ЗА ЧТО АРМЯН НАДО ЛЮБИТЬ

Семейным традициям вроде чтения сказок на ночь или пения колыбельных малышам изменить можно, но зачем? В круговерти общественно-политического абсурда и психологического дисбаланса, который сегодня можно видеть, вспомним о правилах поведения, по которым в мире узнавали армян.

ЗАПОМНИЛАСЬ БОЛЬШАЯ АРМЯНСКАЯ СЕМЬЯ В ГЮМРИ. Подвели познакомить с дедом, старейшиной клана. Голова седая, но ясная, передвигался уже с трудом, сидел в кресле, ноги в тапочках. На одной тапочке вышито "Всегда", на другой - "Прав".

- Гюмрийцы любят пошутить, - объяснила нетривиальный манифест невестка…

Заняв правильное место и открыв застолье нужными словами, старик заметил: где бы и сколько бы вы с друзьями ни ели-пили, встречи завершайте в родном очаге. Дом, куда не приходишь с друзьями, как холодильник, от которого есть польза, но нет тепла.

Не знаю, как насчет "Всегда", но в данном случае старик был прав.

Почему вспомнилось? Один из российских телеканалов недавно показал документальный фильм "Последний первый секретарь Еревана". Фильм о Михаиле Минасбекяне, из него много чего интересного можно узнать и вспомнить. Выделяю рассказ о том, как Минасбекян, тогда просто секретарь горкома, поехал с коллегами в Тбилиси на зональное совещание. Посовещались. Хозяева встречи организовали прощальный обед. Затем решили проводить до границы с Арменией. Граница - Красный мост через реку Храми на нейтральной полосе между Грузией, Арменией и Азербайджаном.

- Спасибо за теплый прием, - сказали армяне, - но ведь до Севана уже рукой подать…

   Приехали на Севан, отведали тогда еще легальную форель, пришло время расставаться.

- Так не пойдет, - восстал Минасбекян, - чтоб до дому оставалось сорок минут ходу и не заехать? (завет старого гюмрийца, который всегда прав, вспомнили?).

Посидели за домашним столом и в Ереване, после чего программу совещания в Тбилиси можно было считать исчерпанной. 

Попутно о другом эпизоде из того же фильма. После окончания элитного Бауманского училища (теперь Московский Государственный технический университет) Минасбекяну предложили место в одном из ведущих самолетостроительных КБ, достойная зарплата, квартира в Москве, а вот уезжать из Еревана отец отказался.

- Понимаешь, - объяснял он сыну, - пока я утром перехожу улицу и дохожу до хлебного магазина, пять "здравствуй!" туда, пять обратно. Где я такое еще увижу?

Тут важно не только то, что Минасбекян-старший без "барев дзез" не может, но и то, что Минасбекян-младший маму с папой без себя не оставил и в Москву не переехал.

…АЛЕКСАНДР МИКАЕЛЯН, ЧЬЕ ИМЯ СЕГОДНЯ НОСИТ ОСНОВАННЫЙ им в Ереване институт хирургии, сославшись на известного коллегу Бориса Шабалкина, как-то сказал: "Сволочи вообще не могут быть настоящими врачами. Настоящие врачи любят по-настоящему и делают все по-настоящему. А по-настоящему дружить, - развивал Микаелян мысль, - можно тогда, когда за столом соседа, друга, брата сидишь как за своим. В Армении не так давно так и было, а сплыло после того, как начали делиться на "белых" и "черных", пришлых и коренных, прежних и новых и еще черт знает на каких. Как-будто живем в Китае, где народу больше миллиарда и немного туда - немного сюда ничего не решает".

…В голодно-холодные девяностые в Ереван приехал корреспондент "Балтимор Сан", и меня попросили помочь заморскому журналисту понять суть и смысл карабахского конфликта.

Ужинали дома, и пусть стол был небогатый, но, главное, он был. Наш армянский стол, организованный по предложению и при участии двух соседей по площадке: каждый приносил что было, помогал как мог. Возможно, в ресторане могло получиться лучше, и гость поначалу настаивал на общепите с оплатой за счет "Балтимор Сан", но затем домашние посиделки показались ему интереснее.

 Уезжая, американец обобщил: Каждые шесть минут, - сказал он, - на планете Земля исполняется какое-нибудь произведение Чайковского. Так часто исполняют музыку только божественного Амадея Моцарта. Но еще чаще друг другу и гостям в Армении говорят "джан".

…Сегодня говорят заметно реже. Сегодня в кафе или ресторане за одним столом могут сидеть "белые", за другим - "черные" - дети и внуки тех, кто чуть что сдвигал столы, и получалось почти то, о чем говорил старый гюмриец, который всегда прав.