В СТЕПАНАКЕРТЕ ОТКРОЕТСЯ РУССКИЙ ТЕАТР

Интервью с основателем и руководителем арт-студии "Бродячая собака" Жанной КРИКОРОВОЙ.

 – Жанна Алексеевна, в последнее время Вы работали в Ереване. Как нам стало известно, Ваше возвращение в Арцах связано с предложением принять участие в беспрецедентном для республики проекте – создании русского театра в Степанакерте. Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

– Так получилось, что в результате войны я потеряла свой дом. Более того, было понятно, что мне не только некуда возвращаться, но и негде работать: мы все переживали шок, опустошение, отчаяние, и думать о возобновлении деятельности арт-студии "Бродячая собака" в тот период казалось просто кощунственным. Один из наших ребят был тяжело ранен, еле выжил, другой наш парень погиб, и у меня было ощущение, что вместе с ним умерла и "Бродячая собака".

Пока я пыталась осознать происходящее, понять, что мне делать дальше, руководитель агентства и радио Sputnik Армения Дмитрий Писаренко, мой бывший коллега, предложил попробовать себя в роли выпускающего редактора. Наверное, это было лучшим выходом для меня: когда ты весь день занят выпуском новостей, времени на страдания и стенания просто не остается. Однако деятельность, в которой минимизировано творческое начало, мне неинтересна, и я понимала, что не хочу заниматься выпуском новостей всю свою оставшуюся жизнь.

И вот тут судьба, скажем так, организовала встречу, которая и положила конец моим метаниям. Речь идет о нынешнем главе Русской общины Нагорного Карабаха Александре Бордове, человеке, который в эти сложные для всех нас времена взял на себя миссию по основанию первого русского театра на карабахской земле. Бордов – инициатор переписи славян и граждан Российской Федерации, проживающих в Нагорном Карабахе, автор целого ряда культурно-просветительских проектов. Мы были коротко знакомы еще до войны, и Александр Сергеевич знал о существовании арт-студии "Бродячая собака". Также знал, что в Арцахе никогда не было русского театра, несмотря на то, что в регионе жили и живут не только русские люди, но и огромное количество русскоязычных граждан. Вот таким образом и возникла инициатива создать в Степанакерте русский драматический театр, используя весь наш сохранившийся ресурс, опыт и творческий потенциал.

 – Есть ли уже у Вас какие-либо конкретные творческие идеи и предварительные планы? На какую тему будет первый спектакль?

– Да, конечно, есть и идеи, и планы, причем, как минимум, на год вперед. Что касается выбора материала для первого спектакля, мы сошлись во мнении, что лучше всего сейчас выпустить легкую комедию. В нашей жизни не так много радости, и пусть люди, которым так нелегко сегодня, придя на спектакль, хотя бы на полтора часа забудут о проблемах и просто посмеются, сбросят тяжелый груз с души, и, может быть, сама жизнь уже не будет казаться такой суровой. Ведь жизнь, по большому счету, не такая, какая есть, а такая, какой мы ее воспринимаем.

– Кто составит труппу нового театра?

– На данном этапе труппа формируется из артистов "Бродячей собаки". Многие из нашего театра остались в Арцахе, но не все могут вернуться в театр в силу определенных жизненных обстоятельств. Тем не менее, состав первого спектакля практически сформирован, уже прошла первая встреча, ребята воодушевлены, они очень соскучились по своей театральной жизни. Но уже летом-осенью мы будем расширять состав труппы. На данном этапе мы обсуждаем критерии, механизмы ее формирования.

– Что даст Арцаху русский драматический театр?

– Для начала напомню, что я уже много раз говорила на разных площадках - и в интервью, и на встречах с различными чиновниками: русский язык – это возможность приобщения не только к богатейшей русской культуре, но и к мировому культурному наследию. Ни одна национальная культура не формируется сама в себе. Да, зарождается она в народном творчестве, ее питают бытовые и религиозные традиции, но период процветания, обретения масштаба связан с аккумуляцией в себе множества иных культурных традиций. История армянской культуры – это история огромного региона со времен античности. Невозможно избежать взаимовлияния культур, когда есть взаимоотношения народов. Границы можно провести по земле, у культуры же нет границ, и создавать их искусственно – это значит ограничивать развитие, ограничивать сознание, миропонимание.

Русский театр нужен Арцаху не только потому, что здесь живут этнические русские и носители русского языка, которые, безусловно, нуждаются в русском слове. Но, на мой взгляд, не это самое главное. Русский театр может стать тем мультикультурным пространством, которое, как минимум, на психологическом уровне поможет нам преодолеть ощущение изолированности и выйти на уровень сопричастности общечеловеческому.

 И я очень рада, что мы совпали с Александром Сергеевичем в этом понимании и целеполагании. Его корни, как русские, так и армянские, тоже здесь, в Карабахе, как и мои, и знать эти корни и ощущать их – большое счастье. Но любое дерево, уходя корнями глубоко в землю, тянется к небу, к солнцу, его крона, ветви ширятся и высятся, оно питает кислородом всех, кто в нем нуждается, а не избранных.

Любопытно, что в последние пять-шесть лет во всем мире отмечается рост зрительского интереса к театру, особенно на постсоветском пространстве, где с 90-х годов театры просто умирали. Но сегодня зритель возвращается в театр. Я заметила эту тенденцию и в Ереване, где за год успела посмотреть несколько спектаклей в разных театрах. И везде были аншлаги. На многие постановки билеты раскупаются за месяц вперед.

Мне кажется, что феномен этого явления сокрыт в самой природе театра, где зритель является сотворцом происходящего на сцене. Любое искусство – это преодоление экзистенциального одиночества, но только в театре возникает Единение: любой спектакль – это синтезированная энергия создателей и зрителей, это рождающийся на наших глазах единый новый мир. И поскольку мы живем во времена, когда заканчивается эпоха разделения и наступает эпоха единения, то театр становится флагманом грядущих трансформаций.

Еще один театр в Степанакерте – это еще один очаг культуры, еще одно пространство соприкосновения с божественным, потому что мы можем ощущать Творца только через любовь и творчество, другого пути оставаться Человеком у нас нет.

– Создание нового, тем более беспрецедентного для края театра означает минимум веру в завтрашний день. Вы оптимист в отношении будущего Арцаха?

– Я вообще оптимист по жизни. Но оптимизм – это не только некое качество, ростки которого были заложены в тебя еще до рождения. Оптимизм – это выбор! Почему говорят, что этот земной шар приводят в движение оптимисты? Потому что оптимист – это созидатель, оптимист всегда выбирает путь созидателя, строителя, а не путь жертвы. Роль жертвы удобна и даже в определенном смысле логически оправдана: я ничего не могу делать, потому что в меня стреляют, потому что засуха или наводнение, потому что правительство плохое и парламент непригодный, потому что я слабый, мы слабые, потому что, в конце концов, мы все когда-нибудь умрем. В результате люди-жертвы сеют панику и страх. В такой среде появляются и циники, которые еще и иронизируют над этими жертвами, называют всех трусами и рабами и только в этом видят свою, на их взгляд, великую миссию.

Будущее Арцаха, уверена, зависит только от того, сможем ли мы выйти из этой роли жертвы и встать на путь созидания. Меня восхищает крестьянин, который, зная, что на него нацелены сотни ружей, все равно выходит в поле, возделывает землю и верит, что жизнь победит. Меня восхищает учитель, который во время бомбежек собирает в подвале детей, учит их математике и ругает за неправильные ответы. Меня восхищает хореограф, который может не спать всю ночь, потому что какая-то танцовщица не держит нужный угол в пятой позиции… Я могу перечислить еще множество подобных примеров. Суть в том, что смерти можно противопоставить только жизнь. Только тогда смерть отступает.

Я вижу, что Арцах твердо выбрал жизнь, а это значит, его будущее определено, и, как говорят врачи, если пациент очень хочет жить, то медицина бессильна…