НУЖЕН ЧЕТКО СФОРМУЛИРОВАННЫЙ ГОСЗАКАЗ,

- Г-н Мартиросян, вы избраны иностранным членом Российской академии наук. Как вы воспринимаете это событие? 

- Во-первых, отмечу, что избрание в РАН - большая честь для любого ученого. Российская академия наук, которая скоро отметит свой 300-летний юбилей, - один из выдающихся научных центров мира. Некоторые несведущие люди ошибочно связывают успехи российской науки именно с советским периодом. В действительности это не так. Со времени своего основания РАН всегда имела большие заслуги перед мировой наукой и сыграла огромную роль сначала в экономическом, политическом, культурном развитии Российской империи, потом СССР и во многом обеспечивала высокий уровень обороноспособности государства.

Но я еще более рад, что это возможность расширения научных контактов между академическими учреждениями наших стран. Теперь я буду лучше осведомлен в вопросах организации научных исследований и применения научных результатов в России. Иностранный член РАН участвует в деятельности всех организационных структур РАН, получает все материалы, в курсе всех преобразований в академии, что способствует установлению новых контактов и укреплению старых.

- Чем объяснить, что очень активные в советские годы армяно-российские научные связи после обретения независимости резко ослабли, стало приоритетным сотрудничество с западными научными центрами?

- Думаю, сотрудничество с Россией было более продуктивным. Несколько поколений армянских ученых получили подготовку именно в российских научных центрах. Наши студенты и аспиранты обучались там на тех же условиях, что и российские. И многие научные направления, которые успешно развивались и развиваются в Армении, сформировались именно благодаря подготовке наших специалистов в лучших научных школах Москвы и Ленинграда. В области физики - это Виктор Амбарцумян, братья Алиханяны, Михаил Тер-Микаелян. То же самое касается химии, биологии, общественных наук.

После обретения Арменией независимости мы стали в России иностранцами и возможности подготовки наших научных кадров в этой стране резко сократились. Теперь требуются межгосударственные соглашения о выделении соответствующих аспирантских и студенческих мест. Существует научный совет РАН по развитию фундаментальных наук в бывших советских странах, и я в свое время предложил создать специальный финансовый фонд для развития этих исследований. Согласно заключенному договору, российские и армянские ученые могут представлять совместные проекты, и в случае, если проект прошел экспертизу, Россия финансирует свою часть, Армения - свою. Именно поэтому я предлагал (и это сейчас обсуждается), чтобы каждая из участвующих сторон выплачивала определенную сумму по принятому коэффициенту, чтобы этот фонд имел свой ученый совет, объявляющий конкурсы на научные исследования, которые будут финансироваться из бюджета фонда.

- После вступления Армении в Евразийский союз что-то изменилось в нашем статусе в РАН или мы там по-прежнему иностранцы?

- Поскольку этот союз ориентирован прежде всего на экономическое сотрудничество, то оно должно включать развитие научных и научно-технических связей. Однако о законодательных и других изменениях говорить пока не приходится. Правда, проводятся какие-то организационные встречи, совещания, научные обсуждения, в которых участвуют представители этих стран, контакты стали чуть более тесными. Но мы вправе ожидать большего.

- В последнее время снова обсуждается вопрос - нужна ли фундаментальная наука такой стране, как Армения. Ученым предлагается переориентироваться на прикладные исследования. Что вы думаете по этому поводу?

- Во-первых, не корректно противопоставлять фундаментальную и прикладную науку. Теоретические и экспериментальные исследования, направленные на создание новых знаний, принято называть фундаментальными, а исследования, направленные на создание конкретных устройств, технологий и т.д., - прикладными. Но они тесно связаны между собой, поскольку без новых знаний невозможно создавать новые технологии. Именно в процессе фундаментальных исследований возникают идеи, которые ложатся в основу новых технологий и технических разработок.

Отказ от фундаментальной науки обрекает на техническое, экономическое и культурное отставание, снижает уровень образования. Думаю, в системе НАН мы достаточно успешно сочетаем фундаментальные и прикладные исследования. В этом году подготовлен пакет инновационных предложений, где отделения и институты представили результаты исследований, которые могут быть практически использованы в разных направлениях экономики, обороны и т.д.  Причем 10 из этих предложений полностью готовы к организации производства. Но уже сегодня наши институты стараются максимально использовать результаты прикладных исследований. Внебюджетное финансирование НАН, включая гранты, реализацию, составляет примерно треть получаемого из бюджета, а это хороший показатель даже для развитых стран. Но широкое внедрение результатов исследований требует значительных средств и других условий, которые научные учреждения обеспечить не могут. Тут нужны серьезная поддержка и заинтересованность со стороны государства. Меня беспокоит, что в новой программе правительства понятие фундаментальной науки вообще отсутствует.

- Снова встал и вопрос академии...

- Сегодня в мире действуют 102 академии наук. Значит, в этом есть смысл. А отказ Грузии, Казахстана, стран Балтии от академической системы организации науки привел к очень серьезным потерям. То, что исследовательские институты перешли в подчинение университетов, министерств, ведомств, не прибавило им новых возможностей, а уровень исследований резко снизился.

- Стоит ли отказываться от двух ученых степеней и переходить к одной, как это принято в западных странах?

- Вряд ли это первостепенная задача в сфере науки. Более того, это лишит ученых стимула к проведению исследований более высокого уровня. А сегодня даже при существующей системе двух степеней не все диссертации отвечают необходимым требованиям, и ВАК активно борется с этим. И кто сказал, что у нас все должно быть, как у других? Наши ученые работают в совершенно других условиях. Ни в одной стране мира наука не существует на такие мизерные средства, как в Армении, и при этом, вопреки всем условиям, наши ученые умудряются получать серьезные результаты и публикуются в лучших зарубежных научных журналах. Да, на Западе одна ученая степень, но там очень охотно берут на работу наших специалистов, подготовленных по этой системе. Тут есть о чем задуматься. Очень важно различать первостепенные изменения в сфере науки от второстепенных и не принимать поспешных решений. Если какая-то система работает и оправдывает себя, стоит ли идти на опасные эксперименты?

- Как развивается сотрудничество НАН с ВПК?

- Новый руководитель этой структуры в Минобороны г-н Пахчанян - выпускник Московского физико-технического института, очень компетентный специалист. Он активно интересуется возможностями науки, постоянно встречается с учеными, обсуждает вопросы фундаментальных и прикладных исследований, направляет их на решение определенных задач. Это - новый уровень отношений НАН и Минобороны. ИРФЭ разрабатывает электронные устройства широкого назначения. Это возможности модернизации систем, которые находятся на вооружении. Есть и новые разработки, связанные с охраной границ и другими задачами. Но проблема, затрудняющая использование достижений науки в сфере обороны и других областях, состоит в том, что нет четко сформулированного государственного заказа, нужен перечень проблем, которые нужно решить, тогда эти контакты станут более эффективными.

- Как воспринимаются госструктурами предложения НАН по практическому использованию научных результатов?

- По закону правительство РА должно рассматривать эти предложения. Несколько раз нам удавалось обсудить наши предложения с правительством. Сейчас инновационной деятельностью занимается Министерство экономики, но у нас нет непосредственных контактов с этой структурой. Госкомитет по науке представил правительству порядка 30 предложений, но реакции пока нет. Не важно, кто представляет инновационные предложения - академия и Госкомитет по науке, главное -  воспринимает ли правительство этот ресурс как фактор развития экономики. Но, повторюсь, нужен госзаказ, тогда результаты исследований будут востребованы.

- За годы независимости мы практически потеряли химическую науку. У нас было огромное количество предприятий химического профиля, понятно, что восстановить их все невозможно. Но что предлагает химическая наука для новых условий?

- Я частично с вами согласен. Когда у нас была мощная химическая промышленность, на этих предприятиях развивалась и прикладная химия. На предприятиях действовали научные структуры, в работе которых активное участие принимали и наши научные сотрудники. Сегодня, когда химическая промышленность перестала работать, эти специалисты оказались не у дел, многие ушли из институтов. При Институте неорганической химии был завод, который разрабатывал технологии. Надо разобраться, что у нас есть, что потеряли и какие структуры могут активно работать. Сейчас разрабатывается процедура оценки деятельности научных организаций, которая позволит принимать обоснованные решения по оптимизации и созданию новых дееспособных научных структур, что будет способствовать получению результатов, имеющих практическое значение.