Альберт НАЛБАНДЯН: «ЛИТЕРАТУРНАЯ АРМЕНИЯ» – МОЖЕТ БЫТЬ, ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ МОГИКАН

19 января 2024 года председатель Организации ДИАЛОГ Юрий Навоян и главный редактор журнала «Литературная Армения» Альберт Налбандян заключили соглашение о всеобъемлющем сотрудничестве в культурно-просветительской и издательской сферах. В рамках этого сотрудничества уже вышли в свет три выпуска издания. 

В интервью информационно-аналитическому порталу Dialogorg.ru Альберт Налбандян коснулся борьбы за выживание единственного русскоязычного литературно-художественного и общественно-политического журнала в Армении, нынешнего состояния «Литературной Армении», переводческого искусства, значения популяризации армянской культуры и так далее.

Штрихи к портрету

– Здравствуйте, Альберт Мамиконович. Готовясь к интервью, я нашла о вас довольно много информации в интернете. Тем не менее, у меня осталось достаточно много вопросов, ответы на которые я надеюсь получить в нашей беседе. Наше интервью будет состоять из двух частей, одна из которых будет посвящена вам, вторая – журналу «Литературная Армения», которому вы посвятили 37 лет своей жизни.

– Я работал в журнале и до 1987 года на должности заведующего отделом.

– Давайте начнем тогда с вашей биографии. Мне бы хотелось, чтобы вы сами обозначили основные вехи своего жизненного пути.

– Я родился во Владикавказе, и первая половина жизни была довольно бурной: у меня вышел первый сборник стихов, я работал на телевидении. Потом судьба забросила меня в Донбасс, где я пять лет отработал в газете ответственным секретарем. С 1973 года началась моя ереванская эра. Я работал в нашем государственном книжном издательстве - заведовал литературой на русском языке. Мы переводили лучшие произведения армянской прозы, поэзии, эссеистики. публицистики и издавали их на русском языке большими тиражами, которые расходились по всему Советскому Союзу. С 1987 года я являюсь главным редактором «Литературной Армении».  Благополучное существование издания продлилось всего четыре года – с 1991 года мы лишились финансирования и пустились в свободное плавание без руля и без ветрил.

– Мы об этом с вами обязательно поговорим, но позже. А сейчас мне бы хотелось побольше узнать о вас как о человеке и творческой личности. Вы упомянули свой первый сборник стихов. Он называется «Вполголоса», верно?

– Да, совершенно верно.

Поэт или графоман?

– Для меня поэзия сродни квантовой механике. Ни в одном, ни в другом я ничего не смыслю. Скажите, как это работает, как человек ощущает в себе острую потребность выражать свои мысли в стихотворной форме?

– Мне очень трудно ответить на этот вопрос. Меня с детства привлекали тексты, написанные в столбик: рифмованные, ритмизованные. Я и печататься начал, когда учился в седьмом классе. А в девятом классе печатался довольно много и участвовал в съезде молодых писателей Северной Осетии. Так что был избалован вниманием. Но слава Богу, такая ранняя слава меня не испортила, а только закалила. В 1963 году вышел первый сборник стихов, который был очень тепло принят, и был уже запланирован выпуск второго сборника в североосетинском книжном издательстве.  Хорошо, что я к этому времени уже повзрослел: очень строго перечитав свою книгу, отказался от издания второй. В 1969 году вышел переводной сборник грузинского поэта, который тоже получил очень хорошие отзывы. В 1977 году я уехал в Москву, где на протяжении двух лет был слушателем Высших литературных курсов при Союзе писателей СССР. Там у меня сложились очень тесные и хорошие отношения с рядом издательств, в первую очередь с издательством «Советский писатель», где у меня впоследствии вышло много переводных книг с армянского, латышского, узбекского языков.

– Вы владеете латышским и узбекским?

– Нет, я переводил их по подстрочнику и в тесном содействии с авторами. Когда вышла книга латышского поэта Арманда Мелналксниса в «Советском писателе», я написал на титуле: авторизованный перевод с латышского Альберта Налбандяна. Авторизованный - значит, прочитанный и одобренный автором.

– Я так и не поняла, как именно вы ощутили в себе потребность писать стихи? Вы сказали, вас манила красота и мелодика рифмы. Этого достаточно для начала творческого пути?

– Есть в этом что-то волшебно-притягательное. В ритмической прозе, в рифмованном стихотворении. И мне очень хотелось писать так же красиво, как настоящие поэты.

– Скажите, как отличить графоманию или рифмоплётство от поэзии? Существует ли какой-то уникальный рецепт для этого?

– Это очень хороший вопрос. Рецептов нет, к сожалению. Здесь очень важна роль самих читателей. Знаете, Маршак как-то сказал: талантливое произведение нуждается в талантливом читателе. Один преподаватель во Владикавказе, с которым я дружил, сказал фразу, запомнившуюся мне на всю жизнь: «Обилие поэтов, говорит о невежестве общества». Что это значит? Это значит, что общество не способно отличить поэзию от рифмоплётства, от графомании. Понимаете? Поэтов очень мало, а пишущих стихи - огромное количество. Как отличить одно от другого? Чтением лучших поэтических произведений. Это вырабатывает чувство слова, чувство языка, оттачивает вкус читателя. Других рецептов я просто не знаю.

Про Донбасс

– Одним из этапов вашей творческой биографии был переезд в Донбасс, конкретно в Макеевку, да? Вам там обещали квартиру…

– Вы удивляете меня, вы почти все обо мне знаете, мне нечего добавить. Да, у меня не было квартиры, но жить и работать я хотел в Ереване, поскольку ощущал себя редактором и переводчиком. Мне всегда не нравилось, как переводили армянских поэтов в частности на русский язык. Я много говорил и писал об этом. То, что я успел сделать, меня не очень удовлетворяет, но кое-что из классической армянской поэзии я перевёл. Сейчас готовлю своего рода итоговую книгу, в которую войдут мои лучшие переводы из армянской классической и современной поэзии. В книге будет два раздела: переводы с армянского и переводы с других языков.

– Испытываете ли вы какие-либо эмоции в связи с нынешними событиями в Донбассе?

– Я прожил в Донбассе пять лет. И то, что людям известно понаслышке, я видел своими глазами. То, что происходит там сейчас, - страшно, неописуемо и непредставимо.

Перфекционизм и увлечения

– Тема довольно болезненная, поэтому предлагаю ограничиться тем, что вы сказали. В продолжение нашего разговора хотела бы вот о чем спросить: вас позиционируют как человека, с которым никто не сможет сравниться в знании классической и современной мировой литературы, особенно поэзии. Вы с этим согласны или готовы поспорить?

– Нет, конечно, не согласен, потому что несмотря на довольно большую библиотеку и опыт знакомства и постижения мировой поэзии, я ловлю себя на том, что невозможно объять необъятное, да ведь и мировая поэзия – вовсе не нечто застывшее, завершенное, постоянно появляются новые имена, новые произведения и, увы, за всем не уследишь, хотя очень хотелось бы…

– Вы, вероятно, перфекционист, постоянно стремящийся к совершенству.

– Без этого невозможно

– Ваши увлечения: их два – шахматы и чтение детективов.

– В шахматы я играл в различных более-менее серьезных турнирах. Вы знаете, шахматы мне помогли. Шахматы - это очень хорошая наука. Им посвящены целые книги чемпионов мира и просто шахматных журналистов. Как они связаны с переводом? Перевод – сложнейшая вещь, особенно поэтический перевод. Он сравним с шахматным этюдом, с шахматной задачей. Вот надо поставить мат в три хода. Вы можете найти мат в пять ходов, в семь ходов, в четыре хода, но это не будет решением задачи. Нужен именно мат в три хода - это мысль автора. Вот форма, вот размер строк - надо уложиться и выразить все так, чтобы это стало поэзией, а не просто втиснутыми в строку словами. Это очень сложный процесс. И когда решаешь такую поэтическую задачу – это приносит большое удовлетворение.

– В июне 2022 года в Москве проходили дни культуры Армении, в рамках которых Национальный филармонический оркестр и заслуженный артист РФ, пианист Александр Гиндин исполняли «Героическую балладу» Арно Бабаджаняна. Председатель Организации ДИАЛОГ Юрий Навоян пригласил меня на это мероприятие. Надо сказать, что от классической музыки я примерно так же далека, как от поэзии, но на концерт все-же пошла. Это был шок и потрясение. В своем интервью с маэстро Гиндиным я поинтересовалась: влияет ли исполнение музыканта на тот замысел, который заложил автор произведения. Он сказал, что передача смыслов автора является для исполнителя сложнейшей задачей. Я вижу здесь прямую аналогию с тем, что вы сказали о поэтических переводах.

– Совершенно верно.

– Прежде чем мы перейдем непосредственно к журналу «Литературная Армения», позвольте задать вам еще один вопрос: какие качества вы цените в людях, а какие совершенно неприемлемы?

– Я считаю главным качеством человека доброту. И умение быть полезным. Человек не должен быть злым. Доброта, стремление больше знать, стремление делать все на самом высоком уровне – это ценно. У меня вызывают восхищение люди, которые что-то умеют делать. Помните, у Евтушенко есть такие строки:

Требую с грузчика, с доктора,

С того, кто мне шьёт пальто, –

Всё надо делать здорово,

Это не важно что!

Ничто не должно быть посредственно –

От зданий и до галош.

Посредственность неестественна,

Как неестественна ложь.

Человек, что бы он ни делал – должен делать на очень высоком уровне. Иначе просто нельзя.

– Но это скорее утопическое желание, потому что добиться от каждого человека того, о чем говорит Евтушенко, невозможно.

– Добиться невозможно, согласен, но стремиться к этому необходимо.

<14>Личные взаимоотношения работе не помеха

– В одной из публикаций в интернете я прочитала, что у вас очень непростой характер: если отношения с кем-то не заладились – это очень надолго. Это так?

– Не совсем. Закостенелости во мне нет. Если человек поступил неправильно – это не приговор, он может сделать какие-то выводы и исправиться. Я отношусь к этому с пониманием. А ставить на человека какое-то клеймо, что вот неисправимый и все такое – это неправильно.

– То есть вы вполне гибкий и, если что-то не заладилось – всегда готовы дать второй шанс.

– Да, я считаю, что так и должно быть. 

– Спасибо. Перейдем теперь к вашему любимому детищу – «Литературной Армении». И переход этот связан с предыдущим вопросом. Ваше личное отношение к автору влияет на то, будет опубликована его работа, или нет?

– Не влияет. Да, я многие вещи напечатал именно потому, что они достойны печати. Хотя к их авторам отношусь по-разному.

Книжный формат журнала

– У меня в руках сейчас свежий номер журнала «Литературная Армения», который мне любезно подарил Юрий Навоян. Меня чрезвычайно удивил формат журнала – он выглядит как обыкновенная книжка. Скажите, он так выглядел всегда или его нынешний формат связан с финансовыми сложностями?

– Он с самого начала был невелик по объему. С самого первого номера, который вышел в декабре 58-го года. Все журналы, которые выходили в республиках – в Средней Азии, Украине, Прибалтике, на Кавказе – были примерно одного объема. Толстыми журналами были только московские: «Новый мир», «Дружба народов», «Звезда», «Октябрь», «Иностранная литература». Республиканские журналы выходили ежемесячно, а сейчас и вовсе не выходят. «Литературная Армения» – может быть, последняя из могикан, и выходим мы теперь ежеквартально.

Мучительная борьба за выживание

– О самом болезненном для вас вопросе – финансировании. Вы сказали в первой части нашего интервью, что всего три года блаженствовали в этом плане. Что произошло потом? Как удавалось оставаться на плаву и от этого плавно перейдем к тому, как сейчас вы выживаете?

– Нас прекратили финансировать с октября1991 года, то есть последний квартал мы кое-как завершили, объединив одиннадцатый и двенадцатый номера. С 1992 года началось наше хождение по мукам. Мы кое-как просто спасали журнал. Просто спасали. В 1992 и в 1993 годах выпустили всего по два номера. Потом перешли на ежеквартальное издание. Этот режим у нас остается до сих пор. Четыре номера в год.

– «Хождение по мукам». Вы имеете в виду, наверное, персональное обращение к каким-то состоятельным людям с просьбой о финансовой поддержке. Нет?

– Да, да, да. Из двадцати-тридцати богатых людей один или два могли что-то пообещать, но потом или не выполнить совсем, или выполнить частично. Второй раз обращаться к этим людям не имело никакого смысла.

– Вы сами ходили к ним?

– Я не ходил к ним, я письменно обращался к ним, или через других людей, которые хорошо их знали и помогали мне в этом вопросе. Следует упомянуть члена Союза писателей Армении Александра Бордова, который на разных этапах способствовал изданию журнала. 

– Я бы хотела подробнее остановиться на тех сложностях, которые вам приходилось преодолевать на протяжении трех десятилетий. Моральная сторона вопроса интересна: насколько унизительны такого рода просьбы лично для вас?

– Это очень унизительно. Это так унизительно, как будто ты просишь какую-то милостыню. Ведь ты не для себя просишь. Ведь это же национальная культура. Что такое культура? Это нравственная основа жизни людей, любого общества, любого народа, любого человека. И когда ты просишь на то, на что должно даваться по умолчанию, – вы не представляете, как это тяжело.

– Армяне – древнейшая нация со своими культурными традициями, неотъемлемой частью которых является меценатство и благотворительность. Как вышло, что состоятельные армяне перестали чувствовать в себе потребность приходить на помощь? Ведь речь идет не просто о помощи человеку, а о спасении культурного наследия. У вас есть ответ на этот вопрос?

– Нет у меня ответа на этот вопрос. Возможно, деньги попадают не к тем людям, понимаете?  Очень редко случалось так, что деньги нам давали осознанно, как вы сказали, во спасение культурного наследия и понимания важности содеянного. А в основном, это выглядело так: возьмите и отвяжитесь!

Союз с ДИАЛОГом

– Поговорим о дне сегодняшнем – когда вы начали сотрудничать с Организацией ДИАЛОГ?

– Мы начали сотрудничество в январе 2024 года и уже в первом выпуске «Литературной Армении» этого года стоит логотип ДИАЛОГа. Что я могу сказать по этому поводу? Мы только начали и планировать какие-то большие вещи рано. Но сказать могу уже сейчас: люди, не жалеющие на культуру никаких средств, обладают государственным мышлением. Это государственные деятели. И я вижу в лице руководителя ДИАЛОГа Юрия Навояна именно такого человека. Он делает это как-то, знаете, незаметно – никаких с его стороны пожеланий или требований. Значит, ценит то, что мы делаем. И за это ему наша великая благодарность. Что будет дальше и как оно будет – гадать не стану, да это и не важно. Важно то, что журнал выходит, и это очень хорошо.

– Ваши договоренности с Организацией ДИАЛОГ носят устный или письменный характер?

– Мы заключили договор о сотрудничестве на 2024 год.

– Какой тираж, география и способ распространения журнала?

– Тираж журнала – пятьсот экземпляров. Это сейчас. Раньше, во времена Советского Союза тираж составлял десять тысяч экземпляров. Из них всего пятьсот оставалось в Армении, остальные девять с половиной тысяч распространялись за пределами республики.

– Грустная математика получается. Пятьсот экземпляров, которые оставались в Армении и составляли пять процентов от общего тиража, превратились в сто…

Журнал продолжает жить – и это главное

– Это так, вместе с тем – мы продолжаем жить, и это главное! Журнал связан тысячами нитей с нашими авторами, читателями и подписчиками. Мы получаем звонки и письма с отзывами со всех континентов. А это значит, что журнал по-прежнему интересен и пользуется определенным авторитетом. Это поддерживает нас в нашем стремлении сохранить журнал.

– Я заглядывала на ваш сайт и у меня сложилось впечатление, что он скорее мертв, чем жив. Я ошиблась?

– Вы правы. Сайт, к сожалению, временно не работает. Это вот наше слабое место. Если в этом году нам удастся наладить работу сайта, будет замечательно.

Что касается распространения – мы отправляем журнал и нашим авторам, и нашим подписчикам в Армении, и за рубеж – в Германию, во Францию и другие европейские страны.

– Но ведь почтовые расходы обходятся не дешево…

– Мы стараемся обходиться без них. Отправляем журналы с оказией.

Важность популяризации армянской прозы и поэзии

– Если я вас верно поняла, то сейчас финансовая ситуация с изданием журнала стабилизировалась, и в текущем году вы можете позволить себе не тратить энергию на поиски средств к существованию, а полностью посвятить себя творчеству и развитию. В этой связи у меня возникает следующий вопрос: почему для вас лично так важна популяризация армянской прозы и поэзии в русскоязычной среде?

– Вы знаете, у нас был такой замечательный дипломат Арман Навасардян. Он посвятил ответу на этот вопрос несколько статей. Он говорил так: «Высокое искусство страны и народа – одно из лучших средств защиты государства и его интересов. Это аксиома». То есть, чем больше знают тебя, твоё искусство, твою культуру – тем выше авторитет твоей страны, тем ты защищённее. И вообще, если у тебя есть чем поделиться, обязательно поделись.

Недооцененный труд переводчика

– Почему я так внимателен к работе переводчиков? Вы знаете, хороших переводчиков очень мало – это редкая профессия. Переводчик – это Протей, который постоянно может менять обличие. Это человек-оркестр, который играет на всех инструментах. Талант переводчика – это такая редкость. Хороших переводчиков меньше, чем хороших писателей, потому что переводить – это трудное, благородное, и в то же время неблагодарное дело. Ну кто смотрит на фамилию переводчика замечательного произведения, к примеру, Франсуазы Саган? А ведь именно он сделал ее труд доступным тебе.  

Переводчики – доноры нашей культуры. Они отдают свои знания, свой опыт, свое мастерство тому, чтобы сделать лучшее чужое твоим, а лучшее твое – достоянием других. Надо преклоняться перед ними. Вот это заставляет меня быть таким внимательным к их работе. И, конечно, журнал «Литературная Армения» жил и жив до сих пор благодаря переводчикам.

– Вы говорите, переводчиков надо ценить. А как вы себе это представляете на практике, в повседневной жизни?

– Во-первых, достойно оплачивать их труд. 

– Кто это должен делать?

– Ну, это должны делать мы. Это лично я должен делать. Раз уж я взялся редактировать журнал, я обязан ценить переводческий труд. У меня последние пять лет это не получается. Следовательно, мы паразитируем на том, что нас уважают и за счет своего доброго расположения делают для нас эту работу бесплатно.

Но журнал создают не только переводчики. Чрезвычайно важна роль редакторов. И они у нас есть. Жанна Шахназарян, Ирина Маркарян, Сергей Мурадян – вот и весь наш творческий коллектив. Но он способен решать сложные задачи – и не раз это доказывал.      

От добра добра не ищут

– Как Вы считаете, может ли эта публикация сподвигнуть кого-либо из состоятельных армян оказать осознанную поддержку журналу? Чтобы у вас, наконец, появилась возможность оплачивать труд переводчиков? Или надеяться на такой исход – большая наивность?

– Я даже и не предполагаю такое. Вы знаете, Елена, мы за тридцать с лишним лет напечатали много прекрасных произведений. И люди их читали, и говорили какие-то хорошие слова. Но это никак не повлияло на наше финансовое положение. Никто нам ничего не пожертвовал. Это очень печально.

Но сейчас есть Организация ДИАЛОГ, есть команда, где люди понимают, что мы делаем что-то полезное. Как говорят в народе: от добра добра не ищут.

– Альберт Мамиконович, спасибо вам за нашу содержательную беседу. Желаю вам лично, всей редакции журнала, его авторам, переводчикам, подписчикам всех жизненных благ! Пусть ваш дальнейший творческий путь будет светлым и радостным!

– Спасибо, Елена.