АНКАРА И БАКУ В ПРЕДДВЕРИИ БОЛЬШОЙ ВОЙНЫ В БОЛЬШОМ РЕГИОНЕ

Беспрецедентная вспышка палестино-израильского конфликта поставила турко-азербайджанский тандем перед серьезной проблемой. Речь о сохранении баланса интересов в новых условиях геополитического разлома в обширном регионе Центральной Азии, где исламский мир уже выказывает признаки широкой консолидации в борьбе с "западными угнетателями".

Конечно, внутренние противоречия в сообществе мусульманских стран настолько велики и многослойны, что едва ли палестинский вопрос на долгое время зацементирует в единую массу мозаичную россыпь этих государств и обществ. Тем не менее, эта проблема, без сомнения, станет дополнительным стимулом к переформатировке глобального миропорядка, наряду с углубляющимися проблемами противостояния Запад - Россия и Запад – Китай.

ХОТЯ И ТУРЦИЯ, И АЗЕРБАЙДЖАН ПОЗИЦИОНИРУЮТ СЕБЯ секулярными государствами, им крайне сложно избежать последствий разбушевавшегося в обширном регионе геополитического шторма с ярко выраженным религиозным окрасом. Ориентированные в военно-политическом и финансово–экономическом плане в целом на Запад эти страны в культурно-цивилизационном и ментальном контексте крепко связаны с традиционным исламским Востоком, что не может оставить их в стороне от протекающих бурных процессов.

Давление извне и изнутри на политическую систему этих стран ныне настолько велико, что станет экзаменом на прочность ее конструкции, а также выявит максимальные пределы маневра политических властей Анкары и Баку в условиях назревшего конфликта, способного легко вылиться в полномасштабную войну между Западом и Израилем - с одной стороны, и консолидирующимся лагерем наиболее решительно настроенных исламских стран - с другой.

Вне всякого сомнения, Турция и Азербайджан пытаются согласовать и координировать свои позиции и действия относительно разворачивающихся в регионе событий. Однако, на деле их подходы существенно разнятся, а в некоторых вопросах даже высвечивают диаметрально противоположные намерения в отношении палестино-израильской проблемы. И это лишний раз свидетельствует об имеющихся в тандеме значительных противоречиях и факторах, могущих даже внести раскол в союз двух тюркских государств.

В отличие от Азербайджана, Турция, естественно, имеет более обширный ресурс и опыт геополитического маневра. Украинская война показала, что Анкара умеет не только ловко балансировать между интересами коллективного Запада и России, но и посредством предложения своих посреднических услуг получать массу преференций и выгод от обеих противоборствующих сторон.

Конечно, в сравнении с украинским, ближневосточный кризис намного сложнее для Эрдогана в том плане, что абсолютное большинство населения Турции настроено радикально в отношении Тель-Авива и его союзников на Западе. Оно не приемлет какой-либо официальной позиции страны, хотя бы частично намекающей на солидаризацию и согласие власти с действиями Израиля в Газе и его подготовки вместе с союзниками к более масштабным столкновениям с пропалестинскими исламскими странами.

Кроме того, Эрдоган подвергается сильному политическому давлению со стороны мусульманского мира, требующего безальтернативного перехода Турции под знамена религиозной борьбы с сионистским государством и его американо-европейскими опекунами.

С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, АНКАРУ ПРЕССУЕТ ТАКЖЕ ЗАПАД, делая это менее демонстративно, но и более продуктивно. Будучи членом НАТО и его главным военно-стратегическим плацдармом в регионе Большого Ближнего Востока Турции едва ли удастся отстраниться от действий союзников в случае прямого вмешательстве США и других стран Запада в ожидаемую большую войну на стороне Израиля или, тем более, попытаться вставить Брюсселю и Вашингтону палки в колеса.

Именно военная инфраструктура НАТО на территории Турции, включая военно-воздушные базы, порты ВМФ, арсеналы, системы ПВО и т.д., должна обслуживать ударные силы альянса, направляемые для вмешательства в грядущую ближневосточную войну. Более того, эта инфраструктура уже сейчас в полную меру задействована в процессе накопления сил североатлантического альянса в Восточном Средиземноморье, что не афишируется ни Вашингтоном и союзниками, ни, тем более, Анкарой, для которой данная информация чревата внутренним взрывом с весьма туманными для страны перспективами.

Обратно-пропорционально – отказ от взаимодействия с произраильской коалицией может грозить Турции девальвацией авторитета на Западе, финансово–экономическим прессингом, маргинализацией по ряду направлений вплоть до инициирования процесса исключения из НАТО и, как следствие, обвала системы глобальной безопасности Анкары.

Образно выражаясь, Эрдоган сейчас находится между молотом и наковальней. Однако, в том и заключается его дипломатическое мастерство, чтобы преобразить подобную тяжелую ситуацию в конфигурацию, более соответствующую аллегории игры в двое ворот. Турецкий лидер абсолютно уверенно выберет для страны именно такой раздвоенных курс: с одной стороны - будет как можно более скрытно потакать требованиями натовских союзников и обслуживать их интересы, но с другой - демонстративно осуждать "антиисламский поход", а на общественном уровне – разжигать и дальше антиизраильскую истерию.

Не исключено, кстати, что охватившие Турцию в ночь после бомбежки больницы в секторе Газа беспорядки были инициированы именно властями для "выпуска пара" и одновременно для демонстрации исламскому содружеству лояльности турецкой общественности к антисионистскому движению на Востоке.

Возможности, получаемые Турцией от союзничества с Западом, слишком значимы для ее жизнедеятельности, но и упускать свои десятилетние наработки на восточном векторе Эрдоган вряд ли собирается. Здесь он выстраивал имидж Турции как страны, претендующей на наследие Халифата, принципиальной поборницы исламской идентичности и защитницы интересов ислама на всем пространстве, раскинувшемся от мусульманских мигрантских общин в Европе до Уйгурии в Китае.

Так что ближайшие недели покажут, насколько еще Эрдогану хватит гибкости и терпения для удержания баланса в геополитическом «шпагате».

В ОТЛИЧИЕ ОТ «СТАРШЕГО БРАТА», АЗЕРБАЙДЖАН СЛИШКОМ БЫСТРО анонсировал свою ориентацию на один из двух вырисовывающихся противоборствующих лагерей. Практически сразу после атаки ХАМАС на Израиль 7 октября Баку на уровне своих послов и чиновников высшего ранга официально осудил террористические действия палестинцев и выразил солидарность с Тель-Авивом, фактически признав за Израилем право развязывания карательной войны против Газы и Палестины.

Более того, Азербайджан стал единственной номинально исламской страной, выразившей свою поддержку "сионистским оккупантам". Символическая акция по раскраске самых известных бакинских небоскребов в цвета и рисунок израильского флага стала актом открытой демонстрации режимом Алиева своих приоритетов во взорвавшемся ближневосточном конфликте, который грозит вылиться в тотальную войну в обширном регионе. Тем самым Баку открыто продемонстрировал однозначность своей позиции и перспективу собственных действий в будущем.

Однако дело здесь вовсе не в личных симпатиях и индивидуальных геополитических расчетах Алиева. Дело в отсутствии ресурса и пространства для маневра, которые отняли у него Вашингтон, Лондон и Тель-Авив в обмен на Карабах и на посулы присоединить в будущем к этой южно-кавказской республике территории Северного Ирана. В отличие от турецкого, азербайджанские общество в силу советского прошлого более секуляризовано, а проиранские шиитские общины и группы кавказских суннитов находятся здесь под сильным политическим давлением режима и не способны сколь-нибудь серьезно повлиять на произраильскую внешнюю политику Баку.

Внутреннее давление на режим в этом вопросе на нынешней стадии слишком слабо для влияния на перемену государственного курса, но тотальная внешняя зависимость и подконтрольность властвующего режима произраильской коалиции очевидна. Американо-британская финансово-экономическая экспансия настолько сильно сковывает самостоятельность, а израильское военно-разведывательное внедрение настолько крепко парализует волю и инициативность Баку, что едва ли Алиев может себе позволить выступать с позиции подчеркнутого нейтралитета. Между тем именно это логически было бы для его режима и страны в целом самым оптимальным выходом из положения.

И если в прошлом Алиев осознанно допускал проникновение Запада и Израиля во внутреннее пространство Азербайджана в целях создания противовеса влиянию России и, в особенности Ирана, то со временем он уже утратил контроль над "квотами" и очутился в положении зависимой фигуры.

РАСПЛАТА, ПРИЧЕМ С "ПРОЦЕНТАМИ", ЗА ДРУЖБУ И ПОДДЕРЖКУ нынче грозит Азербайджану необходимостью не только политической и даже материальной помощи благодетелям, но и прямого вовлечения страны в открытую конфронтацию с Ираном под хор гневного осуждения исламского мира. И, вне зависимости от исхода этого вполне ожидаемого в недалеком времени противостояния, последствия для Баку могут быть просто губительными.

В общем же обзоре геополитической картины, сложившейся вокруг тюркского тандема на фоне ближневосточного кризиса, уже намечаются признаки ситуации, при которой пути Турции и Азербайджана могут разойтись. Если израильско-англосакская авантюра по подталкиванию Баку к войне против Ирана и его союзников увенчается успехом для Азербайджана, то Турция непременно подключится к победному процессу. В случае же провала авантюрной кампании и, как следствие, эпохального поражения Запада во всем Ближневосточном регионе Анкара спешно дистанцируется и избавится от стратегического союзничества с Баку, как от балласта, даже если ценой тому станет избавление от эрдогановского режима в самой Турции.

В любом случае Азербайджану уготована роль отнюдь не периферийного наблюдателя за развитиями в регионе. Неслучайно десятки аналитиков по всему миру единодушно указывают в своих прогнозах, что именно на ирано-азербайджанской границе следует ожидать очередной акт Большой Азиатской войны, в которой палестино-израильская бойня имела лишь функцию детонатора, но никак не центрального события.