ГРУСТНАЯ АРМЯНСКАЯ СВАДЬБА

Во время свадьбы у армян Арцаха было принято устраивать пир на весь мир, приглашать много гостей, накрывать прекрасные столы, бесконечно говорить тосты, веселиться, танцевать, снова говорить тосты и снова танцевать. Так было на тысячах арцахских свадеб, но не на той, что состоялась на днях в Ереване...

СКРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО ГОСТЕЙ, В ОСНОВНОМ ИЗ ЧИСЛА САМЫХ БЛИЗКИХ РОДСТВЕННИКОВ, еще скромнее столы, ни намека на музыку и веселье. На протяжении всего торжества был еле слышен «бэк-вокал» из шепчущих голосов, который то и дело перебивался тамадой. Тосты были самые разные, но все практически об одном: «За жениха и невесту» и «За потерянную Родину и погибших ребят». За тех, кто ценой своих жизней освобождал Арцах в начале 1990-х... За тех, что ушли в апреле 2016-го и отдали свои жизни злосчастной осенью 2020-го. За тех, кто не вернулся в прошлом сентябре, а такие были как со стороны жениха, так и невесты.

О чем беседовали за столами? О разном... О том, что осталось в светлом и счастливом прошлом, когда мирные арцахцы жили, работали и созидали на родной земле, когда собирались вместе и пекли женгялов хац, возделывали землю и собирали урожай, справляли пышные свадьбы, растили детей и стремились дать им хорошее образование. О том, как нагрянула беда, забравшая с собой часть родины и ее верных сынов. А потом наступила блокада, в которой каждый пытался найти свое место, спасти свою семью…

«Один из родственников решил обручить сына, а как? В магазинах пусто, на улицах тоже: ни стол накрыть, ни к хнами (сватам) сходить. Что делать? Бегали туда, бегали сюда, в итоге смогли раздобыть кусочек мяса и сварили толму, да такую, что запах разнесся по всей голодающей округе, даже стыдно стало. Нашли и пакет апельсинового сока – за 6000 драмов, представляете?! И маленький торт за целых 35000! О букете цветов не говорю: жених так любил свою невесту, что откуда-то привез большой букет белых роз – самый дорогой на свете. И для кармана дорогой – целых 70 тысяч отвалил», - рассказывали за одним столом.

«Жилось очень трудно. В каждой семье людям удавалось достать что-то из продуктов питания, но что можно приготовить, если всего остального не хватает? Тогда мы договорились с соседками, стали по вечерам собирать что у кого есть и готовить обед вместе, на целых пять семей!» - рассказывали за другим столом.

«Уже с весны мы поняли, что блокадную зиму нам не пережить. Начали готовить на зиму варенья, овощные консервы, компоты, соленья. Засушили зеленое лоби, авелук, баклажаны, даже отварную кукурузу закрыли. С большим трудом купили несколько мешков пшеницы, договорились отнести ее на мельницу для помола – чтобы запастись мукой на зиму... А она для нас не наступила... Все осталось дома, в подвале. Говорят, сейчас азербайджанцы там во всю мародерствуют», - говорили за третьим.

«19 сентября застало всех нас врасплох. Дети выбежали из школ, детсадовских вывели воспитатели и спрятали в подвалах. Люди потом несколько дней искали своих детей... Мы не хотели верить, что это конец: думали, еще пара бомбежек, и все прекратиться. Кое-как добежав до дома, где меня уже ждали дети, я начала стряпать: все мы были ужасно голодные. Решили поесть. А ночью на постах произошла пересменка, и мой муж спустился домой. Увидев нас в целости-сохранности, выдохнул... Мы позже узнали, что заменивший его на посту мужчина из нашего села, погиб от вражеского снаряда...», - услышала я.

ЛЮДИ РАССКАЗЫВАЛИ, КАК ВДРУГ ПО ВСЕМУ АРЦАХУ ПРОШЛАСЬ МОЛВА, что скоро будет очередная вражеская атака, и что надо поскорее убегать из сел. Бензина не было, и многим пришлось оставить машины у домов и бежать в сторону Степанакерта. Добирались, кто пешком, кто на чьем-то автомобиле – со стариками и детьми, среди ночи – без сна и отдыха. А затем наступил последний этап, который, как выразилась одна из гостей, «пиши я автобиографический роман, назвала бы «Аэропорт: билет в один конец»:

«Добрались до аэропорта, зашли за ворота и упали на землю. Так и спали на земле пару дней, перебиваясь куском хлеба и водой. Думали, вернемся домой. Но миротворцы сказали: здесь мы гарантируем вашу безопасность, а за пределами аэропорта – нет. Благо, через два дня удалось связаться с друзьями, живущими в Степанакерте. Они нас забрали к себе...хоть отогрелись».

Тамада перебил тихие разговоры и решил поднять тост за молодых, будущее которых должно строить объединенное армянство Арцаха, Армении, Спюрка. Так и сказал.

«Больно говорить, но у нас не было выхода. Нам заявили: скорее убегайте в Армению, а то через 4-5 дней выход из Арцаха закроют, и азербайджанцы войдут в Степанакерт. Ну мы и бежали. Уже в четвертый раз. Сначала из Баку в конце 1980-х, куда мои родители приехали из Карабаха учиться, потом там родилась я. Потом мы всей семьей бежали из Карабаха в Горис, когда началась первая война. Папа погиб на войне, в которой мы победили, а мы осталась в Сюнике. Я выросла, вышла замуж, уехала в Карабах – вернулась на родину предков. Мы жили мирно и счастливо, строили свою страну, родили детей. А потом я с детьми вновь бежала в 44-дневную войну, теперь уже в Ереван... Снова вернулась в свой Мартакерт и теперь снова бежала, уже  со всей семьей... И что дальше? – заметила родственница жениха. – Выйдя замуж, я выписалась из Сюника, прописалась у мужа в Мартакерте. А теперь выяснилось, что где-то там в сюникском кадастре я еще числюсь, и по закону считаюсь совладельцем дома родителей. А поэтому мне не полагается пособие. Мужу моему тоже не полагается пособие, так как я совладелец старого родительского дома, а он мой муж. Ну и всем троим детям, так как они несовершеннолетние и числятся за мной тоже ничего не полагается. Вот такой круговорот. Работы пока нет – обещают, но пока нет. Живем за счет помощи родственников, которые в России, разместились в их пустом доме в Ереване. А что дальше?».

«Мы планируем уехать в Россию – там мой брат с семьей, есть дом, работа... Похоронили его сына в сентябре, оставили могилу в Арцахе...Осталась молодая вдова с годовалым мальчиком на руках... В России хоть все будем вместе...,- поддержала разговор мама невесты. – Встанем на ноги, поможем молодым... Они познакомились в первую войну, обручились во время блокады и мечтали обвенчаться в Гандзасаре. А потом случилось это злосчастное 19 сентября. Наш зять был на посту, несколько дней от него не было вестей. Мы переволновались, но потом он объявился... Хоть он вернулся живым и невредимым...»

На фоне разговоров, приглушенных из уважения к погибшим, и гостей, наряженных в одежду цвета тоски, выделялось белоснежное платье невесты и такая же сорочка жениха – единственное светлое пятно свадебного торжества. Молодые улыбались, словно пытались сказать остальным: мы выжили, мы хотим жить, строить светлое будущее и имеем право на счастье.

Вдруг зазвонил мой телефон. На том конце я услышала голос знакомой – беженки из Шаумяновского района Арцаха, перебравшейся в Армению в начале 1990-х годов. Узнав, что я на арцахской свадьбе, она воскликнула: «Передай молодым, пусть будут здоровы и счастливы, живут в любви и рожают много детей. Армянских детей и в Армении!»