В феврале текущего года величайшему армянскому лирику Ваану ТЕРЬЯНУ исполнилось бы 135 лет со дня рождения и 100 - со дня смерти.

Если юбилей - это повод заново вспомнить жизнь и творчество того или иного писателя, то, наверное, можно любой день нашей жизни считать юбилеем Терьяна, потому что он всегда с нами, занимая присущее только ему место в нашей духовной жизни, пробуждая множество мыслей, чувств, вопросов и отвечая на многие из них.

ВААН ТЕРЬЯН ВХОДИТ В НАШЕ СОЗНАНИЕ с самого детства. Он пробуждает стремление к высокому, неукротимое желание посвятить свою жизнь служению отчизне. Причем каждое поколение читателей принимает его за своего. И невозможно представить, что было время, когда такого понятия, как Ваан Терьян, не существовало.

 Почему же Терьян - это праздник, которого хватает на всю жизнь? Потому что волны его тончайшей лирики жизнетворны. Потому что он - аккумулятор, наполняющий наши жаждущие сердца солнцем и жизнью, открыт для всех и каждого, и каждый испивает из источника его поэзии ровно столько, сколько душа вмещает. Поразительная, неповторимая образность терьяновской поэзии, такая доступная всем, таит в себе глубины философского склада. Так приходит утро на землю - и все открывается перед вами в своей изначальной прелести и росистом первородстве.

 Глубоко человечная поэзия Терьяна, излучая ровный свет, предназначена для всех времен. Его тонкая интимная лирика получила самый широкий отклик у современников и всех последующих поколений, потому что с гениальной простотой и волнующей непосредственностью отразила сложнейшие человеческие чувства.

  Интересно, что Терьян пришел в поэзию, когда творили такие титаны нашей литературы, как Ованес Туманян, Аветик Исаакян, Сиаманто, Даниел Варужан. Они не только не затмили новый, свежий талант, но и всемерно способствовали развитию его особого поэтического дара. "В тот самый день, когда вышла книга "Грезы сумерек", ее автор уверенно встал в один ряд с первоклассными мастерами армянской лирики, - писал великий Аветик Исаакян. - Он внес неповторимую струю в армянскую поэзию: в нашем, почти исключительно силлабическом стихосложении ему принадлежат удачные опыты в тонической метрике. Он культивировал новые для армянской лирики формы - газеллу, триолет. Он перенес в нашу поэзию здоровые элементы символизма. Целый ряд его стихотворений, безусловно, будет жить вечно, во все времена, как нетленные ценности, как кристаллизация человеческих чувств, как нечто безупречно прекрасное". 

 Ты не горда, страна моя.

 Ты с мудростью печаль сплетаешь.

 Заветы давние тая,

 Ты огненной тоской пылаешь.
 

 И разве не за скорбь твою

 Тебе любовь моя и радость?

 Как ты, и я покорно пью

 И горечь всю твою, и сладость.

 Люблю не славу светлых дней,

 Не наши древние сказанья,

 Люблю я мир души твоей

 И песен тихие рыданья.

  Люблю я бедный твой наряд,

 Тоской молитвенною болен,

 Огни неяркие из хат

 И звоны с грустных колоколен.

 Перевод Ф. Сологуба

ЭТИ СТРОКИ ПОЭТА, наполненные и гордостью, и радостью, и болью за свою страну, проникнутые нескрываемой тревогой за ее будущее, могли бы по праву стать эпиграфом ко всем терьяновским стихам цикла "Страна Наири". Они озарены немеркнущим светом истинной любви. В них есть тревога, печаль, скорбь, нет одного: равнодушия к судьбе страны, судьбе народа. 

 Ужель поэт последний я,

Певец последний в нашем мире?

Сон или смерть - та скорбь твоя,

О светлая страна Наири?

Во мгле, бездомный, я поник,

Томясь мечтой об осиянной,

И лишь твой царственный язык

Звучит молитвой неустанной.

Звучит, и светел, и глубок,

Жжет и наносит сердцу раны.

Что ярче: розы ли цветок

Иль кровь из сердца, ток багряный?

И стонет в страхе мысль моя:

О, воссияй, мечта Наири!

Ужель поэт последний я,

Певец последний в нашем мире?

    Перевод В. Брюсова 

 В постоянных, тревожных раздумьях о том, куда несет страну "рок событий", Терьян был предельно обеспокоен ее завтрашним днем. Взору поэта открывался весь современный окружающий его мир - в вечном борении человеческих страстей, непримиримости добра и зла, света и тьмы.

МИР ПОЭТА ГРОМАДЕН, НЕПОВТОРИМ. В нем слышны громы больших исторических событий и сокровенные движения сердца. Он вводит в этот мир читателя, отдавая ему все богатства своего щедрого сердца, весь опыт души, горевшей высокой страстью.

 В Терьяне любишь все, и прежде всего любишь вечного современника человечества и своего ровесника, поражаешься его феноменальному поэтическому дару. Его стихи - это биография души поэта. Пронзительная лирика Терьяна - обнаженный нерв поэзии, это песни-исповеди, песни-признания. Книга судьбы, полная драматизма и страсти, открытий и ошибок, горя и любви.

 Свобода, творчество, любовь - это те константы нравственного мира человека, без которых нет истинной личности. Любовные стихи Терьяна с потрясающей поэтической исповедальной силой открыли личность поэта, запечатлели его духовное богатство. Терьян, спутник влюбленных юношей и девушек, пробуждал прекрасные чувства, одаривая духовной высотой, и остался, как первая любовь, высоким и священным.

 Время унесло в прошлое многие имена, но поэзия Терьяна нетленна. И сияет терьяновский стих, струясь голубизной высокого неба, зеленью пашен, свежестью долин, чистотой родников его сурового, но очаровательного края. И, как верно отмечено Исаакяном, мы имеем все основания гордиться своим поэтом и "в ряду бессмертных имен своей литературы чтить и его имя, достойное вечной любви, вечной признательности".