«НУЖНО СОБРАТЬСЯ, ПРИЙТИ И ЗАСТАВИТЬ ВЛАСТЬ ИЗМЕНИТЬ СВОЕ РЕШЕНИЕ», - СЕРЖ САРГСЯН (Видео) Обновлено

- Господин Президент, рассматривая вопросы актуальной повестки, хотелось бы, чтобы Вы обратились к истокам этих вопросов. Начнем с заявления Никола Пашиняна, которое он сделал и в феврале, и в марте - что Ваше предвидение относительно Арцаха, о грядущей катастрофе Вам было понятно еще с февраля 2018 года. Он так и говорит: если не сказал народу, то пусть хотя бы мне сказал, когда я стал премьер-министром, написал или прислал кого-нибудь. Как Вы откликнитесь на это - на такую практику перекладывать с больной головы на здоровую.

- Думаю, никто не удивится, если я еще раз скажу, что управляющий Армении – лжец вселенского масштаба. Но, во время двух своих встреч со СМИ он сказал не только это. Он сначала меня оклеветал в том смысле, что я якобы отправлял письма по каким-то бытовым вопросам. Но руководитель моего аппарата сразу это опроверг и потребовал, чтобы они опубликовали эти письма. Понятно, что этого не случилось, поскольку не было такого.

Во-вторых, Вы, наверное, правильно сказали о перекладывании с больной головы на здоровую, но я скажу немного по-другому. Я неоднократно говорил и повторю сейчас, что катастрофой был его приход к власти, катастрофой была смена главного переговорщика, а остальные события – трагедии, изгнание армян из Арцаха, капитуляция, унизительное положение Армении – это лишь последствия той катастрофы. Но, тем не менее, я хочу привести ещё несколько примеров, и посмотрим, предупреждал ли я о военных действиях, о проблемах или нет.

Первый раз, когда и он, и наш народ были предупреждены, – это было 17 апреля, когда я избирался премьер-министром, когда я сказал, что переговорный процесс остановился, после чего я объяснил, в чем проблема и так далее. Они как будто сначала этого не заметили, потом начали, вырывая слова из контекста, приводить их как доказательство провала переговоров. Потом, после боевых действий, после 44-дневной войны, начали бить себя в грудь: мол, видите, они говорили, что будут военные действия, что будет плохо и т. д. и т. п. Они говорили об этом пару лет, а теперь утверждают, что мы "не предупреждали".

Второй раз я предупредил его лично при нашей единственной за 30 лет встрече, когда я 22 апреля в отеле «Марриотт» сказал ему, что он не извлек уроков из событий 1 марта, а он, естественно, согласно своей природе, сразу же перевернул всё сказанное и повёл к тому, будто бы я якобы угрожаю народу. Потому что для меня уже тогда было очевидно, что внутриполитическая ситуация в Армении очень сложная, а при такой внутриполитической ситуации Армения не могла иметь никакого успеха ни в какой военной операции.

Следующее предупреждение прямым текстом было сделано 1 мая, когда он был выдвинут на пост премьер-министра и депутаты нашей фракции говорили ему, что он не может управлять, руководить Арменией, что он не может быть Верховным главнокомандующим, что это будет иметь трагические последствия. И он этого опять-таки не принял, не понял.

Следующее напоминание с очень прямым текстом было уже в марте 2020 года, если не ошибаюсь, когда он в Вайоц Дзоре топил ковид в водке. Тогда он буквально заявил, что Серж Саргсян и РПА пугают нас войной. Если мы не предупреждали, если мы не говорили, откуда взялись эти слова?

Что касается сказанного им, что был человек, который общался и со мной, и с ним, да, был такой человек, но, к сожалению, сейчас он не может свидетельствовать: не хочу называть имя. Просто пусть он вспомнит того человека и то, что он говорил своей политической команде в конце 2019 – начале 2020 годов. Он говорил, что всё хорошо – за вашими спинами мы стоим прочно, что всё будет нормально, но оказалось, что он притаился за спинами людей, чтобы со спины ударить. И ударил со спины.

И я лично, когда летом 2020 года проводил с вами пресс-конференцию, помните, я говорил, что военные действия становятся все ближе? Ну так предупреждение каким ещё бывает? Как еще нам следовало предупредить?

- Господин Президент, сегодня 4 апреля, и восемь лет назад в этот день еще продолжались боевые действия. Оглядываясь назад, почему Азербайджан развязал боевые действия в 2016 году?

- Это очевидно, и я много об этом говорил, теперь могу заявить еще раз: потому что Азербайджан потерпел неудачу в дипломатической сфере, на переговорах, и Азербайджан попытался использовать тот трюк, который использовался в 1992-1994 годах, когда на неприемлемых условиях одной из сторон предлагалось некое перемирие, одна из сторон инициировала военные действия, и этот этап проходил. Это однозначно. И не случайно, что об этом провале лидер Азербайджана заявил еще осенью 2016 года - что за закрытыми дверями его вынуждают признать независимость Нагорного Карабаха.

Может возникнуть вопрос, что это были эмоциональные слова лидера Азербайджана, но помните ли вы, что он повторил то же самое, как минимум дважды, после 44-дневной войны? Значит, целью было это: изменение переговорного процесса. Но им это, естественно, не удалось.

- Господин Саргсян, сегодня нас вынуждают признать то обстоятельство, что у Азербайджана есть какие-то территории. В Тавуше Пашинян говорит, что отдаст четыре села, приводит разные обоснования. Насколько обоснованы эти аргументы, господин Президент?

- Господин Президент, позвольте добавить: какова альтернатива передачи этих сел? Какую альтернативу Вы бы увидели в этом случае?

- Я много раз бывал в этой части нашей Родины. Я бывал там в начале 90-х, я бывал там, когда меня впервые назначили министром обороны, когда я был министром внутренних дел и безопасности, и ещё чаще, когда во второй раз был назначен министром обороны, и эта местность прямо сейчас у меня перед глазами.

Знаете, самая большая проблема в том, на каком основании мы сдаем эти села Азербайджану. Любой человек, прошедший легкий дипломатический курс, знает, что переговорный процесс – это такой процесс, что, когда последний пункт документа не согласован, все предыдущие пункты не согласованы. То есть, это переговоры? Это процесс делимитации границы? Или это просто удовлетворение требований Азербайджана? Что нам говорит наш главный переговорщик? Он говорит: «Если мы не отдадим, азербайджанцы нападут». Можем ли мы думать, что завтра, на следующий день Азербайджан может поставить условие и сказать: «Если вы не отдадите Сюник, мы нападем». И так… он может взять все, что захочет. Что это за подход?

А в связи с конкретными сёлами будет очень много больших проблем. Я думаю, что даже до принятия этого решения они не знали, что там будет. Как на этом этапе армяне и азербайджанцы будут мирно жить бок о бок? Или на основании чего, например, они должны оставить невредимым газопровод, входящий в нашу республику? С чего бы это? В начале 1990-х годов ценой больших усилий Республике Армения удалось положить конец взрывам этих газопроводов и так далее. А если он думает, что всё уже хорошо, армяне и азербайджанцы стали братьями… Что я могу сказать?

- Уточните эти деревни? Ален Симонян говорит, что в том числе и Вы знаете, на какой стороне находится граница Армении.

- Кто такой Ален Симонян? Вы пойдите, у него возьмите комментарий. Не хватало ещё мне комментировать Алена Симоняна.

- По карте...

- О какой карте Вы говорите?

- Я спрашиваю Вас: населенные пункты азербайджанские или армянские?

- Я прошу, задавая вопрос, внимательно слушайте. Когда говорят о территории какого-либо села, следует иметь в виду, о какой карте идет речь.

- Господин Президент, завтра, 5 апреля, в Брюсселе запланирована встреча госсекретаря США Блинкена, председателя Еврокомиссии фон дер Ляйен и Никола Пашиняна. Как Вы думаете, чего следует ожидать от этой встречи?

- Знаете, в условиях иной геополитической ситуации такая встреча могла бы быть полезной для Республики Армения. Но сейчас, когда существует противостояние Запада и России, такая встреча наверняка приведет к усилению этого противостояния в нашем регионе.

Ходят какие-то слухи, достоверность которых я не могу подтвердить, что нам, то есть Республике Армения пообещают деньги и т. д. и т. п. Но, по моему мнению, задачей Армении от этой встречи должна быть просьба к Европейскому Союзу и Соединённым Штатам реально помочь в восстановлении суверенной территории Армении. Мы должны попросить об освобождении наших пленных и заложников. Мы должны попросить помощи в восстановлении прав арцахских армян. А США и Европейский союз должны потребовать от управляющего Арменией, чтобы в Армении была установлена истинная демократия, чтобы в Армении не было политических заключенных, чтобы в Армении шла реальная борьба с коррупцией, а не избирательное сведение счетов незаконными методами.

- Господин Саргсян, как Вы думаете, Армении нужно представить заявку на членство в Евросоюзе?

- Конечно, нет.

- Как Вы это объясните?

- Я объяснял это много раз, и я много раз просил ваше СМИ: когда вы пытаетесь задать мне вопрос, ознакомьтесь с тем, что я говорил ранее.

- Мы ознакомились, и не обвиняйте СМИ.

- Это обвинение? Когда просишь следовать правилам журналистики, это обвинение?

- Господин Саргсян, Вы говорите, что Алиева вынуждали за закрытыми дверями признать независимость Арцаха. В таком случае, почему после четырёхдневной войны 2016 года Вы поехали в Степанакерт и говорили властям Нагорного Карабаха, что если они не согласятся на компромиссы, то будут петь «Степанакерт-Степанакерт», как пели раньше «Карс-Карс»? Что Вам сказали власти Нагорного Карабаха и чем они обосновали свой ответ?

- Был такой разговор, но другого содержания. Да, я был в Степанакерте в 2016 году. Я ездил туда, собирал, приглашал, просил, пришло руководство и в основном депутаты Национального Собрания, и я их упрекал за слабоволие и неясную позицию. Это раз.

Потом они меня спросили, как я вообще вижу, чем должны закончиться эти переговоры и вообще мою точку зрения относительно судьбы Нагорного Карабаха. Я ответил, что мне больше нечего вам сказать. Всё, что я хотел сказать, я уже сказал публично. А именно: проблема должна решаться на основе компромиссов, Азербайджан должен признать право Нагорного Карабаха на самоопределение, а армянские стороны должны вернуть Азербайджану те пять азербайджанских районов.

- В чем состояло слабоволие?

- Слабоволие заключалось в том, что, как писала пресса, во время четырехдневной войны вдоль Лачинского коридора были огромные пробки. В этом было слабоволие. И они меня спросили: «Какова Ваша цель? Почему мы должны отдавать землю?» Я сказал, что если у вас будет такая позиция, то не исключено, что в один день вы все соберётесь в Ереване и будете петь «Степанакерт-Степанакерт».

- Они не согласились?

- Но причем здесь согласие или несогласие? Я поехал не для того, чтобы им сказать, что это так. Они об этом знали давно. И им не только я об этом давно говорил: об этом и обо всём переговорном процессе им говорили сопредседатели. А та тема, которую недавно освежили, если не ошибаюсь, год-два назад, кто-то написал… Цель этого была совсем в другом: фальсифицировать действительность.

- Как остановить пируэты уступок Пашиняна и правительства, как отмечают обеспокоенные круги? Помимо этих опасений, когда начнутся конкретные процессы?

- Господин Саргсян, если позволите, я хотел бы добавить. В частности, речь об этих четырех сёлах, если не ошибаюсь относительно их числа. Если бы была эта ситуация, что бы Вы предложили, какое бы Вы нашли решение?

- Решение, на мой взгляд, следующее. Была создана, кажется, какая-то переговорная группа, она была задумана… Её создание последовало за документом от 9 ноября. Кроме того, также после этого один из бывших имеющих заслуги чиновников нашей страны очень подробно изложил, какова позиция ОБСЕ в вопросе демаркации и демаркации. Просто нужно было двигаться в этом направлении. После капитуляции очевидно, что переговоры без посредников ведут нас к очень плохим провалам, это очень очевидно.

- Если бы сейчас работали посредники, Вы думаете, команда Пашиняна не объявила бы о передаче этих бывших азербайджанских сел, отметив, что иначе может быть война?

- Посредники существуют для того, чтобы гарантировать нормальный ход переговоров. Вот если они не смогут, тогда можно винить посредников.

- 9 ноября у нас был посредник, но условия не были соблюдены, они не были выполнены.

- Кто не выполнил?

- Азербайджан и Россия.

- Вы уверены?

- У Вас другое мнение?

- Да, это очень просто, очень просто. Мы в своё время сказали, в чем проблема.

- Проблема в пункте 9, господин Саргсян?

- Ну теперь Вы, что, хотите интервью? Можете подойти, я дам отдельное интервью.

- Господин Саргсян, в прошлый раз Вы отмечали, что Ваше правительство могло найти общий язык с ОДКБ и работать с этой организацией, а это правительство не умеет. ОДКБ выступила с заявлением и, по сути, заявила, что считает зоной своей ответственности в Армении только урегулированную государственную границу. По Вашему мнению, в чем ошибка этого правительства, что ОДКБ фактически не признает территориальную целостность Республики Армения?

- Я не думаю, что ваш вывод правильный. Вы приводите такую часть, которая как раз подтверждает территориальную целостность Армении.

В чём вина? Так о которой вине мне сказать? Начиная с того, что, еще ни в чем не сориентировавшись, возбудили уголовное дело против генсека ОДКБ… и множество, множество таких примеров. А как вы думали?

- Но дает ли ОДКБ политическую оценку тому, что Азербайджан оккупировал армянские территории?

- Но почему Вы перепрыгиваете с одного места на другое? Не нужно перепрыгивать. Вы задали вопрос, Вы получили ответ на вопрос, будьте терпеливы и будьте любезны кому-то другому дать возможность задать вопрос.

- Можно и мне задать еще один вопрос, господин Президент, ведь это единственная возможность Вас увидеть?

- Да, конечно, можно.

- С февраля я вышел на социологический опрос для "168.am", и выяснилась интересная картина. В любом случае Вам также хорошо известны опубликованные вчера результаты опросов общественного мнения. Граждане задаются следующим вопросом: «Мы слушаем интервью, мы постоянно слышим призывы, что делать. А вообще, какова наша обязанность, если бывшие чиновники молчат, и только дают интервью и комментарии? Они хотят понять, что им нужно делать. И они хотят понять: если есть политическое решение об очередной сдаче (напоминают прецедент Сюника, когда без бумаг в Сюнике какая-то часть была сдана), что им делать? Они говорят: «Что собираетесь делать вы? Скажите нам очень конкретно, стоит ли нам рассчитывать на вас или нет»? Парадоксально, но граждане, которые отвергли вас всего несколько лет назад, отвергли вашу команду, также граждане, которые ругали и проклинали вас, сегодня чего-то ожидают, по крайней мере, от "бывших". Что передать этим людям? К чему им нужно быть готовыми?

- Поскольку, как Вы говорите, это единственная возможность увидеть меня, я могу сказать: пожалуйста, когда захотите, можете меня увидеть, как и все остальные.

Я думаю, что граждане знают также о Вашей позиции, поэтому так с Вами разговаривают. Я не уверен, что наши граждане готовы к действию. И за последние шесть лет я сделал максимум, чтобы эти граждане были готовы к действиям.

- Представьте, мы сейчас бываем в разных регионах, и там очень агрессивные, бурные настроения, а также у людей велика безнадёжность. Проще говоря, они не знают, с кем связать надежды.

- Я не исключаю, что будет безнадёжность, потому что эта атмосфера, все эти действия, конечно, ведут к безнадёжности. Но безнадёжность – это плохо, отчаяние – это грех.

- Значит, что же делать людям?

- Значит, люди должны быть готовы к действиям. Вот, когда они будут готовы действовать, выйти на улицы и требовать, я уверен, тогда появятся и лидеры.

- Как отрезвевшим «Погосам» показать, что они протрезвели?

- Просто, очень просто. Когда призывают выйти на улицы, людям нужно выходить на улицы.

- Возможно ли это в ближайшем будущем?

- Я думаю, да.

- А Никол Пашинян сдаст? Успеет ли сдать?

- Ну что я могу сказать? Я думаю, что он делает всё, чтобы на день дольше остаться в кресле. Но не так, чтобы я… как бы это правильнее сказать… умолял их прийти, потребовать от меня, чтобы я освободил кресло. Но я был вынужден освободить, чтобы не было ещё больше осложнений в нашей стране.

- Но сегодня эти осложнения существуют. Общественность говорит: «Укажите нам, что делать».

- Могут возникнуть более серьезные осложнения. А я говорю, что когда придёт время, попробую Вас найти…

- Когда это время придёт?

- Когда эти люди будут готовы.

- Господин Президент, и я задам один вопрос. В Воскепаре мы видели, что все с пафосом, воодушевлённо говорили: «Приезжайте все сюда защищать Воскепар. Не дадим врагу войти». Насколько это реалистично? Есть ли у них оружие? Есть ли у них потенциал сопротивления?

- Нет, это будет авантюризм. Сейчас не начало 90-х, чтобы пытаться организовать самооборону с охотничьими ружьями или чем-то еще. Этого делать нельзя.

- А что им делать? Позволить, чтобы их дом отдали?

- Нет, им нужно протестовать против собственной власти, а не провоцировать азербайджанцев, чтобы они что-то начали.

- Собственное правительство убеждает нас, что, если мы не уступим, будет плохо, будет война, а также грозит нам арестом.

- Значит, необходимо заставить собственное правительство. Они могут это сделать. Нужно не брать ружьё и пытаться удержать границу, а нужно собраться, прийти и заставить власть изменить свое решение.

Спасибо.