ДЕМИРЧЯН РАДОВАЛСЯ ИХ СОЗДАНИЮ: КАК СПАСТИ ГЕНЕРАТОРЫ ИНЖЕНЕРА САРКИСЯНА

В темные и холодные 1990-е Рубен Саркисян спроектировал и запустил производство генераторов нового типа, которые шли также на экспорт. Однако конкурировать с мировой продукцией становилось все труднее, и сегодня в этой сфере в Армении почти не осталось специалистов.

"К СОЖАЛЕНИЮ, ТАКОВА РЕАЛЬНОСТЬ... МЫ СТАЛИ СТРАНОЙ элитных зданий и гостиниц. Кто адаптируется, тот сможет работать, кто нет... Будем надеяться, что что-то изменится", - с этими словами Гегам ведет нас по производственной территории своего отца - Рубена Саркисяна в селе Касах.

Первый ветряной генератор, произведенный в Армении, стал последним проектом Саркисяна-старшего. Он успешно руководил его испытаниями, а проверка всей ветряной электростанции была проведена уже после его смерти. После себя он оставил множество генераторов мощностью от 1 до 1300 кВт, которые благодаря его творческому уму были спроектированы и изготовлены в Армении.

В последние годы заказов его компания получала все меньше и меньше, а потом и вовсе перестала: импортная техника, дешевея, завоевывала рынки, а у местных компаний не было достаточной прибыли для переоснащения производства.

Демирчян был очень рад

Советская Армения не стала бы одной из "силиконовых долин" СССР, если бы не было последовательных шагов советской власти и целого поколения молодых людей, стремившихся к профессии инженера. Одним из них был Рубен Саркисян, много лет проработавший на Аштаракском заводе полупроводников, где в 80-х годах стал начальником производственного бюро.

В годы перестройки он создал производственный кооператив, выпускавший беспроводные телефоны. Кто знает, какое развитие они могли бы получить с промышленной базой тогдашней советской Армении, если бы имели хоть малую часть той государственной поддержки, которая оказывается китайской полупроводниковой промышленности (это лишь один из множества примеров).

В начале 90-х годов, когда экс-первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчян стал директором завода "Армэлектромаш", он, видя острую потребность в электроэнергии в стране, поставил задачу организовать производство автономных генераторов. Однако такой технологии в постсоветской Армении на тот момент не было.

"Отец рассказывал, что Демирчян пригласил специалистов отрасли и спросил, кто сможет составить проект. Отец поднимает руку: "Я смогу". До этого он занимался полупроводниками, а не генераторами, но если ты инженер до мозга костей, то значит ты справишься с задачей. Он составил проект, представил Демирчяну, а тот выделил отцу территорию на заводе. Отец рассказывал, что когда первый образец был готов и испытан, Демирчян чуть не прыгал от радости, как ребенок", – говорит Гегам.

В чем было новшество?

Новизна автономного генератора заключалась в том, что он очень прост в эксплуатации, поскольку не требует внешнего источника электропитания для запуска. Он самовозбуждается за счет остаточного электростатического магнетизма, при помощи блока конденсаторов. Важнейшее преимущество таких генераторов - минимум узлов трения при вращении (ему подвержены только подшипники), что продлевает срок службы генератора.

Автономность и долговечность в "темные и холодные" годы были важны и в оборонной инфраструктуре, где эти генераторы были востребованы. Их покупали и на гражданских предприятиях. В 1998 году Демирчян вернулся в большую политику, но попросил не останавливать производство и пообещал: "Когда вернусь, будем его развивать"...

Когда производство на "Армэлектро" остановилось, Рубен Саркисян перешел на другую производственную территорию, продолжая проектировать и производить новые модели, а также экспортировать продукцию в Иран, Ирак и тогдашнюю Югославию.

В то время он также брал заказы от малых ГЭС, строительство которых в середине 2000-х годов набирало в стране обороты. Примерно на 30 из 220 действующих в Армении малых ГЭС установлены генераторы, разработанные Саркисяном.

Начиная с 2010-х годов импортные генераторы стали вытеснять местные. Они были намного дешевле, потому что производились в намного больших объемах. В последние годы Саркисяну доставались лишь заказы на обслуживание и ремонт, но постепенно такие же услуги начали предоставлять и компании-импортеры.

Благодаря усилиям Саркисяна предприятие проработало еще несколько лет, приглашая работников только когда поступали заказы. В хорошие времена здесь работало 10-15 человек, из которых в конце оставалось 4-5. Все они были ровесниками Рубена, такими же преданными делу, как и он, всем им сейчас под 70 или больше.

"Бывало, что они сутками не приходили домой, когда работали над проектом. А по деньгам получалось – когда как... В наших условиях без неистового энтузиазма дело не продвинешь. Кто из молодых пойдет работать за эти деньги? Их тоже нельзя винить, ведь они должны содержать семью", - говорит Гегам.

Предприятие ему пришлось ликвидировать, но территорию и станки он сохранил в надежде, что когда-нибудь дело его отца продолжится на благо страны.

Самый важный актив

Несколько лет назад, когда еще активно шло строительство малых ГЭС, инвестор-армянин из Франции захотел приобрести производство Саркисяна. Приехав на место, он был удивлен, когда увидел четыре-пять станков и улыбающегося Рубена, который на вопрос, "а где бизнес", ответил: "Бизнес – это я".

Кадровая проблема обрела первостепенное значение для восстановления производства двигателей и генераторов в Армении. Специалистов "старой закалки" уже почти не осталось. А нынешняя молодежь (даже с техническим образованием), узнав размеры зарплат, сюда и близко не подойдет.

Кто должен решать проблему?

Очевидно, что в сегодняшних рыночных условиях Армении такая продукция неконкурентоспособна: специалистов мало, станки старые, объемы маленькие, иностранная конкуренция высока. Остается один вопрос: если в стране исчезнет целая отрасль производства, чья это проблема - отца и сына Саркисянов или всех нас? В некоторых вопросах в Армении есть государственное понимание о том, что какую-либо сферу промышленности важно сохранить: например, поставлена задача запуска новой АЭС сразу после закрытия старой. Иначе специалисты разбегутся, и потребуются десятки лет, чтобы восстановить, то, что упустишь за один-два года.

А если через четыре-пять лет в Армении не останется людей, способных создать настоящий (не на экране компьютера) генератор, и страна в этом стратегическом вопросе останется зависимой от импорта, чья это будет проблема?

ru.armeniasputnik.am