ЧЕЛОВЕК МОСКВЫ

Похоже, власти Армении постепенно пересматривают свое отношение к России и возвращаются в более или менее конструктивное русло,- полагают некоторые наблюдатели. По их словам, о попытках наладить отношения свидетельствует также предстоящий визит в Ереван спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, да и в целом смягчение риторики Еревана в адрес российских партнеров.

БЫЛО ВРЕМЯ, КОГДА ЗА ПРАВДОЙ ШЛИ НЕ К ДВЕРЯМ ИНОСТРАННЫХ МИССИЙ В ЕРЕВАНЕ, а в корпункты Центральных (так их тогда называли) газет, либо напрямую летели в Москву. Помогало с разной степенью эффективности, но другого выхода не было. Наиболее отчаянные, случалось, посылали письма в мавзолей Ленина, но здесь было больше эксцентрики, чем конкретики.

В 1972 году картина изменилась. В Армению из Москвы в кабинет второго секретаря ЦК был посажен Павел Петрович Анисимов. До того Ереван в отличие от остальных союзных республик обходился без «смотрящего», но тут внутри партийной верхушки республики начались неурядицы и дрязги, запахло «переворотом». Центр знал, что уровень коррупции в республике зашкаливает и надо было что-то делать.

 Из анекдотов того времени: «У армянского радио спросили, почему прекращены вступительные экзамены в Ереванский университет. Армянское радио ответило: потому что все билеты проданы».

Как бы там ни было, допустить самоуправство было нельзя – менять местного главного могли еще более главные кремлевские, а пока то да се смотреть за порядком в Армении прислали Павла Петровича Анисимова.

С чего начал «человек Москвы»? Отказался жить на правительственной даче в Конде, а поселился в обычной квартире во втором Норкском массиве. Каждое утро к подъезду подъезжала «Волга» без номеров на переднем бампере (знак автомобиля особого назначения) и увозила высокопоставленного пассажира к месту работы. Любопытная деталь: к своему водителю Ерджо Анисимов неизменно обращался по имени-отчеству, после чего так же стала поступать и вся шоферская братва, на что Ерджаник Акопович отвечал откровенной грубостью.

Входя в курс дела, Анисимов объехал всю республику, познакомился с людьми, произвел некоторые кадровые назначения, после чего ответственные должности стали получать не те, кто к руководству ближе, а тот, кто умеет лучше. Оказалось, таких людей в Армении пруд пруди. Это народу нравилось.

 Не желая попасть чужаку в немилость, подтянулась и правящая элита, в управленческих звеньях стало больше порядка, лететь в Москву за правдой армяне стали меньше и, оказалось, «человек Москвы» на пользу делу все-таки больше, чем во вред, раз уж сами в своем доме делаем не то, хотя по большому счету дом в те времена был у нас один и назывался СССР.

После Анисимова в Армении поработали невнятный Геннадий Андреев, затем совсем уж не запомнившийся Юрий Кочетков и только потом приехал Олег Лобов, отлично показавший себя во время Спитакского землетрясения. И не только в этом.

В тот же год в Ереван пригласили Вардкеса Арцруни, знатного московского строителя, назначили заместителем председателя Совета министров и не ошиблись. Вообще-то говоря, московская школа организации дела и управления всем, чему требуется управление, заметно отличалась от отечественной. Умные армяне учились и перенимали, глупые становились в позу и ссылались на своей особенный менталитет, но так как первых было больше, чем вторых, работа спорилась.

НЕОБХОДИМОЕ ПОЯСНЕНИЕ. ПОД ОПРЕДЕЛЕНИЕ «ЧЕЛОВЕК ИЗ МОСКВЫ» ПОПАДАЛИ НЕ ТОЛЬКО РУССКИЕ ПО НАЦИОНАЛЬНОСТИ, но и те армяне, которые по факту рождения или волею судеб были связаны с Россией вообще и городом Москвой, в частности. Таких славных имен в истории превращения Армении в признаваемую миром страну очень много, однако, может быть еще больше.

Они из относительно недавнего прошлого, если же копнуть глубже, то, например, без Вадима Алексеевского, многолетнего директора ереванского филиала ВНИКЭ (Всесоюзный институт комплексного электрооборудования) никак не обойтись. Питомец московского энергетического института, в 1949 году был главным инженером «Армэлектрозавода», а дальше всю жизнь в Армении и вся жизнь для Армении. Алексеевский институт (его, как и институт Мергеляна – по вывеске Ереванский НИИ математических машин, называли по имени их основателей) прежде всего славился умными головами. Их в Армении отрывали с руками и, что интересно, не только для дел, непосредственно связанных с производством.

Из знаковых именных организаций еще. Институт Микаеляна. Родом из Тбилиси, как ученый и выдающийся кардиохирург сложился в России, в 1961 году человека из Москвы приглашают в Ереван, где со временем в буквальном смысле на пустом месте встает на ноги один из лучших в СССР Центров сердечной хирургии.

В смутное время, когда советское еще окончательно не ушло, а перестроечные либералы готовилась к прыжку во власть, Микаеляна выдвинули депутатом в Верховный Совет СССР.

На встречу с избирателями поехали вместе. Революционно настроенные юноши попрекали его незнанием армянского языка, местных традиций и т.п. Словом, в депутаты профессор не прошел. Потому что при всех достоинствах и заслугах воспринимался «человеком Москвы». Прошла Галина Старовойтова – этнограф из той же Москвы, но с шибко прогрессивной демократической ориентацией. Такие были времена.

Вспоминаем еще. Лемик Унанович Назаров, знаменитый практик-ученый. Пригласили, приехал, основал НИИ проктологии, лечил сам, учил лечить молодых врачей, и сегодня у армян есть своя научная школа. Чем плохо?

Мог бы еще и не только из сферы науки и здравоохранения. - В конце-концов собирательным «человеком Москвы» можно считать и «Русский дом в Ереване, всю расположенную в Гюмри 102-я российскую военную базу,- говорит мой собеседник Артур Гукасян.

 -И что?- спрашиваю.

-А то,- отвечал ветеран Великой Отечественной,- что какие бы бури ни рвали наши паруса, сбиваться с правильного курса мы не должны. Только в ХХ веке с карт мира исчезло девять стран. В этом смысле,- продолжал он,- некоторые наши граждане напоминают мне страуса.

 -Потому что прячут в голову в песок?

 -Нет. Потому что глаз у страуса больше, чем мозг.