ВОЗВРАЩЕНИЕ БАЛЕТА "АНТУНИ"

На сцене Национального академического театра оперы и балета им. А. Спендиарова состоялась из ряда вон выходящая премьера. Стряхнув многолетнюю пыль с либретто и рискуя проиграть без звездных имен авторов спектакля (либретто Владимира Шахназаряна по теме "Несмолкаемой колокольни" Паруйра Севака, балетмейстер-постановщик Максим Мартиросян, дирижер-постановщик Яков Восканян) и уникальных декораций Минаса, которые иначе, как прекрасными, не назовешь, балет-оратория "Антуни" Эдгара Оганесяна вернулся туда, откуда начал свое шествие на сцене. Этим спектаклем театр отметил знаменательную дату -155-летие со дня рождения великого Комитаса.

 "АНТУНИ" НА СЦЕНЕ – ЯВЛЕНИЕ, ВЫХОДЯЩЕЕ ЗА РАМКИ ТЕАТРАЛЬНОЙ ЖИЗНИ СТОЛИЦЫ. По-настоящему его можно оценить лишь на фоне мощного процесса возвращения утраченных и полузабытых культурных ценностей.

Впервые театр обратился к этому балету в 1969 году, когда в стране и далеко за ее пределами отмечали столетний юбилей Комитаса. В центре балета Эдгара Оганесяна – образ бездомного скитальца, ассоциирующийся с образом гениального композитора, с его судьбой, неотделимой от судьбы армянского народа. В роли Антуни выступали незабвенный Вилен Галстян, Рудольф Харатян и Ованес Диванян. Образ Хумар был воссоздан замечательными танцовщицами – Анной Марикян и Эльвирой Мнацаканян. Примечательными были и костюмы, созданные по эскизам Роберта Элибекяна.

Затем после долгого перерыва театр обратился к "Антуни" в 1987-ом. Но, к сожалению, спектакль шел недолго. В том спектакле танцевали и дочь Максима Мартиросяна – Сусанна, которая в нынешнем спектакле выступила в качестве балетмейстера-реставратора. Музыкальный руководитель и дирижер Карен Дургарян. Декорации Минаса восстанавливал его сын – художник Нарек Аветисян, а костюмы по эскизам Роберта Элибекяна – Рубина Оганесян.

"Антуни" - четвертый балет Эдгара Оганесяна. Предыдущие балеты "Мармар", "Голубой ноктюрн", "Вечный идол" - разные по теме, сюжету, характеру, стилю и вместе с тем в чем-то единые, на нашей сцене тоже нашли сценическое воплощение. По признанию композитора, опера и балет всегда привлекали его внимание ярко театральным, впечатляющим раскрытием сильных жизненных конфликтов, большим накалом человеческих страстей, синтезом различных видов искусств. Но лучше всего композитор чувствовал себя в стихии балета: ему была близка художественная поэтизация, типизация через музыку, связанную с пластикой, движением, танцем, ритмом, со сферой симфонизма. Здесь он ощущал себя свободнее, увереннее.

При жизни композитора на Национальной сцене успешно шла его опера "Путешествие в Арзрум". Но интерес к балету все возрастал, и кто знает, какие еще балеты могли украсить афиши театра, но увы…Судьба распорядилась иначе. Со временем его балеты ушли со сцены. И вот благодаря нынешнему руководству театра в лице Карена Дургаряна балет "Антуни" вернулся.

Почему сегодня возникла необходимость именно в этом балете? Помимо юбилея Комитаса, памяти которого она посвящена, это еще прекрасная музыка, изумительная драматургия, напряженные конфликты, высокий трагизм, который навеки скрестил судьбу Комитаса с судьбой его народа.

МУЗЫКА БАЛЕТА ПРИВЛЕКАЕТ СВОЕЙ ЯРКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ХАРАКТЕРНОСТЬЮ, как уже не раз отмечали критики, глубокой и органичной связью с многообразными пластами армянской народной музыки. К тому же сюжет балета, связанный с образом Комитаса и армянского народа, обусловил обращение Эдгара Оганесяна к комитасовским песням, обработкам, записям. "Антуни", "Кали ерг", "Оровел", "Гаруна", "Андзрев екав", "Бингёл" - эти и другие комитасовские песни мы слышим в балете. При этом музыка балета не этнографична и, как верно замечено доктором искусствоведения Георгием Тиграновым, "исследуя традиционные формы классического балета с его стройной архитектоникой и композицией, соотношение танца и пантомимы с законченными номерами, Э. Оганесян переосмысливает и развивает их достижениями балетного искусства XX века и прежде всего наиболее близких ему балетов Стравинского, Прокофьева, Хачатуряна, а также танцевальной музыки Дебюсси и Равеля".

Было бы ошибкой полагать, что содержание балета исчерпывается основными двумя пластами: на дне исторической трагедии и драмы таится глубоко интимное лирическое содержание. "Антуни" - это еще и лирика, хотя подается как живописный фон, но она и в декорациях, и в костюмах, и мизансценах, разработанных со вкусом и весьма способствует эмоциональному настрою зрителя. Она развивается в напряженном ритме, но деликатно минует излишества, которые подстерегают в драме с преобладанием экстремальных ситуаций и гипертрофированных эмоций.

Музыка придает каждому событию и каждому сценическому образу тот особый смысл, который находит отзвук в душе зрителя, понуждая воспринимать события и повороты сюжета еще и как драму в "кулисах души", как собственную, однажды пережитую в ином времени и в других жизненных перипетиях.

Напряженный драматизм, трагедийность, лиризм находятся во внутреннем взаимодействии. Песенно-танцевальное начало сочетается в нем с хоровым и даже хоральными формами (в партитуру балета включена и партия хора под управлением Нарине Восканян) с активным симфоническим развитием.

 ПРЕМЬЕРА "АНТУНИ" ПОКАЗАЛА, ЧТО СПЕКТАКЛЬ НАШЕЛ СВОИХ ГОРЯЧИХ ПОКЛОННИКОВ. Несомненно одно: восстановлен интересный балет большой художественной силы. Возможно, предстоит и дальнейшая работа над спектаклем, чтобы отшлифовать исполнение. Но и сейчас уже ясно выявлено удивительное творческое единство солистов (Антуни - Севак Аветисян, Хумар – Анаит Василян, Мариам Галачян), кордебалета, оркестра, хора – это результат высокой требовательности авторов восстановленной постановки: музыкального руководителя и дирижера спектакля Карена Дургаряна (во второй день премьеры спектакль шел под управлением Арутюна Арзуманяна), балетмейстера-рестовратора Сусанны Мартиросян, художника - Нарека Аветисяна, бережно восстановившего декорации Минаса, художника по костюмам Рубины Оганесян, проделавшую огромную работу по восстановлению костюмов, созданных Робертом Элибекяном.

Дургарян - чуткий интерпретатор музыки Э. Оганесяна. Он тонко чувствует стиль оганесяновского творения, его яркую национальную характерность, огненный темперамент, выразительность и богатство мелодического языка и в соответствии с этим выстраивает весь спектакль. Богатейший арсенал классического танца в спектакле органически сочетается с характерными особенностями армянского национального танца. Замечательно переданы оркестром контрасты, перепады настроений. Прочувствованная мелодия, вызывающая ассоциации с прекрасной народной песней, вдруг сменяется иной музыкой – пляской смерти, создающей представление о трагических событиях 1915 года, о геноциде армян в Османской Турции. Словно сметая все на своем пути, проносится жуткий, дикий, нечеловеческий пляс. Его исступленная ритмика, свист флейт, дробь барабанов, воинственные кличи труб сливаются с интонациями боли, ужаса, гнева, протеста. Ассоциации с жуткими картинами разгула насилия, изуверства и жестокости смерти…

Творчески подошла к своей работе и Сусанна Мартиросян, предельно чутко относясь к стилю Максима Мартиросяна, к его поискам. Хороши и декорации, костюмы. Порадовала молодежь, органически влившаяся в труппу театра. В партии Хумар ярко раскрылось дарование артистки Анаит Василян, ее удивительная певучая пластика. Замечателен в сложнейшей, многоплановой роли Антуни Севак Аветисян. В целом можно сказать, что нынешние балетные артисты обладают рядом несомненных достоинств, особой пластичностью, умением ясно прочертить каждое движение и красиво завершить танцевальную фразу. Здесь легко переходят от классического стиля к характерным танцам.

Хочется поддержать театр за то, что он возродил этот балет к сценической жизни, за возрастающий интерес к балетной классике и произведениям современных авторов. Радует, что театр проникнут духом поисков, стремлением к созданию самобытного репертуара.