ОДНА У НАС В ЖИЗНИ ПРИСЯГА. И РОДИНА ТОЖЕ ОДНА

…Казалось бы прошло достаточно времени, пора и забыть. Но перед глазами вновь всплывает вся та же жуткая картина: немолодой полицейский, кажется, в звании подполковника, силится попасть ногой(в данном случае, так и просится глагол-"лягнуть"!) в стоящего чуть поотдаль демонстранта. И это на глазах у подчиненных, выстроенных в три ряда, для защиты трусливого, "бородатого мессии" от праведного гнева народа.

ПЫТАЮСЬ АБСТРАГИРОВАТЬСЯ, ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ МИРАЖ, СОН. Но в мозгу уже "отпечатано": это позорное явление, увы - свершившийся факт. И случилось оно в канун новогодних и рождественских праздников. И не где-нибудь, а в стране, гордящейся своими гуманными традициями и обычаями. Самым, что ни на есть, "защитником" народа. Народа, который всегда отличался врожденным тактом, дружелюбием и благородными поступками. Где распространено, пожалуй, одно из самых добрых пожеланий во всем белом свете, вмещающий всего лишь два слова. Но зато каких: Цавт танем! -Возьму твою (Вашу)боль на себя! Оно звучит настолько искренно, естественно, будто взято из писаний Великой Священной Книги!.. И потому, так больно и обидно от увиденного!

Чуть более десяти лет назад, когда в Украине к власти пришел бывший завгар из донецкого Енакиево, сосед, что жил неподалеку, не выдержал, признался о желании уволиться из армии: "Ну как, я, офицер-афганец, могу служить под началом такого "главнокомандующего", не служившего в армии, да еще побывавшего за тюремной решеткой. "Для офицера честь и достоинство -превыше жизни!", - сызмальства слышал я от деда и отца, позднее-от старших боевых товарищей. Согласись, что это больше чем наставление! И предать забвению, идти наперекор совести никак не могу.." А ведь впереди маячили полковничьи погоны, да и служба в штабе была вовсе не "пыльной". Уволившись в запас, сосед мой возглавил солидную охранную компанию. И когда несколько недель спустя оказался у него в гостях, то на стене его просторного кабинета был запечатлен не облик новоявленного "малороссийского государя", а гетмана Дорошенко, чьим дальним потомком он являлся. Возвращались домой на его старенькой "Мазде". Настроение было приподнятое. Неожиданно из колонок, расположенных сзади, зазвучал хрипловатый голос Михаила Боярского:

"Зависит все, что в мире есть,

От поднебесной выси,

Но наша честь, но наша честь

От нас одних зависит…"

Оказалось, что песня из знаменитой киноленты о мушкетерах - одна из его любимых. Она была с ним повсюду: вдохновляла, отгоняла мрачные мысли, скрашивала суровые армейские будни. "Понимаешь, старина, честь и мужество - не просто слова, это внутренний, нравственный стержень сильных мужчин, храбрых офицеров. Именно из них и складывалась славная когорта защитников Родины. Это особая каста, которая никогда ни перед кем не лебезила, не наушничала, не подхалимничала. Авторитет же зарабатывала у подчиненных своими деяниями. К тому же эта каста была гордой, независимой. Далекой осенью 1820 года в ответ на неуважительное отношение со стороны великого князя Николая Александровича (будущего императора) 52 офицера лейб-гвардии Измайловского полка подали прошение об отставке, поскольку другого пути удовлетворения оскорбленной чести от лица царской фамилии не имели. С детства будущих потомственных офицеров наставляли: если у офицера имеются привилегии, то главная из них - рисковать собственной жизнью. Соотношение потерь (офицеров - до 30%, солдат - 20%) в проигранной русско-японской войне говорит о том, что офицерский состав сполна воспользовался этой "привилегией".

ПОЧЕМУ Я ВСЕ О ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ? Да потому, что армия прогнувшихся да прислуживающих, к сожалению, растет, и это печалит. "Честь - жизнь моя, - они срослись в одно, и честь утратить – для меня равно утрате жизни", - эти строки написаны Шекспиром много лет назад. Они не потеряли своей значимости и по сей день - не правда ли?..". Своды офицерских правил поведения существовали в России с 18 века. Но только в 1904 году они были отредактированы и опубликованы ротмистром Валентином Михайловичем Кульчицким. "Береги свою честь, честь полка и армии", "Строго относись к своим служебным обязанностям", "Держи себя просто, с достоинством, без фатовства", "Будь выдержанным, корректным и тактичным всегда, со всеми и везде" - именно эти правила были выделены в качестве основных в его знаменитой книге "Советы молодым офицерам", вышедшей до революции шестью(!) изданиями.

Храбрость, честность, воспитанность - этими качествами должен был обладать истинный защитник Отечества! Один из дореволюционных писателей в своей книге о борьбе царизма с горскими народами так отзывался об уроженце Арцаха - генерал-адъютанте Лазареве Иване Давидовиче, который происходил из древнего обедневшего армянского рода: "Благородство, мужество, верность данному слову. Именно благодаря этим качествам полковник (в ту пору еще не генерал) Лазарев пользовался уважением не только у своих коллег и подчиненных, но и среди восставших горцев. Окруженный царскими войсками имам Шамиль просил для переговоров о сдаче прислать к нему не кого иного, как Лазарева, зная, что на его слово можно положиться. Полковник отправился в Гуниб без конвоя и после беседы с имамом привел его к князю Барятинскому…".

Поколение, что постарше, помнят этого поэта, его прекрасные стихи. Многие из них, будучи положенные на музыку, стали популярными песнями: "Мы с тобой два берега у одной реки…", "Друг мой –третье мое плечо…", "Маки, маки, красные маки - горькая память земли…" и др. Их автор - Григорий Поженян с 17 лет уже бил фашистов. Бесстрашный "Уголек" наводил ужас на фрицев. Дважды был ранен и один раз контужен. Начав войну краснофлотцем, закончил ее в звании капитан-лейтенанта. Был награжден многими боевыми орденами и медалями. Его представляли и к званию Героя Советского Союза. Однако награды не получил ввиду того, что велел выбросить за борт десантного катера струсившего замполита. Ясное дело, что наверху не оценили поступок смелого моряка по отношению к наябедничавшему "солдату партии".

Он остался самим собой и после войны. Будучи студентом Литературного института, был вызван к секретарю парткома. Тот ему поручил выступить на собрании против поэта-"космополита" Павла Антокольского… В положенный час Поженян заявился в морском кителе, грудь вся в орденах и медалях. Вскоре ему дали слово. Он тотчас с места в карьер: "Товарищи, мне начальство поручило выступить против Павла Григорьевича Антокольского. Со сборником стихов этого поэта не расставался и тогда, когда шел в бой. И, если в грудь попала бы пуля, то она прострелила бы и эту книгу. На фронте погиб сын Антокольского, он не может защитить своего отца. За него это сделаю я…Вы хотели, чтобы я осудил своего учителя? Следите за моей рукой", - и сделал неприличный жест…

ГОВОРИТЬ О БЛЕСТЯЩИХ ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЯХ МАРШАЛА ИВАНА БАГРАМЯНА в годы Второй мировой войны, думается, нет смысла. Их изучают во многих военных академиях земного шара. На них в своих научных трудах ссылаются известные военные историки и журналисты. А вот вспомнить о его высоких человеческих качествах - в самый раз! Глядишь порою на паркетных шаркунов, прислуживающихся убогому существу, и на душе становится муторно. В отличие от нынешних высокомерных пашиняновских вояк, на которых генеральская форма смотрится, как на корове седло, Баграмян и в 80 смотрелся молодцевато. Был подтянут и аккуратен, как подобает кадровому офицеру. Не рубал сплеча, все важные дела решал не на скорую руку, а в спокойной деловой обстановке. Несмотря на то, что был строгим и требовательным командиром, заботился о солдатах, берег их. Когда маршал Жуков в годы хрущевского правления вновь стал неугоден власть имущим, то Баграмян в отличие от других военачальников, порвавших отношения с опальным коллегой, продолжал как в чем ни бывало общаться со своим бывшим "однокашником". И не случайно перед самой смертью Маршал Победы попросил именно дорогого друга - Ванечку позаботиться о дочерях. Будучи весной 1974года в Париже Иван Христофорович посетил кладбище Пер-Лашез и поклонился праху своего легендарного наставника - зоравара Андраника. А ведь его могли пропесочить на партсобрании соглядатаи главного кремлевского идеолога Михаила Суслова, уличив в национализме: чего мол, маршал-коммунист почтил память генерала-"дашнака"…

Ни маршальские звезды, ни многочисленные ордена и медали не вскружили голову, не создали вокруг Баграмяна ореол недоступности и недосягаемости. До конца своих дней выдающийся военноначальник оставался открытым и душевным человеком. Никогда не забывал о своих корнях. Будучи в Армении, каждый раз выкраивал время, чтобы посетить дом-музей любимого Чаренца. Как-то попросил молодую сотрудницу прочесть стихотворение поэта- "Армении". Та ответила, что не помнит всех слов. Маршал лишь укоризненно покачал головой и без запинки продекламировал гениальные строки…

Эти небольшие наброски-эскизы представлены в статье для того, чтобы читатель - умный, думающий - не обиделся бы, что в качестве примера я привел лишь одного совестливого офицера-украинца, а еще для того, чтобы увидел те существующие различия, ту огромную пропасть, которая пролегла между истинными офицерами - гордостью нации, и бесхребетными блюдолизами, стоящими навытяжку перед истерично-блеющим ничтожеством. Жаль, очень жаль, что горстка молодых стражей порядка, не задумывающихся о будущем государства и защищающих "каудильо" местного пошиба, смахивают на струсившего милиционера из замечательной говорухинской многосериалки.

А ЧТО, ЕСЛИ ВДРУГ ВЫЯСНИТСЯ, ЧТО ГАРДАШ НИКОЛ ВОВА-ОГЛЫ ПАШАЕВ с перепугу обещал и "исторически, принадлежащее, ну очень древнему кочевому племени!" город Иреван? Чтобы не сложилось превратное мнение, хочу заявить во всеуслышанье: эта критика касается лишь, к счастью, небольшой, крохотной горстки шкурников, носящих на плечах погоны. Большинство же граждан Армении, честно несущих службу, как в армии, так и по охране общественного порядка, уверен, встанут на сторону народа, дабы поскорее смести эту наглую и продажную власть. Да и гордиться, брать пример надо не только с тех упомянутых выше офицеров, но и с сегодняшних командиров, которые смело шли в атаку впереди своих, не менее храбрых солдат.

Что до романтиков украинского Майдана, скромно, без помп, почившего в бозе, то они наконец-то очухались, убедившись воочию, что "Великая буря" поднимает наверх также и людей, духовно обнищавших, и лодырей, демагогов, босяков. Словом, социальное дно. А во главе всей этой густой зловонной массы стоят люди алчные, да к тому же пустозвоны, не понимающие, что народ это одновременно и органическое целое, общность, имеющая Родину, незыблемое историческое пространство, добытое ценой героических усилий. Армения имеет за плечами трагическую древнюю историю, великую культуру, Апостольскую церковь и самобытный язык. Ведь еще древние мудрецы предупреждал, что дороги истории - это арена борьбы и одновременно сфера рождения единства. Горю желанием как можно быстрее увидеть на площади и наших очнувшихся от долгого летаргического сна, обманутых "гордых погосов"!..

После долгого молчания накануне "Дня защитника Отчизны" заговорил бывший министр обороны. Все от него ожидали раскаяния, извинения перед матерями погибших солдат, вдовами, детьми, оставшимися сиротами, невестами, так и не дождавшимися своих женихов с поля брани… В ответ увидели непрекращающееся любование самим собой, и в придачу стали свидетелями дешевого фанфаронства и словоблудия. Словом, в классическом стиле наглючих приверженцев трусливого премьера.

ХОТЕЛОСЬ БЫ СПРОСИТЬ У БЫВШЕГО МИНИСТРА, а кто помешал ему твердой рукой навести порядок в армии, сурово наказывать трусов, паникеров, болтунов, вроде небезызвестного Арцруна? Кто должен был защитить небо Арцаха от беспилотников? Зачем нужно было закупать самолеты, ни разу так и не взлетевшие? Почему в минуты смертельной опасности, отбросив амбиции и обиды, не обратился за помощью к заслуженным генералам и командирам, гнавшим ранее неприятеля взашей? С какой стати церемонился с залетными "мойшаговскими мажорами", приехавшими попиариться? Ведь гнать их надо было, как и слащавого Аргишти вкупе с хамоватой провинциалкой! Слабо?! Испугался сбежавшего в бункер трусливого тушканчика?..

Не знаю, знаком ли господин Тоноян с романом Ю. Бондарева "Батальоны просят огня"? Если читал, то попрошу вспомнить именно самый драматичный момент этой книги, когда командирам нескольких батальонов сверху был спущен приказ о форсировании Днепра. В армии, как известно, не принято обсуждать приказы. Их выполняют! Так и поступили оба комбата, получивших приказ. Но в ходе боя начальству пришлось внести коррективы. Поступивший ранее приказ был отменен. Однако о вновь принятом решении, к сожалению, не были проинформированы командиры других подразделений, уже вступивших в бой. Цена неожиданным коррективам оказалась плачевной: один из батальонов, сковав основные силы неприятеля, остался без обещанной огневой поддержки, и был почти весь уничтожен. Чудом уцелевший комбат, капитан Ермаков, в случившемся, прежде всего винит себя. Ему мучительно больно оттого, что большинство его подчиненных пало в неравном бою, а сам он остался жив. Ермаков видит в этом несправедливость судьбы. Он чувствует свою ответственность за погибших ребят. Пробираясь после последнего боя из окружения, Ермакова по-прежнему грызет совесть: "Я командовал батальоном –и остался один. Так разве это не смерть? Так зачем я еще живу, когда все погибли? Я один?..". Так страдали, так мучаются и в наши дни- честные, совестливые офицеры!…

Честь имею! Офицер запаса

Серж ДАНИ, Украина