ПОХИЩЕНИЕ, СУД, «ДРУГОЙ» АШОТ ПАШИНЯН

Сегодня в 15:00, в суде общей юрисдикции Еревана (резиденция – в Шенгавите, рядом с Пантеоном имени Комитаса) будет оглашен вердикт суда по делу Гаяне Акопян, «похитившей» премьерского сына Ашота Пашиняна.

КАКАЯ ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ, ФЕНОМЕНАЛЬНАЯ ОПЕРАТИВНОСТЬ. За 5 лет пребывания у власти Никола и его команды практически ни одно из анонсированных новоиспеченными «революционерами» громких коррупционных дел в отношении «бывших» (а ведь именно на волне этих анонсов они и взлетели во власть) не было доведено до логического завершения, либо общественность об этом не в курсе. За 3 года Пашинян не вернул армянских военнопленных, которых в угаре своей предвыборной кампании призвал потерпеть еще немного – пока он не переутвердится в премьерском кресле. До сих пор никто не понес ответственности за гибель молодой беременной женщины под колесами премьерского кортежа, или мы что-то пропустили. Можно привести еще множество примеров…

А тут прямо-таки суток не прошло, как уже по заявлению Ашота Пашиняна на предмет «похищения» его персоны Следственный комитет в срочном, срочнейшем порядке возбудил уголовное дело по соответствующей статье 191 УК РА (похищение человека) и незамедлительно следом решает вопрос меры пресечения для «похитительницы», матери, потерявшей на войне сына.

Этой темой на данный момент заполнено все информационное пространство, она наперегонки обсуждается в армянском сегменте соцсетей, каждый высказывает соображения, сидя перед монитором своего компьютера, строча в телефоне, за вечерней чашкой чая или утреннего кофе: действительно ли Гаяне Акопян «похитила» премьерского сына, допустимо ли такое поведение, даже если она мать героя, погибшего за Родину, или, может, это очередная подстава, устроенная самой властью, ибо голоса родителей погибших на войне солдат, пропавших без вести, до сих пор находящихся в азербайджанском плену, стали раздаваться слишком громко и уже с политическим окрасом, чего раньше не было…

Не хочу разбирать сам инцидент. Положим, все произошло именно так, как рассказывает Ашот Пашинян. Хрупкая немолодая убитая горем женщина, увидев разгуливающего вблизи премьерского сына, внезапно преобразилась в матерого похитителя людей, и дальше по сюжету головокружительного голливудского боевика: завела мотор, «похищенный» на ходу выпрыгнул и немедленно понесся заявлять в правоохранительные органы. А потом явился, по свидетельству очевидцев, на встречу с задержанной Гаяне Акопян в майке с надписью «Никол 100%».

Так ведь женщина совершила незаконные действия, ну и что, что она мать героически погибшего в 44-дневной войне Жоры Мартиросяна, это не освобождает от ответственности – вопят с пеной у рта законники.

Ладно, не освобождает. Однако, во-первых, до сих непонятно, что произошло на самом деле. Во-вторых, в этом действительно горестном (потому что не испытавший боль матери, потерявшей сына, никогда не сможет прочувствовать ее до конца) происшествии есть то, что выше буквы закона – обыкновенная мораль, которую мог бы проявить Ашот Пашинян. Но не сделал. Почему?

ГОВОРЯТ, ОН ДРУГОЙ, НЕ ПОХОЖ НА СВОЮ СЕМЕЙКУ, старается от нее отмежеваться, скромный, несколько странноватый безобидный парень. Который вроде бы тоже воевал на 44-дневной войне. Но если это так, значит, он своими глазами видел, как гибнут его товарищи по оружию, его сверстники, видел горе в глазах матерей, которые больше никогда не обнимут своих сыновей. Это значит, что он не мог не понимать той страшной боли, в тисках которой навсегда заперта «похитившая» его женщина. И из чисто мужского начала, солдатской чести, солидарности с парнем, который никогда больше не вернется, Ашот Пашинян мог заявить, что инцидент исчерпан и никакого уголовного преследования в отношении Гаяне он осуществлять не станет. Причем не только из чувства сопереживания и сострадания, но и стыда за все то, что сотворила с тысячами матерей эта власть, с которой он связан кровными узами. Тогда он действительно выглядел бы «другим» в семейном портрете.

Да, на войне люди погибают – это жестокая правда. И горе родителей – всегда горе. Однако осознание лжи, предательства, некомпетентности со стороны тех, кто послал детей на бойню, а теперь сдает территории, за каждый сантиметр которой насмерть бились юные 18-летние мальчики, делает эту боль поистине невыносимой.

Если Ашот Пашинян, бывший солдат, возможно, стоявший плечом к плечу с сыном тикин Гаяне на поле боя, не чувствует своей причастности к этой боли, как он тогда воевал, как изменила его война (а она не может не изменить), какие ценностные ориентиры она в нем взрастила? Никакие? Или боевое прошлое – лишь фотография в боевой форме? Или правы те, кто считает, что все произошедшее – хорошо организованная подстава с тем, чтобы создать определенный общественный фон, на котором будут дискредитировать и унижать родителей погибших героев, объявив на них легальную охоту, чтобы заставить молчать?

Их уже выволакивали с «Елаблура» силой, но это не помогло заткнуть рты – напротив, если раньше родители погибших солдат призывали не искать в их акциях политического протеста против пашиняновской власти, то теперь они этот протест громко и публично озвучивают. Они не остановятся – уже нет.