«ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ ДВА УДАРА ПО АРМЕНИИ»

«Иранская дальнобойная артиллерия и ракетные установки пресекут любую попытку удара со стороны Нахиджевана», - говорит в интервью «ГА» политолог, востоковед Каринэ ГЕВОРГЯН.

- Каринэ Александровна, как вы оцениваете геополитическую ситуацию в регионе, ключевые тенденции?

- Давайте начнем с макрополитического уровня. Понятно, что происходящее на Украине – это полигон, где столкнулись Россия и коллективный Запад, столкнулись не на прямой территории друг у друга, а на третьей территории. Такие войны были, такие войны вел Советский Союз во многих местах, один из самых ярких эпизодов – это, конечно, Вьетнам.

В отношении России, в связи с этим, очевидны два вектора: один – «суровый следователь», строгий и грозный, в лице США и Евросоюза и сумасшедших санкций. Второй вектор – Турция, партнер, союзник Америки и Запада, несомненно, большое и мощное государство, выступающее в отношении России во всей этой ситуации в роли более доброго следователя. При этом деятельность Турции в рамках проекта «Туран», как на постсоветском пространстве, так и непосредственно на территории России, носит, по сути, деструктивный для РФ характер, снижая уровень внутренней стабильности. И эта деструктивная роль достаточно явная и активная, турецкие центры существуют даже в Беларуси и активно действуют, скажем так, от Беларуси до Якутии. Ясно, Беларусь - не Россия, но тем не менее, речь идет о значимом факторе. Мягкая сила Турции действует достаточно направленно.

Из жестких шагов, которая позволяет себе Турция – это союзничество с Азербайджаном и действия на Южном Кавказе, с одной стороны, и роль, которую она играет в конфликте Кыргызстан – Таджикистан. Итого: два жестких конфликта, вооруженных, со столкновениями, гибелью людей, где турецкая составляющая имеет место быть. Кстати, следует отметить, что позиции Турции, по понятным причинам, в Киргизии достаточно прочны.

Что касается Азербайджана, субъектность которого значительно ниже, чем у Турции, а зависимость от «большого брата» очень велика, то в данной ситуации он выполняет роль трамплина, позволяющего Турции укрепить свои позиции в проекте «Туран», выйти на берега Каспия и далее – в Среднюю Азию, вплоть даже до российской Якутии. При этом не могу отметить фактор Японии, являющейся одним из основных стратегических партнеров Турции. У этих двух стран, помимо целей их западных кураторов и сюзеренов, существует собственная концепция о том, что территориальные приобретения они смогут получить в том случае, если Россия будет критически ослаблена.

- То есть, Япония поддерживает Турцию? Она не слишком это афиширует.

- Поддерживает, никогда не делая этого в явной форме. Но это очень близкие союзники. И сам проект «Туран» выгоден Японии для ослабления Российской Федерации. Что дальше? В ситуации войны на Украине, Турция и Азербайджан, в данном случае оказавшийся на острие и в авангарде, попытались все-таки преодолеть колебания Москвы силовым методом, и пробить экстерриториальный коридор через территорию Армении. Но, как известно, любой коридор - наземный, коммуникационный, туннели - прорубается с двух сторон, это просто азбучная истина. Поэтому понятно, что должно было быть два удара по Армении – один с северо-востока, другой – с юго-запада, со стороны Нахиджевана, где уже имеют место быть две турецкие базы.

- Вы хотите сказать, надо ожидать второго удара?

- Ожидать надо всегда всего – и хорошего, и плохого. Готовым надо быть ко всему. Но почему же не было удара из Нахиджевана в сторону Мегри? Потому что, если посмотреть на карту, то прямо там, в этом «уголке», стоят 45 тысяч бойцов КСИР, которым даже двигаться никуда не надо. Это достаточно узкое место, и иранская дальнобойная артиллерия и ракетные установки прекрасно перекрывают любую попытку удара со стороны Нахиджевана.

- При этом, руководство Ирана неоднократно заявляло о том, что не потерпит перекройки границ на Южном Кавказе…

- И было весьма категоричным в своих заявлениях. Важно и то, что иранское руководство выступает категорически против любых форм пантюркизма. Что, в свою очередь, показывает: это не этнический вопрос, ибо, напомню, что верховный руководитель верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи – этнический азербайджанец. Дело в том, что да, иранские азербайджанцы патриотичны, и когда в ходе недавних протестов в Иране на улицы выплеснулись радикалы с пантюркистскими лозунгами, в ответ именно со стороны иранских азербайджанцев прошла мощная манифестация против пантюркизма.

Кстати, не случайно, что наиболее жесткую реакцию в контексте нарушения территориальной целостности Армении продемонстрировал не только Тегеран, но и Нью-Дели. У Индии, технологически мощной державы, занимающей первое место по уровню развития информационных технологий, в окружении много недружественных стран. У нее есть некоторые серьезные проблемы с Китаем, есть проблемы с Пакистаном, который, с одной стороны, поддерживает близкие отношения с Китаем, с другой, вошел в проект «Туран». И в плане предотвращения негативных последствий реализации этого проекта интересы Ирана и Индии – двух стран, обладающих превосходнейшим, просто золотым геостратегическим положением с выходом в мировой океан, интересы совпадают. Поэтому их позиция была столь однозначной и жесткой во время сентябрьской военной агрессии Азербайджана в отношении суверенной территории Армении.

- Исходя из вышесказанного, выходит, что не только Россия является гарантом безопасности Армении?

- Российский фактор в контексте безопасности Армении, конечно, нельзя недооценивать, он, безусловно, исключительно важен. Но то, в какой форме проявилась реакция Тегерана на сентябрьские события – этот факт тоже не стоит сбрасывать со счетов. Понятно, Иран заботится о собственной безопасности, при этом заявления высших иранских чиновников показывают, что для Тегерана не важно, каков уровень суверенитета Армении, какие решения будут принимать армянские власти, они расценивают происходящее как войну против себя. Дипломатическим языком, но очень ясно и откровенно было заявлено: Иран борется за свою безопасность, Иран не даст совершить нападение из Нахиджевана.

Параллельно с этим мы видим и следующую тенденцию: если Москва доселе занимала нейтральную позицию в вопросе экстерриториальности коммуникаций через территорию Армении, то сейчас можно уже с уверенностью говорить о том, что позиции Тегерана, Москвы и даже Брюсселя в этом плане совпали. То есть они высказались вполне четко относительно того, что никаких экстерриториальных коридоров через территорию Армении быть не должно.