядущего суда, то, по всей видимости, беспрецедентное дело будет слушаться в суде общей юрисдикции Ширакского марза. Хотя, как резонно отметил Ерванд Варосян, в таком деле лучше не забегать вперед, а Лусине Саакян считает, что убийце независимо от того, добавят ему новые статьи или нет, светит пожизненное заключение. И психическое нездоровье никак не повлияет на смягчение приговора.

ЧТО КАСАЕТСЯ ВОЗМОЖНОГО РЕЛИГИОЗНОГО СЛЕДА В СОВЕРШЕННОМ УБИЙСТВЕ, Е.Варосян отметил, что дело содержит показания верующего отца Пермякова, который крайне недовольно заявляет, что не смог приучить сына к их вере: мальчик с детства отказывался посещать церковь. То есть для подобной версии нет никаких оснований.

Подытоживая вышесказанное, хочется озвучить очень важный вопрос. Неужели за страшное злодеяние отвечать будет один-единственный, психически нездоровый солдат Пермяков? А где  были, например, младшие и старшие офицеры, ответственные лица воинской части в момент, когда военнослужащий с оружием покинул часть? Не говоря уже о том, что следовало бы внимательнее относиться к контингенту, отправляемому на российские военные базы за границей, пусть даже в дружественную страну. И, если никто из ответственных лиц не будет привлечен к ответственности, мы имеем полное право думать все что угодно.

Лусине Саакян, обратившись к этой проблеме, также отметила, что Россия нарушила Международную конвенцию, касающуюся права на жизнь, и в этой связи, на ее взгляд, необходимо потребовать от этой страны соответствующей компенсации. Возможно, именно таким способом удастся привлечь внимание к уже сложившейся в Гюмри безобразной ситуации. Ведь противоправные инциденты с участием российских военнослужащих в этом городе не раз бывали и прежде, и нет гарантий, что их не случится впредь. Адвокат намерена серьезно заняться этим вопросом.