БАКУ, НЕ ЗЛИ МОСКВУ И АЯТОЛЛУ: ТОКСИЧНЫЙ ПАРТНËР ЖДËТ ОСЕЧКИ РОССИИ НА УКРАИНЕ

Послевоенный Южный Кавказ находится в ожидании новых тектонических сдвигов. Статус-кво в регионе с высокой вероятностью претерпит серьëзные изменения ближе к осени 2025 года, когда завершается пятилетний мандат миротворческой миссии России в Нагорном Карабахе. Казалось бы, ослабление Армении по результатам 44-дневной войны и пропорциональное этому усиление Азербайджана уже достигли своих пределов. Но не всë так очевидно, учитывая общее высокое геополитическое напряжение в мире и настрой региональной державы в лице Турции выжать из ситуации максимальную выгоду.

БОЛЬШЕ ВСЕХ ПРИСУТСТВИЕМ РОССИЙСКИХ МИРОТВОРЦЕВ В РЕГИОНЕ НЕДОВОЛЕН АЗЕРБАЙДЖАН. Он с упорством, достойным лучшего применения, повторяет как мантру, что военнослужащие РФ «временно находятся на его территории». Пока всë указывает на то, что военно-политическое руководство крупнейшей закавказской республики настроено добиваться того, чтобы «пятилетка» миротворческой миссии была бы первой и последней. В ближайшие три года со стороны Баку предстоит большая игра на тему «мы согласимся на продление мандата, если». При этом очевидно, что условий для такой пролонгации, которая предусмотрена в трëхстороннем заявлении от 9 ноября 2020 года, с азербайджанской стороны будет выдвинуто несколько. С ними пока не определись в самом Баку, ибо времени ещë достаточно много и сама ситуация в регионе весьма динамичная. Впрочем, уже сейчас не вызывает сомнений тот факт, что азербайджано-турецкий тандем попытается максимально расширить поле предстоящего торга, подводя под это соответствующую базу.

По большому счëту, для Баку и Анкары дополнительные пять лет нахождения Российской армии на правах миротворца в Нагорном Карабахе не имеют критического характера. В двух столицах есть понимание того, что категорическое требование от Москвы сворачивания миссии осенью 2025-го будет иметь контрпродуктивный характер. Надо договариваться, но делать это, как было отмечено выше, с максимальной пользой для себя.

Звучит уже довольно банально, но многое будет зависеть от развития ситуации на Украине и вокруг неë. При всëм стратегическом партнëрстве Азербайджана с Россией, которое, по нашему глубокому убеждению, носит декоративный характер, власти на Апшеронском полуострове пребывают в числе тех, кто, мягко говоря, были бы не против осечки Москвы на западном направлении. Достаточно бегло просмотреть заголовки проправительственных и оппозиционных изданий Азербайджана, чтобы понять, на чьей стороне военно-политические и дипломатические предпочтения южного «союзника».

Декларация о союзническом взаимодействии от 22 февраля не могла изменить сложившееся за последние десятилетия азербайджанское восприятие российской роли в Закавказье. Она в Баку продолжает рассматриваться в проармянском ключе. Февральский документ стал лишь определëнной страховкой для Москвы от резких телодвижений Баку в послевоенном регионе. К сожалению, такая страховка уже продемонстрировала свои слабые места, в чëм можно было наглядно убедиться в начале текущего месяца, когда Азербайджан пошëл на беспрецедентное после 9 ноября 2020 г-го обострение в зоне ответственности миротворческого контингента. Заявления президента Ильхама Алива о том, что его войска могут проводить «любые операции в любое время» – манифестация растущего недовольства в Баку «проармянским» присутствием России в зоне карабахского конфликта.

Миротворцы в настоящее время и в ближайшие три года – единственная преграда на пути азербайджанского руководства к деарменизации Карабаха. Не будет там русского солдата – не останется ни одного армянина. Чего стоят заявления о том, что карабахские армяне являются для Баку такими же гражданами, как и представители других национальностей, если по итогам войны Алиев утверждает, что карабахский конфликт «окончательно решëн», а такого административно-территориального понятия как Нагорный Карабах не существует вовсе? Глава азербайджанского государства поставил в ноябре 2020 года свою подпись под документом, где Нагорный Карабах упоминается четыре раза, причëм в одном месте в привязке к его территориальным пределам (пункт 7 трëхстороннего заявления). Но теперь он говорит, что не знает такой единицы…

Алиев видит в качестве союзника только одну силу в регионе, и это не Россия. Разница между тем, что он подписал 15 июня 2021 года в карабахской Шуши с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом и что было оформлено в Кремле за два дня до начала специальной военной операции на Украине просто огромная. И дело не столько в букве двух этих соглашений, а в их духе. Алиев предсказуем и фактически подотчëтен только Эрдогану. Отношения азербайджанского президента со всеми другими партнëрами на южно-кавказском треке и далеко за его пределами носят довольно натянутый характер. Даже в случае с заметавшимся в последние месяцы в «газовой истерике» Евросоюзом, с которым Баку в июле оформил отдельную сделку.

Региональная сила Азербайджана после войны в Карабахе оказалась в ещë большей прямой пропорциональной зависимости от военно-политической мощи Турции. Любое ослабление позиций Эрдогана на внутриполитическом поле, не говоря о перспективе его смещения с турецкого Олимпа, заставит Алиева умерить собственные амбиции в регионе. Есть широко распространëнное мнение, что кто бы ни пришëл к власти в Анкаре, на отношения с Баку это не окажет серьëзного влияния. В целом так оно и есть. Но ломка вертикали власти в Турции после 20-летнего правления одного явного лидера не может не затронуть многие вопросы, включая поддержание отношений с ближайшим союзником в прежнем тонусе повышенной солидарности. Взять хотя бы тот факт, что рвущаяся к власти турецкая оппозиция обещает вернуть стране парламентскую систему правления.

Алиев заинтересован в сохранении Эрдогана во власти по итогам всеобщих выборов в Турции летом следующего года не меньше, чем сам бессменный глава государства-союзника. Это сужает поле маневра для Баку, делает его ещë более «ершистым» для Москвы и Тегерана, так как обязывает во всëм слушаться «старшего брата». Последний же может сдетонировать ситуацию в самой южной части Кавказа, а также в Северной Сирии и Иракском Курдистане, где у него для этого есть соответствующий инструментарий. Эрдоган не остановится ни перед чем, встань во всю остроту вопрос его воспроизводства во власти в 2023 году. Это принципиально важно персонально для действующего президента остаться у руля государства перед столетней годовщиной образования Турецкой Республики, которая выпадает на 29 октября следующего года.

Ранее Эрдоган уже обыгрывал ближневосточные сценарии применительно к самой горячей точке Южного Кавказа, проецируя на Карабах кризисный фон в том же сирийском Идлибе. Алиев согласился принять от него осенью 2020 года около двух тысяч боевиков из арабской республики в качестве «пушечного мяса», чем крайне встревожил Иран. Пехотинцы Эрдогана на северных границах Ирана – это качественно иной вызов в адрес шиитской державы. Такое взаимодействие Анкары и Баку рассматривается ею однозначно во враждебном ключе. Дополнительное беспокойство Тегерану доставляет откровенное заигрывание Баку с Израилем, оружием которого (ударные беспилотники и высокоточные ракеты «воздух – земля») Алиеву фактически удалось перевесить в свою пользу чашу весов во время 44-дневной войны.

Отношения Ирана с Азербайджаном остаются весьма токсичными. Стороны заметно отошли от черты конфронтации в сентябре – октябре 2021 года*, но взаимное недоверие никуда не делось. Баку не может забыть Тегерану то, что во время 26 лет нахождения семи районов вокруг Нагорного Карабаха (двух из них частично) под контролем армянской армии из иранской столицы ни разу не прозвучало заявление о том, что такая ситуация для него неприемлема и он не позволит менять границы в регионе в одностороннем порядке. Такое заявление однако было сделано применительно к поползновениям Азербайджана на Сюникскую область Армении совсем недавно, причëм на самом верху иранской иерархии власти.

Верховный руководитель Ирана аятолла Сейид Али Хаменеи поставил 19 июля турецкого лидера в известность, что Сюник и 35-километровый участок армяно-иранской границы являются красной линией для Тегерана. Сказанное духовным лидером – прямой приказ находящемуся в его непосредственном подчинении Корпусу стражей Исламской революции (КСИР). Отныне эта элитная военизированная структура должная следовать директиве главы иранского государства, защищая от внешней агрессии юго-восточный регион Армении также как, к примеру, северо-западные регионы ИРИ.

Это не преувеличение. Иран может переварить и ужиться с прытью Баку к югу от Нагорного Карабаха, на территориях, контроль над которыми он вернул после войны. Но прорубать силой коридор из Восточного Зангезура через армянский Сюник в Нахичевань он Азербайджану не позволит. Роковой ошибкой азербайджанского лидера КСИР непременно воспользуется, показав Алиеву, что называется на пальцах, чреватость переоценки собственных возможностей. Кто дружит с Израилем, не может быть Ирану товарищем. А кто перебрасывает пламя сирийского конфликта на северные границы Исламской Республики – не может не быть его врагом.

*Минувшей осенью между Ираном и Азербайджаном разгорелся конфликт из-за действий Баку в регионе. Азербайджанские военные на отдельном участке межгосударственной трассы М-2 в Сюникской области Армении (Горис – Капан), перешедшем под контроль Баку по итогам 44-дневной войны, в сентябре начали останавливать иранские грузовики, требуя с водителей «дорожный налог» в размере $ 260. Были задержаны двое иранцев, которых азербайджанская полиция обвинила в доставке «незаконных» грузов в Нагорный Карабах. В ответ Иран перебросил к границе с Азербайджаном дополнительные подразделения своих вооружённых сил. Азербайджанская сторона позже освободила граждан ИРИ, и соседним странам удалось разрядить взаимную напряжëнность.

Вячеслав МИХАЙЛОВ

Eadaily