СЕМЕЙНАЯ ХРОНИКА: ОТ ВОЙНЫ ДО ВОЙНЫ

С журналистом, писателем Ашотом Бегларяном довелось познакомиться в середине 90-х. Тогда он присылал в редакцию "Голоса Армении" корреспонденции, рассказы. Общались по телефону, согласовывали детали. С тех пор прошло много лет. Член Союзов писателей НКР и РА, заслуженный журналист НКР А. Бегларян опубликовал свои очерки, рассказы и повести в различных изданиях и на интернет-сайтах в Степанакерте, Ереване, России, Грузии, Иране, Белоруссии, Германии, Канаде, США, Великобритании и многих других странах. Участвовал в двух всемирных фестивалях молодежи и студентов на Кубе (1997 г.) и в Алжире (2001 г.).

ЭТИ И НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ ДЕТАЛИ БИОГРАФИИ ПРИВЕДЕНЫ в сборнике "Апельсин потерянного солнца", вышедшем в книжной серии "Диалог". Московская ОО "Диалог" учреждена в апреле 2017 года. Председатель - общественно-политический деятель Юрий Навоян, сопредседатели - предприниматель Гор Караханян и арменовед Рафаил Зинуров. Организация нацелена на расширение пространства российско-армянского диалога на разных уровнях, во благо сохранения и продвижения общих интересов и ценностей. Этому способствует и книжная серия "Диалог", в третьем выпуске которой размещены произведения Ашота Бегларяна.

Кроме романа "Апельсин потерянного солнца" в книге есть несколько рассказов о войне и мире, ряд зарисовок  о блокаде Арцаха. Главное место принадлежит роману. Дело не только в объеме, но и в содержании, в ярких образах, динамике развития сюжета, в размышлениях о войне, которую автор знает не понаслышке. Сам воевал в 90-е и был тяжело ранен. А название навеяно строками из стихотворения отца, известного поэта Эрнеста Бегларяна, который стал прообразом одного из героев повествования Эрика Багумяна.

Автор начинает с Великой Отечественной войны, с того, как она ворвалась в маленькое карабахское село и увела мужчин на борьбу с германским фашизмом. Арутюн, оставив жену Кнар и сыновей-малолеток Алека и Эрика, уходит, чтобы больше не увидеть их. На отца похоронка в село так и не пришла - официально пропал без вести. Но место его последнего пребывания – Керчь, армяне недаром прозвали "Керчь - айин верч" ("Керчь - конец армянину"). В тяжелейших боях здесь погибло много солдат и офицеров 390-й армянской дивизии. Часть утонула во время переправы. Бегларян точно и убедительно описывает как "смерть рубила людей, как колосья", как гибли бойцы в холодной войне. А для Кнар время остановилось. Она живет в двух реальностях: для детей и мужа, который является в видениях. Такое бывает. Причем нередко люди чувствуют происходящее с их близкими за тысячи километров. А объяснить это сложно.

"Гадина войны потихоньку уползала в свою нору". Эта строчка из романа, в котором есть много ярких художественных образов. Арутюн не вернулся, а Кнар, так и не узнавшей, жена она или вдова, надо вырастить сыновей.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ РОМАНА ПЕРЕПРАВЛЯЕТ ЧИТАТЕЛЯ В ПОСТСТАЛИНСКУЮ ЭПОХУ. Алек учится в Баку на инженера-строителя, Эрик, несмотря на литературные способности, поступает в зооветеринарный в Ереване, но продолжает писать стихи. Студенты приезжают на летние каникулы к матери, которую продолжает терзать боль неизвестности: муж, все такой же молодой, проплывает в видениях мимо на лодке. Читателю в какой-то момент кажется, что автор по ходу сюжета может воскресить Арутюна. Но Бегларян воздерживается от подобного соблазна.

А сыновья взрослеют, оканчивают вузы, приступают к работе, влюбляются, женятся. Алек живет в Баку, Эрик в Степанакерте, и происходящие в тот период (60-80-е годы) явления касаются и их.

По переписи 1959 года азербайджанцы еще не составляли большинства в Баку, но, постепенно наводнив город, они принялись диктовать свое остальным и прежде всего армянам. Главному инженеру Алеку с перспективой награждения орденом предлагают изменить суффикс "ян" в фамилии на "ов". А когда тот круто отказывается, начинаются преследования. Кстати, такое сплошь и рядом происходило и в Тбилиси, да не дадут мне соврать композитор Мурадели и очень многие другие армяне. А в Ереване еще в студенческие годы Эрика хотят завлечь в сети КГБ, сделать сексотом, тоже отказывается.

Описывая эти и другие особенности в советской жизни, Бегларян моментами сворачивает от литературы к журналистике с выставлением четкой бескомпромиссной оценки. В ней ощущается оттенок того раннего диссидентства, в котором многие мыслящие люди искали выход из недостатков и пороков советского общества. Не хочется спорить, мое поколение (я старше автора почти на 20 лет) тоже и раньше проходило через все это, но потом, тем более после обретения вожделенной свободы слова, собраний, печати и всего остального, постепенно осознаешь истинную цену тому, что на Западе противопоставлялось социализму (уж какой у нас получился) в качестве идеального общественного строя.

Ну а если углубиться в реакцию сегодняшнего "демократического" мира на то, что происходит на родине Арутюна и Кнар, то удержаться в рамках нормативной лексики при оценке действий политиков на блокаду и остальное невозможно. Иногда хочется, чтобы эти главные сами испытали боль женщины из села Агабекаландж близ Мартакерта.

В поисках чего-нибудь съестного в блокаду Арцаха азербайджанцами она, оставив спящих детей, пошла пешком (автобусы без горючего не работают) в райцентр. Дети, проснувшись, поплелись вслед за матерью, устали, забрались в чью-то машину под солнцем и умерли в ней: трехлетний Лео и шестилетняя Гита. Они ведь не вашими внуками были, господа демократы. Вот и сотрудничаете вы в подражание Гитлеру ("Кто сегодня помнит об армянских погромах?") с двумя натуральными фашистами - Алиевым и Эрдоганом.

Горбачевская перестройка, распад СССР, акты геноцида в отношении армян в Азербайджане и Арцахе подаются автором через судьбы главных героев. Деду пришлось сражаться с гитлеровцами в Крыму, следующие поколения защищали Арцах, сегодня могилы и церкви древней армянской земли оказались во власти врага. Но никого, кроме армян, это всерьез не интересует.

В ЭПИЛОГЕ РОМАНА АШОТ БЕГЛАРЯН НЕ КАСАЕТСЯ ИСХОДА АРМЯН ИЗ АРЦАХА. Точка в книге поставлена раньше. А зарисовки о блокаде еще полны надежд на постблокадную жизнь, на то, что появятся газ и свет, откроются магазины, кафе, музеи и концертные залы. Но жизнь и война распорядились на данном этапе по-другому, оставив Арцах без армян. Что дальше?

Ответа на этот вопрос в книге нет. Да и не могло быть. Роман, повторяю, написан раньше, чем Азербайджан при попустительстве всех сильных мира сего совершил очередное тяжкое военное преступление против (по его словам) своих же граждан. Кстати, в примечаниях к "Апельсину" писатель приводит многие главные факты из истории СССР и этапов Карабахского движения. Для читателей помоложе, а тем более иностранцев, эта информация поможет осмыслить причины и динамику развития Карабахского конфликта, понять, что происходило на этом маленьком (по масштабам СССР) клочке земли, давшем великой стране четырех маршалов и оказавшемся в награду за все это на краю гибели.

Люди мыслящие, не потерявшие совесть, может и поймут, что чужого горя не бывает, и описываемый автором "густой дым войны" может затмить и их "голубое небо", а значит холодная тьма "проглотит солнце..."

В предисловии член Союза писателей Армении, глава Русской общины НКР Александр Бордов пишет: "И это должно стать предостережением для всего человечества. Ведь мы рискуем навсегда потерять наше Солнце..."

Герои Ашота Бегларяна не сдаются, "срывают от дневного светила и прячут у себя в груди оранжевые, подобные апельсину, сгустки света, подпитывающие святую надежду на возвращение мирных времен, когда вновь появится возможность собирать по кусочкам большое солнце..." Герои верят в будущее.