КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ ВЛАСТЬ В ИРАНЕ?

Как передали на днях мировые информагентства, 1 августа главнокомандующий Корпусом стражей исламский революции (КСИР) генерал– майор Хосейн Салами выступил с пространной речью относительно значительных геополитических перемен в мире, заявив, в частности, что "хрупкая американская гегемония пришла в упадок после того, как США утратили свой статус крупнейшей мировой державы". Салами указал на то, что некоторые из сторонников Вашингтона начали поворачиваться в сторону Китая, России и Ирана: "Америка уже не та, что раньше, она стала неспособной достичь каких–либо успехов, несмотря на то, что тратит огромные деньги, что заставило некоторых ее сторонников повернуться лицом к Востоку".

КОМАНДУЮЩИЙ КСИР ТАКЖЕ ДОБАВИЛ, ЧТО "АМЕРИКАНСКАЯ ПОЛИТИКА в Сирии более не осуществима и терпит крах, а в Ираке американцам не удалось сформировать правительство, революционное правительство взяло верх, как и в Персидском заливе, где они больше не бродят со своими флотом и авианосцами… Все это указывает на бессмысленность их политики… мы наблюдаем по всему миру тенденцию налаживания отношений и сотрудничества с Ираном".

И, конечно же, генерал Салами не забыл особо упомянуть в своей речи злейшего врага ИРИ - Израиль: "Сионистский режим также больше не чувствует себя сильным, и арабский порыв к нормализации отношений с ним ослаб… оккупанты каждый день сталкиваются с новыми проблемами в области безопасности".

На первый взгляд, ничего нового или неожиданного в сказанном генералом нет, учитывая традиционно враждебную риторику Тегерана в адрес своих главных врагов, вытекающую из отношений страны с Западом в последние 30-40 лет. Также Салами не оригинален в своих оценках относительно неудовлетворительного состояния нынешнего геополитического потенциала США, поскольку последние пару лет эта тема все чаще затрагивается разными политиками, экспертами и журналистами, в том числе - в самих США. Факт ослабления позиций Вашингтона на Большом Ближнем Востоке неоспорим уже хотя бы по той простой причине, что в регионе, традиционно питающем особый пиетет к силе и боевой мощи, наблюдается весьма ограниченное американское военное присутствие.

Однако все дело в том, что такое заявление генерала Салами фиксирует не столько факт ослабления американских позиций, сколько беспрецедентное усиление позиций КСИР внутри Ирана. Ведь еще в недавнем прошлом было невозможно представить, чтобы ксировская элита, предпочитавшая держаться в тени, к тому же ограниченная в своих функциях устоями теократического режима, делала заявления политического характера.

На первых этапах становления системы управления иранского исламского государства Корпус стражей исламской революции был задуман как структура, абсолютно лишенная политического "наполнения" и наделенная лишь функциями контроля над обществом, ветвями власти и армией, и соблюдением верховенства власти Рахбара над всей государственной системой Ирана. Иными словами, КСИР считался неким подобием личной гвардии верховного духовного и политического лидера Ирана, гарантирующей незыблемость политического строя и потенциально являющейся противовесом всем другим силовым структурам государства на случай выхода последних из-под контроля аятолл.

НО РАЗВИВАЮЩИЕСЯ ВОКРУГ ИРАНА БУРНЫЕ СОБЫТИЯ, а также объективная градация внутриполитический системы ИРИ постепенно привели к тому, что военизированная структура превратилась в орган политической власти, с каждым годом все увереннее перетягивающий на себя функции управления страной и принятия доктринальных решений на внешнеполитической арене.

В последние несколько лет этот процесс ускорился, можно сказать, в геометрической прогрессии, ибо даже такой обладающий колоссальным весом и авторитетом в стране человек, как Касем Сулеймани, сторонился по крайней мере демонстративных проявлений своего влияния на политику государства, тогда как нынешняя ксировская верхушка уже открыто проявляет свои амбиции и возможности.

К примеру, генерал Сулеймани, кстати, лично внесший неоспоримый огромный вклад в дело повсеместной ликвидации влияния США, как минимум - в регионе Большого Ближнего Востока, воздержался бы от столь громкого заявления об эпохальном факте завершения мировой гегемонии США и их союзников и о тяготении Ирана к некому союзническому альянсу в рамках формата взаимодействия Россия – Китай – Иран. В то время как генерал Салами это делает в совершенно непринужденной и уверенной форме.

Даже поверхностно осведомленный о политическом устройстве ИРИ и специфике реализации политических решений этого государства человек знает, что подобного уровня ответственные заявления традиционно может позволить себе даже не столько президент страны, функции которого, согласно иранской конституции, сводятся к представительским, а сам Рахбар, абсолютный глава государства, всецело ответственный за ее внешнюю политику и выбор места в геополитических раскладах мира. Следовательно, мы наблюдаем процесс делегирования колоссальной степени ответственности и функций верховного аятоллы командованию КСИР, что стало даже в некотором смысле вынужденной мерой Рахбара, фиксирующей силу и возрастающие полномочия этой структуры.

Известно, что параллельно усилению позиций "исламских стражей", в Иране на противоположном крыле политической конструкции государства формировался лагерь умеренных сил, выступающий за диалог с Западом, за "ядерную сделку" и налаживание активных экономических связей с европейскими странами и США и ратующий за либерализацию политико-идеологического устройства страны. В этом лагере плотно обосновались финансово – экономические элиты страны, представители светских общественных кругов, сторонники разрядки отношений с Западом и т.д.

Однако это крыло потерпело абсолютный идеологический разгром после того, как осенью прошлого года США и Израиль запустили в Иране революционные процессы, направленные против клерикального порядка. "Антихиджабное восстание" было жестоко подавлено именно усилиями КСИР и подконтрольных ему госструктур, после чего "умеренные элиты" были вынуждены практически полностью отречься от даже той малой доли власти, которой обладали до провальной революции 2022-го. А Рахбар Али Хаменеи тем самым окончательно признал радикальную антизападную позицию КСИР единственно верной в контексте перспектив развития и места Ирана в формирующихся новых геополитических раскладах в мире.

МОЖНО С УВЕРЕННОСТЬЮ СКАЗАТЬ, ЧТО В ИРАНЕ ПРОИЗОШЕЛ своеобразный бархатный переворот, положивший конец не политическому режиму или личностям во власти, а многосложной системе противовесов и сдержек, до нынешней поры помогавшей стране балансировать на оси геополитического противостояния Запад – Восток. Фиктивно КСИР и поддерживающие его антизападные и антиизраильские радикальные круги в иранских элитах не упразднили управленческую конструкцию ИРИ и внутреннюю систему противовесов, однако по факту замкнули все процедуры по принятию главных решений на себе и узаконили такую политическую процедуру благословением Рахбара.

По сути, клерикальный режим Ирана на примере событий полугодовой давности совершенно определенно удостоверился, что никоим образом более не может удержать власть в стране без силовой страховки КСИР, который из обыкновенного инструмента принуждения и кары в силу обстоятельств превратился в автономный орган внутри государственной системы, обладающий достаточной силой и возможностью для реализации абсолютной политической власти. В подобных условиях клерикалы сочли добровольную уступку полномочий и делегирование своих функций КСИР оптимальным решением в свете неизбежного передела власти, поскольку в обратном случае речь могла бы идти уже о попытках "стражей" силой забрать себе причитающиеся права.

Об этом не говорится громко (к тому же факт закрытости Ирана создает большие трудности для адекватной оценки проистекающих там процессов), однако, по всей вероятности, мы становимся очевидцами уникального исторического процесса, когда без ощутимых внешних симптомов клерикальный режим постепенно метаморфируется в военно-теократическую политическую систему, на данном этапе преподносящую более оптимальные варианты решения проблем в контексте выживания государственности в условиях мировых геополитических трансформаций.