НАУКА НЕНАВИСТИ: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА

Кто наблюдал пленных войны близко и долго, тому не надо объяснять, в чем отличие военнопленного от обычного заключенного. Пленных немцев я видел, но чем немецкие Ганс или Отто, работавшие около двух лет на строительстве дома, в котором мы жили, не похожи на армянских Размика или Вардана из колонии села Кош, мне, младшекласснику, надо было объяснить.

ОБЪЯСНИЛИ. РАЗНИЦА В ТОМ, ЧТО ЗАКЛЮЧЕННЫЙ ОТБЫВАЕТ НАКАЗАНИЕ по приговору суда, в котором четко указаны сроки нахождения за высоким забором, и как правило, каждый обязан отсидеть свой срок полностью. Взятые же в плен Ганс или Отто, если они, конечно, не военные преступники, ждут освобождения каждый день и находятся под защитой Женевской конвенции, принятой в 1929 году. Надежды на неожиданное освобождение часто сбываются.

Есть ли разница в том, как мирное население относятся к военнопленным-чужестранцам и тюремным сидельцам одной крови? Все зависит от обстоятельств. Свои, как правило, ближе к «телу», к чужим отношение другое. (Нелюди, зарезавшие мать с двумя детьми в Пемзашене, которых, увы, не расстреляют, как надо бы, но посадят надолго, если не на всю жизнь, не в счет, такие выродки даже не обсуждаются).

Возвращаюсь к военнопленным. В 1942 году газета «Правда» опубликовала рассказ Михаила Шолохова «Наука ненависти». Краткое содержание.

Шолохов, приехавший на фронт, разговаривает с лейтенантом Герасимовым, который неожиданно резко реагирует на проходящих мимо него пленных немцев. Рассказчик узнаёт, что лейтенант был в немецком плену и при последующих встречах рассказывает писателю о себе.

 До войны Герасимов работал механиком, растил двоих детей, потом ушел на фронт воевать. Уже в июле 1941 года он принял участие в первых боях. Отступая, его часть взяла в плен пятнадцать немцев, которым бойцы Герасимова чуть ли не симпатизировали, давая им еду, табак и называя «камрадами».

Однако опытный боец окоротил их, сказав о том, как немцы, в отличие от них, обращаются с нашими пленными и мирным населением. Вскоре часть перешла в наступление, и бойцы увидели всё своими глазами.

Больше всего Герасимову запала в память изнасилованная и убитая немцами одиннадцатилетняя девочка, которая шла в школу. Рядом с ней валялся учебник физической географии для 5 класса. Точно такой был у дочери Герасимова, тоже пятиклассницы.

 Чуть позже они увидели место казни красноармейцев: на куче крупно нарубленного мяса стопкой лежали восемь красноармейских пилоток. «Все мы поняли, что имеем дело не с людьми, а с какими-то осатаневшими от крови собачьими выродками».

Сильно отличается от того, что творили выкормыши «образованного и конструктивного» Алиева в Карабахе?

И как называть человека, который, не услышав раскаяния за содеянное, тянется пожать убийце руку, а тот надменно смотрит в сторону и называет «миротворца» пьяницей и шутом?

Что дальше, могут знать опытные политологи и политики. По мне, пока у власти в Армении Пашинян, а в Азербайджане Алиев, меньше ненависти в отношениях не убудет, она будет только расти. Как с одной, так и с другой стороны.