ТЫ КРУТИСЬ, ТЫ КРУТИСЬ, КАРУСЕЛЬ...

Осень на исходе, ветер давно уже сорвал с деревьев почти все листья, не спрашивая, совсем ли они пожелтели или еще молодят своей зеленью ветви. Деревья как-то "похудели" и без листьев обнаружили "морщины" веток. Листья в садах рассыпались под деревьями. Свернулись, съежились, храня в своих складках будущее потомство насекомых. Холодает.

ВРЕМЯ ЛИСТЬЕВ ИСТЕКЛО, В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ОНИ ИСТЛЕЮТ В ЗЕМЛЕ, чтобы потом через корни деревьев добраться до стволов и опять превратиться в зеленый сезонный наряд. Но обычно листья у нас сжигают, отравляя и без того загазованную городскую атмосферу. В последнее время, правда, этого дыма стало вроде поменьше.

Ноябрь готовится передать эстафету и уступить место зиме. Впрочем, зима не всегда дожидается разрешения. Возьмет вдруг и заявится пораньше. Она начинается с ветра.

Листья об этом знают. И стоит только ветру объявиться в городе, как листья, очнувшись от последней спячки, радостно взмывают вверх, легкомысленно кружатся, кружатся и никак не хотят опускаться. Ветер опускает листья наземь и мчится дальше. Потом, что-то вспомнив, возвращается, и листья снова пускаются в пляс, кружатся, зная, что этот ветер не просто так пожаловал, а принес с собой холод. Значит, скоро снег. Он будет кружиться в воздухе без листьев. А потом укроет листья и будет греть их до весны. Она тоже может прийти раньше времени. В последнее время сроки передачи эстафеты часто нарушаются. Но карусель все-таки вертится, как Земля вокруг Солнца.

ПОЖИЛОЙ ГОСПОДИН ИЗ КАХСИ

Он сидел в одиночестве на станции села Кахси. Здесь, в горах, в окружении скал, деревьев и цветов прошла вся жизнь. Здесь он радовался весне, мерз зимой. Сейчас кончалось лето, самое жаркое из тех, которые он помнил. Если, конечно, его память позволяла фиксировать и сравнивать вечный круговорот природы, которая то расцветает, то осыпается, и все живые существа вместе с ней.

ПРИБЛИЖАЛСЯ ВЕЧЕР. ЖАРА ОТПУСТИЛА. ВОКРУГ РАЗДАВАЛСЯ ГВАЛТ радующихся прохладе птиц. Особенно резвились вчерашние птенцы, научившиеся летать этим летом. Без устали пикируя и опять взмывая, они не могли нарадоваться теплу, вновь и вновь пробовали силу крыльев. Когда-то и он был таким же энергичным и неутомимым - этот пожилой господин из Кахси, старый воробей, примостившийся на трубе.

Полузакрытые глаза смотрели в сад, где еще не угомонились пчелы и бабочки. Воробей дремал, как, случается, вырубаемся мы перед телевизором, устав от дневных забот, наверное, и он был именно в таком состоянии, когда смотришь, но не видишь. Потому что увиденное уже не из твоей, а из чужой жизни. А твоя приближается к финишу, потому что ты уже свое отлетал, отпил и отклевал.

Нет, я не собирался, конечно, грузить воробья со станции Кахси своими мыслями. В отличие от нас, людей, он был в счастливом неведении относительно тех проблем, которые терзают нас всю жизнь, чтобы так и остаться неразрешенными. Но что-то общее у меня с этим господином было. Навалившиеся годы, усталость и печаль об ушедшей молодости. Куда и как все это быстро улетело?

Я встал со скамейки, взвалил рюкзак и еще раз бросил взгляд на "сверстника". А его уже на трубе не было. Взлетел. И слава богу. Значит, отдохнул, набрался сил и в небо - радоваться отпущенному времени, пока часы не остановились.

УЙМИСЬ, МАЛЫШ...

Я часто захожу на Вернисаж. Может быть, потому, что когда-то здесь был родительский дом, и детство мое прошло на улице Алавердяна. А еще я знаком с некоторыми продавцами различных изделий, случается, разговариваем с ними о житье-бытье. В этот мой приход внимание знакомых было приковано к большому тутовому дереву, вернее, к котенку, который вскарабкался достаточно высоко.

ПОДОЙДЯ ПОБЛИЖЕ, Я УВИДЕЛ ЛЮБОПЫТНУЮ СЦЕНУ. КОТЕНОК ЗАБРАЛСЯ на ветку, наверное, в первый раз так высоко и застрял там. Дело в том, что непрошеный верхолаз не понравился паре ворон и они всячески давали ему это понять. Подлетали, толкали крылом, но не клювом. Не то малышу не поздоровилось бы. Собравшиеся снимали на телефон, как котенок отважно отмахивается от атак лапкой и оглядывается по сторонам, осмысливая, куда это он залез и как бы отсюда спуститься. А вороны продолжали свои воспитательные полеты, объясняя котенку, что дерево - это их территория и лучше бы ему оттуда убраться. Внизу у ствола не находила себе места кошка, наверное, мать верхолаза. Она защитила бы детеныша, если б не собиралась в скором времени произвести на свет котят. Вот и нервничала внизу.

Вороны умерили свой пыл, уселись повыше, котенок проворно, хотя и не без труда, соскользнул на землю под аплодисменты публики. Обошлось, как говорится, без жертв. Кстати, в детстве я часто наблюдал на этой территории за воронами и не помню, чтобы они обидели какого-либо чужого птенца. Питаются они главным образом тем, что не съел человек, - пищевыми отходами. Можно сказать, подбирают мусор, работая санитарами. А люди большей частью не ценят это и ставят в вину птицам их карканье. Ну обделила их природа голосом, с соловьями не сравнишь, так что же теперь пилить их за это?! Мы-то сами тоже ведь не все голосом и добрыми делами похвастать можем. А вороны в большинстве своем не агрессивны. Вот и котенка они не тронули, только объяснили, где его место.

Сурен АЙРАПЕТЯН