РАБОТАЛ С ВООДУШЕВЛЕНИЕМ

Зачем люди ставят памятники? Чтобы не забыть нечто очень для них важное: человека или события, изменивших привычное течение их жизни.

Вот и этот четырехметровый памятник, установленный в парке "Акведук" в год 80-летия битвы за Москву, является своеобразным символом. На главном фасаде постамента высечено: "Героям 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения города Москвы. Всем участникам Великой Отечественной войны". Его авторы - заслуженные художники России и Армении Ваге и Микаэль Согоян, сыновья одного из крупнейших скульпторов второй половины XX и начала нового столетия Фрида Согояна, творчество которого прочно вошло в историю советской монументальной пластики.

НЕОБЫЧАЙНОЕ ВОЛНЕНИЕ ВЫЗЫВАЕТ ЭТОТ ПАМЯТНИК. Образно-символическим языком говорит он о мужестве и силе духа. Авторы выбрали миг жизни из далекого уже теперь прошлого, но такого близкого для каждого человека. Встревожив воспоминание о тяжких, преисполненных горя, героизма, самоотверженного мужества военных лет, скульпторы пробуждают в ныне живущих ощущение кровной нерасторжимой связи с прошлым, осознание ответственности за него. Овеянный пафосом больших гражданственных чувств этот памятник стал важной вехой в творчестве студии Согоян последних лет. И выполнен он с большим художественным накалом.

Двухфигурная композиция несет в себе многозначимое содержание. Она об истории подвига простых горожан, которые отправились на фронт ради спасения Отчизны. Встав живым щитом на пути врага, ополченцы сдержали натиск противника на подступах к родному городу и заложили основу победы в Московской битве. Памятник потому и прочерчивает след в душе, потому и будоражит мысль, что в нем жгучая правда, а не поверхностное правдоподобие.

НЕДАВНО МИКАЭЛЬ ПОБЫВАЛ В ЕРЕВАНЕ. Несмотря на короткий срок пребывания, мы с ним встретились и поговорили о его творческом пути, о проблемах, которые сегодня становятся главным на творческом горизонте скульптора, об истоках и перспективах. Естественно, наша беседа началась с вопроса о том, повлиял ли отец на выбор профессии.

 - Хочу начать с нашей родословной, - говорит Микаэль. - Дед моего отца - выходец из Польши. Звали его Ян Стемпель. По воспоминаниям, это был очень высокий человек, два метра ростом. Жена его, напротив, миниатюрная. И вот от них пошла ветвь, более осложненная с точки зрения смешения крови. В семье моего отца искусство занимало немаловажное место: его ценили и трепетно к нему относились, дома стоял рояль, проходили музыкальные вечера в кругу друзей. Бабушка была директором кукольного театра Гюмри, а дед - начальником узла связи. Так что искусство входило в его сознание с детских лет. И Гюмри, этот город мастеров, в котором отец родился, не был лишен определенных культурных запросов. Он имел сложившиеся традиции и своеобразный местный колорит, как в своем архитектурном облике, так и, особенно, - в характере жителей, пользующихся и поныне заслуженной репутацией острословов. Родной город наделил его, помимо всего, и упорством, какой-то философской постепенностью в суждениях и выводах.

То, что отец выбрал изобразительное искусство в качестве своей жизненной музы, случилось вопреки ожиданиям, ведь ставку делали на гуманитарные дисциплины. Но семена профессии были заложены в нем еще в школьные годы. Однажды по дороге в школу будущий скульптор заметил, как мастера обтесывали туф, какие невероятные узоры возникали под их резцом. Он как завороженный следил за их действиями. Заметив это, один из пожилых каменотесов подозвал мальчика и сказал: "Вот, попробуй". С этого и началась первая любовь к ремеслу, а спустя годы стало очевидным, что другого выбора и быть не могло. В этот день он опоздал в школу и явно получил потом взбучку.

Очень сложно охарактеризовать Фрида Согояна как личность, потому что, с одной стороны, это был очень деликатный, ранимый, всеобъемлющий человек, умеющий, несмотря на все свои звания и регалии, прислушиваться к чужому мнению, считаться с ним. Но в то же время парадоксально было и то, что у него было мощное свое видение, цельная необратимая конструкция, архитектором которой он сам и являлся. Он воспитывал нас примером свой жизни, не словом, а делом. Невозможно воспринимать Согояна без его огромного скульптурного наследия. Он воспел не только свою эпоху, но и был феноменальной глыбой, не побоюсь сказать, исторического значения, сам как мощный памятник: чего стоят его произведения 60-х. Уникальные создания.

 - А как это происходило?

- Давления со стороны отца не было никогда. Все как-то происходило деликатно, незаметно, мягко. В итоге мы поступали так, как он, очевидно, хотел. Как он этого добивался, для меня до сих пор загадка. И вряд ли я когда-нибудь ее разгадаю. Меня утешает мысль, что он прожил очень яркую жизнь, создав шедевры мирового культурного наследия, но это было очень не просто, падал, подымался и много, невероятно много работал.

- В Москву Фрид Согоян уехал после окончания Ереванского театрально-художественного института?

- Не сразу. В Ереване он работал после обучения какое-то время. На улице Абовяна ему была предоставлена полуподвальная мастерская, которая после его отъезда перешла к его ученику Алику Аветисяну, уехавшему впоследствии во Францию. Что стало потом с мастерской, я не знаю. Как мне известно, какие-то работы отца до сих пор остались. Я себе не могу простить того, что ничего не делаю в этом направлении: давно не был в Армении, вот и сейчас приехал на два дня, потом лечу в Вену и далее.

- Микаэль Фридрихович, с 1994 года вы жили в США, а многие работы подписаны всеми вами - отцом и сыновьями. Но если вы жили в Америке, а брат и отец в Москве, то как объясните ваше участие?

- Я всегда находился в связке с Москвой, возвращаясь временами, помимо всего прочего расстояние не мешает участвовать в совместных работах, Ваге умудрялся приезжать и ко мне, работали вместе. Были ошибки, но на том материке я отчасти и состоялся.

- Кем вы себя ощущаете по духу?

- Это важный вопрос. Вас, полагаю, удивит, если я скажу, что ощущаю себя, скорее, русским человеком. Именно по духу. Я родился в Москве. Среда ведь влияет. Начало семидесятых - замечательное время. Мы тогда жили в студии Евгения Вучетича, пригласившего отца для работы с ним. Вучетич – личность легендарная, выдающийся скульптор, фронтовик, подполковник. Автор монументов «Родина-мать зовет» на Мамаевом Кургане и, конечно, солдат-освободителей в Берлине и многих других шедевров социалистического реализма. Студия-особняк в Тимирязевском парке, намоленные стены с протрясающей энергетикой. Место, где бывала, пожалуй, вся элита советской большой страны. Это не могло не оставить следа. Есть ведь что-то сакральное, что мы помним всю жизнь. Позже была жизнь в Киеве, помню хорошо маму в этот период, которая внесла в мое воспитание огромную лепту, школы, первых друзей, наконец.

 - А выбор профессии тоже обусловлен средой?

- В профессию я пришел благодаря отцу. Мы с братом большую часть времени после школы проводили в его мастерской, наблюдали, как он работает, порой и сами мяли глину, вытягивая из нее нечто предметное, помогали отцу. Все это не могло не отразиться на выборе профессии. К тому же, несомненно, повлияла наша семейная драма, ранний уход из жизни мамы. Это тоже дало толчок к выбору профессии, поставило финальную точку.

- Без таланта ничего бы не получилось. Именно он определяет профессию...

- Талант, как мне кажется, растет по нарастающей. Это не всегда врожденный дар, его надо отполировывать.

- Обычно отполировывают мастерство. А талант, как мне кажется, или есть, или его нет...

- Внутренние навыки можно очень быстро потерять, тем более сейчас, когда так много соблазнов. Вот меня нередко спрашивают, стоит ли выбирать эту профессию? Толстой писал – «Искусство – одно из средств различия доброго от злого». Я не верю в то, что красота спасет мир. Скорее, ее надо спасать от мира. Но я убежден, что без красоты мир потеряет свою главную краску.

- Как получилось, что вы начали учебу в институте в Ереване?

- В десятом классе меня почему-то стало тянуть в Армению, причем это было сложное время, начинался военный конфликт в Карабахе. Ереван был совершенно мрачным, свет постоянно отключали, кругом очереди, блокада, нехватка продовольствия. Но это меня не останавливало, что-то неосознанно цепляло. Что-то глубинное, духовное. В итоге я оказался на своей исторической Родине. Это было на рубеже слома системы. Экзамены в институт можно было сдавать на русском. Поступил я абсолютно без чей-либо помощи, заявления или звонка. Пожалуй, один звонок в институт все же был. Отец поинтересовался, кто будет моей моделью на вступительном экзамене. "Самая лучшая" - сказали ему. Оказалось, та же самая натурщица, которая позировала еще ему самому, где-то в 1957 году. Она и была самой лучшей. Готовился к экзаменам самостоятельно, что же касается специальных предметов - рисунок, композиция, скульптура — все это было у меня на уровне еще в Москве. Рисунок на первом курсе нам преподавал Генрих Мамян - очень своеобразный педагог, интеллигентный и мягкий в общении. Я часто опаздывал и поражался его уникальному терпению быть тактичным. Символично, что спустя годы мы одновременно были представлены к государственному званию. Это был уникальный период моей жизни. Условия в Ереване были крайне сложными, тем не менее, именно этот период я считаю наиболее продуктивным в плане творчества. В начале сентября я уехал в США, вернулся спустя месяц. Полная блокада Армении. В середине ноября похолодало. Занятия все время прерывались. В Ереване мною было создано множество графических работ. Некоторые мне безумно близки и по сей день, они техничны, конструктивны и грамотно смоделированы.

 С второго курса учился в Москве, в Суриковском институте, в котором профессором моим был очень известный художник и педагог, народный художник СССР, Герой Социалистического Труда Лев Кербель. Студенты с любовью звали его "Рожденный революцией". Он родился в день залпа Авроры в 1917г.

- Какую работу в скульптуре вы считаете своей первой?

- В 1993 году в Архангельске установили памятник в память Соловецким Юнгам, погибшим в годы ВОВ. Он создан в соавторстве с отцом. Впоследствии мой вклад в это сооружение отметили награждением золотой медалью.

- На мой взгляд, среди знаковых работ вы бы отметили памятник героям 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения, созданный в соавторстве с братом Ваге Фридриховичем. Как долго вы работали над ним?

- Тема памятника - одна из самых трагических страниц в истории Великой Отечественной войны. Работа шла с периодичностью в два года. Мы остановились на двухфигурной композиции. В образе преобладает монументальность, обобщенность. Рубленность форм, неровность линий. Мы как бы переносимся в 1941 год: сердце страны Москва - в опасности. Задний фасад скульптуры монолитен. Бойцы, подобно былинным героям, как бы выходят из земли, олицетворяя тем самым силу и мощь русского народа.

- Одну из ваших работ я видела в филармонии, перед входом в зал.

- Бюст Арама Хачатуряна, он был торжественно открыт несколько лет назад министром культуры Арменом Амиряном. Аналоги установлены также в Нижнем Новгороде и в Москве. Полагаю, определенная цель достигнута, а именно популяризация музыки Хачатуряна на постсоветском пространстве, между прочим, с годами его музыку стали исполнять все реже, я прежде всего говорю о России и западных странах в целом.

Сейчас у нас есть ряд проектов, которые находятся на стадии реализации. Среди них - памятник Григорию Просветителю, который будет установлен в Гюмри. Открытие планируется в следующем году. Мы очень благодарны нашим соотечественникам, живущим в Москве за спонсорскую поддержку.

 Три года назад я выполнил бюст героя Советского Союза Ивана Степановича Исакова. Проект поддержан министерством обороны Республики. Отлитый в бронзе, он находится в главном военном музее Армении, но выставлен как-то нелепо, на небольшом постаменте, и чтобы его рассмотреть, следует нагнуться, обойти. К тому же он нуждается в точечном освещении. Немаловажен и выбор постамента. Правильное расположение скульптуры в интерьере имеет ключевое значение. Руководство Минобороны пока не осуществило тех мероприятий, которые способствовали бы раскрытию образа в полной мере. Бюсту адмирала флота СССР необходимо найти достойное место, ведь речь идет не о сегодняшнем ложном герое, которого можно оспорить и освистать, а о легендарном полководце, гордости нации и всего бывшего Союза.

- Если не ошибаюсь, у вас еще есть проект памятника русско-армянской дружбы.

- Модель монумента на площади России в Ереване был положительно рассмотрен на заседании Межпарламентской комиссии по сотрудничеству Совета Федерации России и Национального собрания Армении. Позже было предложено провести конкурс для участия и других деятелей культуры, но он прошел локально, с участием граждан, проживающих в Армении. В Москве к этому отнеслись неоднозначно и в результате приоритетное российское меценатство ушло в сторону. Будущее данного замысла видится сейчас противоречивым.

 - Какие свои работы вы бы еще отметили?

- В нашей копилке их большое множество, пожалуй, выделю мемориальную скульптуру "Мать-Земля", установленную в Вашингтоне. Не могу не отметить известную многим работу «Единый Крест» реализованную в обеих столицах наших стран. Это уже определенно визитная карточка Согояновского коллектива. И конечно, хочу сказать о мемориале, созданном в память жертв разрушительного Спитакского землетрясения в 1988г. Это выражение скорби людской и триумфа жизни одновременно. Важным направлением считаю и работы мемориального характера, их много, среди которых есть достаточно интересные: памятники на могиле Раисе Горбачевой, Элине Быстрицкой, Армена Джигарханяна, Натальи Гундаревой, Германа Титова и другие. Целая плеяда прославленных имен. Есть садово-парковые работы, мемориальные доски, памятные стелы. Сегодня я и брат избегаем в некоторых случаях подписывать те или иные объемы: к сожалению, времена драматично меняют наше окружение, общество неразборчиво критично, на устах – «Опять эти Согояны»… Приходится слышать эти возгласы все чаще. Недоброжелатели.

…Для Микаэла Согояна нет в искусстве ничего второстепенного, малозначимого: в каждой работе он художник, который выбирает для себя самый трудный, а потому и самый рискованный путь. Впереди у него масса проектов, которые надо реализовать с присущей ему требовательностью и мастерством.