УЖЕЛЬ ТОТ САМЫЙ ОНЕГИН?

Ужель та самая Татьяна? Ужель тот самый Евгений? Самые что ни на есть те самые! В афише Ереванского русского драматического театра им. Станиславского появилось новое название – "Онегин", спектакль, в котором "русская классика" и молодежный спектакль залиты в один флакон, спектакль, который стал в какой-то мере переломным для театра и уж точно – для его постановщика Норы ГРИГОРЯН.

Говорят, хорош тот ученик, который не повторяет своего учителя, но обретает свой, иной путь, который и становится путем памяти и благодарности. Для Норы Григорян, дочери выдающегося армянского режиссера, 50 с лишним лет возглавлявшего наш Русский театр, народного артиста РА и заслуженного деятеля искусств РФ Александра Григоряна, настал час пойти другим путем. И, забегая вперед, скажем, что дорогу эту она осилила.

Курс на неторную дорогу был взят изначально – приглашенные актеры, неожиданное для Русского театра оформление, а главное – в соавторы спектакля Нора позвала прекрасного хореографа Арика Асатуряна, так что уже в замысле пластический образ спектакля шел рука об руку с драматическим.

Теперь самое главное - "Евгений Онегин"! Ведь некоторые могут поэму целыми главами наизусть цитировать. Некоторые могут с азартом и пристрастием сравнивать множество драматических и оперных постановок, а тут предполагается такой пассаж! И здесь надо отметить, что премьерный зал "Онегина" состоял не, как обычно, из дам среднего возраста, а в основном опять же из молодежи. Неизвестно, ставила ли режиссер перед собой такую задачу, но надо же пытаться как-то объяснить этой самой молодежи про "наше все". А как? Как, чтобы это не превратилось в дидактическую рутину и не начиналось сакраментальным предложением из школьных сочинений: "Пушкин - великий русский поэт", а "Евгений Онегин" - энциклопедия русской жизни"?

Нора Григорян нашла рецепт. Впрочем, как и в любой энциклопедии, здесь собрано все - и важное, и случайное, и удачное, и не слишком. Режиссер погружает сцену в атмосферу то томительной меланхолии, то веселого гротеска, а то и мистики. По крайней мере сценическое пространство решено как место мистическое, темное, на границе земного и неземного. За авансценой открывается черная пустота, а над ней, над словно никогда не рассеивающимся туманом висит огромный подвижный белый холст-трансформер. Он двигается, он превращается то в эскиз барского дома, то в гигантский шлейф свадебного платья - словом, помогает навести на подмостках полную красоту.

 Этой красоте в большой мере способствует и работа Арика Асатуряна - это не хореография, по крайней мере не хореография в чистом виде, но пластический рисунок спектакля, в который молодые актеры театра вписываются охотно и с азартом. Татьяна, няня и мячи для гольфа. Или баскетбольные мячи. Ими перебрасываются Ленский (Вааг Самвелян) - вовсе не с кудрями черными до плеч, а с волосами, собранными в стильный хвостик, чертовски обаятельный и внутренне подвижный - и Онегин. Онегин - Манвел Саргсян - красивый, скучающий, пластичный, неожиданно блеснувший к финалу спектакля многоплановостью исполнения: любовь, боль и бесконечная самоирония. Татьяна - Анна Манучарян - не лирическая и падающая в обмороки, но драматичная и цельная. Ольга - Рипсиме Нагапетян - вовсе не как глупая луна, но как изысканная одалиска. Психоделический сон Татьяны - совсем не страшный ужастик, уморительная сцена ухода из жизни Дмитрия Ларина… И уже перестаешь считать режиссерские находки. Нескучно, весело, а в итоге-то получается все всерьез - Онегин живой и понятный, а Пушкин - и впрямь наше все - с тонким, умным, сложным романом про счастье, которое было так возможно, так близко. Романом, который, если и можно испортить, то лишь упрощая или превращая в душную, тяжелую и неповоротливую "классику".

Конечно, не то чтобы этот "Онегин" нигде не буксует - буксует, особенно в середине второго действия, делая вкусовой скос в какой-то иной театр. Конечно, местами спектакль напоминает урок коллективного чтения стихов, и то, что читаются они в форме рэпа, не спасает летучую пушкинскую строфу от маловнятности. Вообще разделительный мягкий знак в "Татьяне" - тест, который с легкостью удалось сдать, кажется, только Лиле Мукучян. Впрочем, тест на "Онегина" актриса вообще сдала прекрасно. Ее роль очень сложная и очень важная для спектакля. Она и няня Филипьевна, и то ли автор, то ли рассказчик, то ли танцмейстер - статуэтка в тяжелой мужской фрачной паре с указующей тростью в руках. Она читает сдержанно, без громких ударений, но рассказывает почти протокольно, жонглирует звучанием, интонацией, смыслами и становится самой яркой актерской краской спектакля.

Собравшийся в зале молодой зритель аплодировал долго, честно и от души. Театр честно и от души пытался на примере онегинского поведения объяснить, почему взрослым свойственно оглядываться назад и в происходящих событиях видеть отголоски прошлого и упущенные возможности. И, конечно, не всем взрослым это понравилось. А куда деть взрослому эту замыленность взгляда, привычные клише и понимание, что "их" Онегин и Татьяна не похожи на картонные фигуры из школьного курса русской литературы? Ведь обидно!

Так или иначе, новый "Онегин" уже набирает рейтинг. И руководитель молодежных программ Национального театра оперы и балета им. Спендиарова Левон Джавадян, побывавший на спектакле, уже предложил сотрудничество - в оперной студии тоже собираются ставить "Онегина" . А главное, неожиданно "Онегин" без посредников и распространителей начал делать кассу. Отдадим дань отличной афише с портретом красавца "в главной роли", но хочется думать, что само название "Евгений Онегин" тоже вызывает интерес и желание приобщиться. А это значит, что не все еще потеряно.

Если бы мне было 18, я бы написала, что этот "Онегин" - супер, и поставила тысячу лайков. Но, поскольку мне несколько больше, наверное, нужно сказать, что Нора Григорян и ее команда действительно изобрели отличный способ рассказать Пушкина и про Пушкина своими словами, простыми и понятными. Но эта простота, в которой есть магия театра.