"КОГДА В ГОСУДАРСТВЕ БАРДАК, ПРИХОДИТ ФОРТИНБРАС"

В Ереванском камерном театре - премьера. Художественный руководитель театра народный артист РА Ара ЕРНДЖАКЯН поставил "Гамлета". Вернулся к самой великой пьесе всех времен и народов почти через 40 лет после первой своей постановки. Сам он утверждает, что это случайность. Но случайностей, как известно, не бывает ни в искусстве, ни в жизни.

- В 1985-м году в Камерном театре был поставлен "Гамлет", и он вышел неожиданным и скандальным. Что заставило вернуться к самой великой пьесе через 36 лет?

- Все настолько прозаично, что совершенно не тянет на страсти по гамлетиане. Лусине, будучи директором театра, сообщила, что министерство в кои-то веки дает нашему театру деньги и надо сделать спектакль "с костюмами". А нам просто необходимо менять покрытие сцены, вот и решили поставить "Гамлета" с плащами и шпагами, а по ходу выкроить финансы на мини-ремонт. В итоге поменять покрытие не получилось, а я уже ввязался. Это вот был повод для "Гамлета" - причин никаких. Более того, в театре были уверены, что нынешняя версия спектакля будет своеобразным римейком - с центральной фигурой Горацио и прочем. А в итоге в новом спектакле Горацио нет вообще. Словом, совершенно другой "Гамлет", который абсолютно не стоит связывать с моими мучениями сорокалетней давности. Грубо говоря, поступил заказ от директора - я поставил.

- Великая Алла Демидова как-то сказала, что "Гамлет" - это пьеса-шар, которую невозможно увидеть одновременно со всех сторон, и каждый смотрит сквозь свой ракурс. Про что ваш нынешний "Гамлет"?

- Вообще-то сначала я хотел назвать спектакль "Гамлет, или Пособие по разрушению государства". Потом директор попросила этого не делать, тем более за государственные деньги... Я просто дико перелопатил пьесу - наверное, те, кто хорошо ее знает, будут в шоке. Все действие спектакля происходит на фоне того, что Фортинбрас со своим войском идет на Датское королевство. Меня всегда удивляло, что на этой теме никто не делает акцент. Ведь Фортинбрас - злейший враг не только Гамлета, но и всей Дании, так сказать, заклятый враг, поскольку его отец пал на поле брани от руки Гамлета-отца. Это ведь по пьесе так - пока все "ля-ля" выясняют отношения, на датском троне воцаряется злейший враг государства. Я вывел эту тему на первый план - когда в государстве происходит черт знает что, в результате приходит некий фортинбрас и... имеем то, что имеем. Вот, так сказать, краткое содержание будущей серии.

- Возникает тихое подозрение, что хрестоматийное "самая гуманистическая пьеса и герой" не про ваш спектакль...

- Наверное. Знаешь, я вот поставил достаточно долгую сцену убийства Полония. Гамлет пронзает его, но он не умер, а ранен. Полоний вопиит о помощи, а Гамлет в это время о чем-то резонерствует и, вспомнив, что Полоний когда-то был актером, даже пытается репетировать с ним, как он должен убедительно умереть. В итоге он его добивает и над трупом произносит еще и монолог о том, что актеров надо любить и хорошо с ними обращаться. То есть Гамлет у нас получился вполне себе негодяй, но главное в нем не это, а то, что он может быть каким угодно, может быть любым. Он гораздо страшнее банального негодяя, он непонятно кто, он сиюминутный, совсем как некоторые. И Горацио я убрал - не вписывался Горацио в эту концепцию. Ну да - как-то так получилось, что приличных людей в этом спектакле нет. Я помню, тогда, в 85-м, мэтр отечественной театральной критики Рубен Зарян зашел ко мне в кабинет и сказал: "Считай, что ты убил моего отца!" Почему Шекспир был ему отцом, я до сих пор не понял, но сейчас он, наверное, меня бы просто четвертовал.

- Насколько я понимаю, новый спектакль - высказывание не просто авторское, но крайне злободневное. Тогда почему Шекспир, почему Ернджакян сам не написал пьесу, как это обычно происходило в таких случаях?

- После всего случившегося у меня было такое внутреннее опустошение, какого я в себе не припомню. Я просто ненавидел всех и вся, а больше всех себя. И сегодня не могу смотреть, когда по телевизору показывают этих мальчиков, детей, отданных на заклание, - вот просто не дышится. Но вот сейчас, кажется, нашел в себе силы, начать работать, и моя новая пьеса будет сегодняшней. Может быть, даже нацеленной на завтра. По крайней мере мне так видится. То, что мы пробили дно, - это очевидно, это не обсуждается. И я имею в виду не поражение в войне и гибель тысяч людей, а то, в каком духовном и нравственном состоянии пребывает немалая часть нашего общества. Это ведь из тех ситуаций, которые создаются долго и изощренно, и в результате начинает работать какой-то дьявольский механизм. Как когда видишь в столетней хронике - армяне идут по Дер-эйр-Зору, а охраняет их полчеловека. Но почему-то никому не приходит в голову ринуться всем вместе, даже при понимании, что кто-то погибнет. Наше нынешнее состояние напоминает эту картину. Ощущение, что нация под гипнозом, четким и глубоким гипнозом. Но, грубо говоря, не хочется так просто отдавать все тем, кто этот гипноз организовал. По известному принципу "я-то хоть попробовал!"

- Новая пьеса будет оптимистической?

- Нет, конечно. Меня могут счесть сумасшедшим, но у меня есть если не глобальное решение проблемы, то по крайней мере какие-то идеи. Даже предложение, через что выжить в этой ситуации.

- Предложение рационализаторское?

- Вот-вот, иронизируешь. Но мы же понимаем, что состояние, в котором мы пребываем, не решается на уровне "свергаем этого властителя, приводим нового - и все в шоколаде". Человек сложен и очень прост одновременно. В нем всегда присутствует дуализм, и в какую атмосферу его погрузишь, таким он и будет. До последних лет мы же худо-бедно прожили почти целый век, и всю дорогу люди в абсолютном большинстве казались вполне нормальными. Люди ведь сами по себе - это сосуд. Чем его заполнишь, в ту сторону и будут выпендриваться. Я не утверждаю, что армянин по сути станет лучше или хуже, но внешне это не в пример дню сегодняшнему будет выглядеть прилично. А это немало. Я бы даже сказал, это очень много. Так вот моя новая работа - это попытка найти механизм, антидот, который позволит вернуть нас к нормальному состоянию. Ведь должно же что-то щелкнуть в мозгу - то, что поможет выползти из... этих экскрементов. Я, конечно, далек от мысли, что, когда спектакль по новой пьесе состоится, народ, как после "Фигаро" Бомарше, побежит делать еще одну революцию. Будет это выглядеть глупо или прозвучит криком, получится или не получится - я не знаю. Самое смешное, что там есть конкретное предложение и, если найдутся люди с возможностями, которые за это возьмутся, может сработать.

- Спойлерить свою концепцию, пока она не обрела окончательный вид, автор не желает. Но если я правильно понимаю, речь идет о поиске той Большой Идеи, призванной объединить нацию, Слова, которое будет сначала?

- Как-то так. Ведь, чтобы быть способными возвращаться к истокам, надо сначала отойти от нас нынешних. Ведь есть понятие достоинства - не национального даже, а достоинства каждого человека, индивида. И восстанавливать его сейчас надо не лозунгами, а как-то более рационально, более вещественно что ли дать понять преимущества человека с достоинством. Ведь что сегодня часто думает среднестатистический жлоб? "Оставьте меня в покое - и с Арцахом своим достали, и с турками мы будем прекрасно жить". Я сейчас очень грубо формулирую, но ведь происходит примерно это. Но если предложить - там-то зарыт клад, философский камень, эликсир жизни, что-то из этого ряда, но, чтобы его достать, нужно быть Армянином. Ведь возможно, в таком контексте во мне что-то проснется, потому что мне предложат конкретную ситуацию. И тогда мне захочется играть в такого Армянина! Мне кажется, в нынешнем состоянии нужен только такой вот "театральный ход".

- Но ведь в нашем поляризированном до крайности социуме от творческой интеллигенции ждут не концепций, а выхода на площадь - за кого ты и против кого. Плюс бытует мнение: мы страну теряем, а они про искусство.

- Мне кажется, если дойти до этой точки зрения, тогда и страна не нужна. Я убежден, что такая позиция - это точка невозврата. Все-таки нужно за что-то цепляться в надежде, что мы сумеем что-то изменить. Мне сейчас выйти на трибуну и говорить то, что и так очевидно, что говорят все - и что? Ведь есть среди нас человек 700 или даже 70, которые думают в иных парадигмах. Которые вообще думают! Может, именно они правы?

- У Ара Ернджакяна еще будет время поставить пьесу о Гамлете, который пришел не из Эльсинорской тьмы, а из светлого Виттенберга?

- Тут, конечно, надо обращаться не к Шекспиру, а к Некрасову - жить в эту пору прекрасную уж не придется..." Если провести аналогию с революцией 1917 года, то те, кто успел уехать до 27-го, те спаслись. А кто думал, что все это безумие временно и остался, их с начала 30-х начали мало-помалу уничтожать. Меня не оставляет ощущение, что мы сейчас приблизительно в этой ситуации. Но я не могу признать, что Никол победил - победил внутри нас. Ну, не могу! Если я до конца в это поверю... Лучше без патетических слов. Лучше все-таки, как лягушка в молоке - работать лапками.