НЕПОКОРНЫЕ ГРАЖДАНЕ И СУД ИСТОРИИ

Непокорный Человек всегда появлялся. Как ни зверствовала святая инквизиция, как ни плодили стукачей и палачей, а Тиль Уленшпигель вырастал вопреки всему. И Ланцелот в "Драконе" побеждал вопреки всему, и сама эта пьеса Шварца появилась вопреки логике - при Сталине! (Жаль, если не читали, очень сильная вещь - обалдеете от актуальности и портретного сходства).

СЕГОДНЯ НЕПОКОРНЫЙ АРМЯНИН НА УЛИЦЕ. ВОПРЕКИ ВСЕМУ. Он готов бороться до конца и против внешнего врага, и против собственной предательской власти, которая целенаправленно ведет его Родину и народ к окончательной катастрофе. Знаменитый французский философ и поэт Поль Валери как-то заметил: "Искусство политики состоит в том. чтобы не дать людям принять участие в делах, которые их напрямую касаются". Непокорные граждане своей борьбой убедительно доказывают, что этим искусством Пашинян не владеет.

Мы не будем описывать зверства и беззакония единственного оплота Никола - репрессивной машины - по отношению к вышедшим на улицу непокорным, но мирным гражданам. Читатели беспредел ментов видят собственными глазами. Можно ли было ожидать от янычар Никола иного? Нет, конечно.

Эту власть ни при каких обстоятельствах нельзя охарактеризовать как национально ориентированную и национально ответственную. Ее хорошо известные представители во главе с Пашиняном меньше всего озабочены интересами руководимой ими страны, чаяниям и судьбой народа. Зато чрезвычайно восприимчивы к собственным материально-финансовым обретениям, одержимы стремлением любой ценой сохранить власть, невзирая ни на какие нравственные запреты.

Пашиняну и его своре неведомы иные разновидности человеческих мотиваций, кроме своекорыстных. Чувства долга, ответственности перед нацией, призванности служению Отчизне и любви к Родине им несвойственны и даже совершено чужды. Они - воинствующие космополиты, исповедующие принцип: Ubi bene, ibi patria ("Где хорошо, там и Родина"). Поэтому превратили бойкую и беззастенчивую торговлю национальными интересами в умело организованный, прекрасно отлаженный и прибыльный бизнес.

Граждане часто называют этих людей "турецкоподдаными", но вот четко определить их национальность просто невозможно. У юристов есть старая шутка: "Кем по национальности будет ребенок, родившийся от отца-армянина и матери-австралийки на греческом корабле, плывущим под либерийским флагом в нейтральных водах?"

Впрочем, национальность их не так уж и важна. Просто эти нелюди нам чужие. Это больше, чем враги. С врагом можно примириться, а чужой всегда останется чужим. У нас и этих негодяев нет общих взглядов, общего языка. И даже если мы случайно произносим одинаковые слова - смысл в них вкладываем разный.

ЕДИНСТВЕННОЕ ЧУВСТВО, КОТОРОЕ МОГУТ ВЫЗВАТЬ У ГРАЖДАН НИКОЛ И ЕГО СВОРА, - это омерзение. Пьеса Брехта "Карьера Артуро Уи" о Гитлере. Гитлер там показан не столько ужасным, сколько омерзительным. Актер играет его как шелудивую собаку - по-собачьи мочится, задрав ногу, шарит по помойкам, вываливает отвратительно длинный язык и лижет дерьмо; почти неразборчивый хрип и визг вместо человеческой речи. А мы своего людоеда изображаем олицетворением зла, виновником бесчисленных несчастий, предателем, жестоким диктатором и т.д. А омерзительным? Учиться нам надо у немцев беспощадности осуждения.

Впрочем, и слово "омерзение" для характеристики этой власти может показаться слабоватым. Литературный русский язык все-таки не в состоянии адекватно передать те пылкие чувства, которые наши граждане питают к этой нечисти. Послушайте оценки граждан. В них есть все и про Никола, и про его режим, и про нашу жизнь в последние четыре года. Очень выразительные слова. Жаль в статье их употребить нельзя, а смягчать - только портить.

Есть два основных ресурса авторитарного режима: ложь и насилие. Когда одной лжи недостаточно, подключают насилие, что и делает сегодня Пашинян. Нельзя сказать, что насилие неэффективно. Это неправда. Если чему и учит нас история, так это тому, что насилие эффективно. Огромное число правителей в истории человечества удержалось у власти только в результате насилия. И сегодня есть изгои, вроде Никола, которые правят насилием.

НО НАСИЛИЕ ОБЫКНОВЕННО РОЖДАЕТ ПРОТИВОНАСИЛИЕ. Диктаторы, надеющиеся удержаться на троне, теряют власть не тогда, когда начинают применять к мирному народу насилие. А тогда, когда народ начинает сопротивляться. Своей борьбой непокорный гражданин сопротивляется, и власть Пашиняна неизбежно превратится в попугая из старинной индийской притчи.

Один человек поймал в лесу попугая, который оказался очень способным. Он очень быстро научился говорить по-человечески. Умел изображать скрип телеги, мычание коровы, мяуканье кота, шум дождя и многое другое. Но однажды, когда к его клетке подкралась лиса и схватила его за хвост, он заорал как попугай. Ждем крика попугая, сограждане.

А зверски избивающие сегодня на улицах мирных, но непокорных граждан полицаи и отдающие им приказы из правительственных кабинетов нелюди непременно ответят за содеянное. Они преступники.

Нам могут возразить, что в Конституции есть статья, гласящая: "Никого нельзя считать преступником без приговора суда". Но давайте разберемся. Если, допустим, меня ограбили в переулке - ждать ли мне приговора суда, чтобы иметь право назвать бандитов преступниками? Ведь их, может быть, не поймают. А если поймают, то не исключено, что бандиты поделятся с ментами, и менты их отпустят (за мои деньги). И суда не будет.

А если бандит даст взятку, наймет лжесвидетелей, изготовит фальшивые документы и, значит, вдобавок к грабежу совершит еще несколько преступлений, то суд его оправдает. И - кто он? По-моему - преступник. Презумпция невиновности - дорогой товар, не всем по карману.

И не надо забывать о том, что преступниками свору Никола суд уже назвал. Пока не официальный суд, а суд народа. Правители постоянно находятся под судом, и суд этот не прекращается ни с окончанием срока правления, ни с окончанием срока земного. Ни отставка, ни смерть - ничто не служит освобождению от этого суда, ни даже смягчению приговора.

Один из самых понятных примеров - тот же Гитлер. Физически он под суд не попал, покончил с собой от страха. Но и без всякого официального суда он осужден навсегда. Не пожизненно, а навечно. Это суд истории.