Жан ТАТЛЯН: «Я ВЫБРАЛ СВОБОДУ»

Ереванцы моего поколения, причем вовсе не обязательно меломаны, наверняка помнят становление армянской эстрадной музыки в 1960-е годы. Совсем еще юное телевидение пока располагало одним-единственным каналом, то же самое можно сказать и о радио. Нашими любимыми передачами были телевизионные «киноконцерты» и радиопередачи «Один час - только эстрада». Звучали голоса Лили Ивановой и Эмила Димитрова, Радмили Караклаич и Джорджи Марьяновича, Хелены Вондрачковой и Карела Готта, Чеслава Немена и Марыли Родович, Тома Джонса и Энгльберта Хампердинка, Шарля Азнавура и Жака Бреля, Марка Арьяна и Мануэля Мененкичяна, Джонни Холидея и Сильви Вартан… И, конечно же, мы находили и записывали на свои «Кометы» песни «Битлз» и «Роллинг Стоунз», «Энималз» и «Мамас энд Папас»…

Но при этом в наших юных сердцах оставалось много места и для армянских эстрадных певцов – Жака Дуваляна, Беллы Дарбинян, Жана Татляна, Раисы Мкртчян, Симона Терьяна…

В ТЕ ГОДЫ ЖАН ТАТЛЯН БЫЛ ОДНИМ ИЗ САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ, САМЫХ ПОПУЛЯРНЫХ и востребованных советских эстрадных певцов. Он был самым настоящим баловнем судьбы: красивый, высокий, стройный, безоговорочно талантливый… У него был сильный, красивый и узнаваемый голос. Его песни «Уличные фонари», «Море зовет», «Песенка о капели», «Старая башня» были у всех на слуху, с ним с удовольствием сотрудничали Арно Бабаджанян, Константин Орбелян, поэт Роберт Рождественский, на стихи которого он написал несколько песен, в том числе хиты «Осенний свет» и «Воспоминание». Фирма «Мелодия» выпускала его сольные студийные альбомы, которые расходились миллионными тиражами.

Он родился в августе 1943 г. в греческом городе Салоники, в семье армянских беженцев; спустя несколько лет после войны вместе с семьей иммигрировал в Армению, а еще через некоторое время, спасаясь от голода и лишений, семья временно перебралась в Абхазию, в Сухуми. Именно там в раннем подростковом возрасте проявились незаурядные музыкальные способности Жана. Профессиональное образование Жан Татлян получил в Киеве, начал свою творческую биографию в Ереване, в Государственном джаз-оркестре Армении, затем переехал в Ленинград – уже состоявшимся, известным на всю необъятную страну эстрадным певцом и композитором.

 К двадцати восьми годам у Жана Татляна было все, о чем можно было мечтать: концерты в переполненных до отказа залах крупнейших городов страны, всенародная известность, любовь и слава, неограниченные возможности и нажитое состояние – по советским меркам. Шутка ли сказать – он входил в десятку самых высокооплачиваемых советских артистов. У него была большая квартира в Ленинграде, автомобиль и даже собственный прогулочный катер.

Завтрашний день и небо у него над головой были абсолютно безоблачными, но вдруг грянул гром. Жан Татлян принял решение эмигрировать во Францию, и поскольку сделать это легально было невозможно, он решился на фиктивный брак с француженкой. В 1971 году один из лучших советских эстрадных певцов, к тому времени уже ставший символом эпохи, оказался «невозвращенцем». Конечно, это было очень непростое решение. Оно означало разрыв с родным городом, с друзьями и привычной жизнью. Впереди его ждала неизвестность.

В этой связи вспоминается бородатый анекдот, который любил рассказывать Владимир Познер. У решившего перебраться в Израиль Рабиновича спрашивают: «Что вас не устраивает в нашей стране? Может у вас плохая работа?». «Нет, работа хорошая, и зарплата высокая». «Может, не устроены жена, дети?». «Нет, у жены тоже хорошая, высокооплачиваемая работа. Дети учатся в университете». «Может, квартира маленькая? Или нет машины, дачи?». «Нет, квартира большая, машина и дача тоже есть». «Так чего же, жидовская ты морда, тебе еще надо?».

ДУМАЕТСЯ, ПОПАДЕМ ПАЛЬЦЕМ В НЕБО, ЕСЛИ СКАЖЕМ, ЧТО ЖАНУ ТАТЛЯНУ претило, не хотелось жить в стране, где могут затравить до смерти, исключить из профессионального творческого союза лучшего поэта – Пастернака, где партийный функционер Жданов может подвергнуть черносотенной обструкции Ахматову и Зощенко, совершенно не церемонясь с характеристиками, где совсем еще молодого, талантливого и перспективного поэта Бродского могут запросто прокатить в печати, обозвать «окололитературным трутнем», а затем и вовсе засудить. Годы спустя Виктор Корчной будет вынужден играть матч за шахматную корону в условиях, когда тоталитарный режим держит его семью в заложниках. А ответственный чиновник Спорткомитета страны Н. Крогиус открыто, безапелляционно попытается перекрыть кислород юному Гарри Каспарову, сказав ему: «У нас уже есть один чемпион, другой нам не нужен».

А вот как рассказывает о мотивах своей эмиграции сам Жан Татлян: «Это был демарш против существующего режима. Я не гнался за благами «капиталистического рая». У меня была прекрасная публика, моя работа доставляла мне огромное наслаждение. И все это перечеркнул... худсовет. Кто были эти люди, решающие судьбы других? Кто дал им право судить о том, в чем они ничего не смыслят? Мне не давали петь многие мои песни, а я не мог их не петь. Что оставалось делать? Жить с ярлыком диссидента? Ждать, когда арестуют? Я выбрал другой путь. И не я один. Нас были сотни - певцы, художники, музыканты, которых вытолкнула административно-бюрократическая система. Но тем самым мы попытались сдвинуть этот айсберг. Я думаю, мы вправе считать себя зачинателями перестройки».

Жесткую реакцию советской административной и идеологической системы на эмиграцию артиста угадать было не сложно. Имя Жана Татляна было просто вычеркнуто из советской действительности. Его пластинки были изъяты из магазинов и уничтожены, все записи были размагничены, уничтожены ролики, снятые для кино и телевидения. Были уничтожены также видеозаписи его концертных выступлений. Словом, был певец Жан Татлян – нет певца Жана Татляна. В свое время он был первым, главным, основным исполнителем песен Арно Бабаджаняна. В его репертуаре были десятки песен Арно Арутюновича, ставших шлягерами эпохи благодаря его блестящим трактованиям – «Лучший город земли», «Королева красоты», «Верни мне музыку», «Не спеши», «Море зовет», «Спасибо тебе»… Эта страница была просто уничтожена, вырвана из истории советской эстрады. Те же самые песни теперь уже звучали в исполнении Муслима Магомаева. По признанию сына композитора, Арно Арутюнович высоко ценил и любил Жана Татляна и отдавал ему явное предпочтение, заявив как-то, что Магомаев превращает его эстрадные песни в оперетты или арии из опер.

В Париже Жану Татляну на первых порах, в период социальной адаптации и интеграции помогал его ереванский друг и коллега Жак Дувалян. Татлян начал петь в русском кабаре «Распутин» и в ресторане «Московская звезда». Исполнял популярные песни разных народов – русские, армянские, греческие, украинские, цыганские. В своих позднейших интервью певец признает эту работу хорошей школой жизни и отличной практикой для исполнительского мастерства.

ВО ФРАНЦИИ ЖАН ТАТЛЯН ПРОДОЛЖИЛ ВЫСТУПАТЬ И ЗАПИСЫВАТЬ МУЗЫКУ. Его концерты привлекали не только эмигрантов из СССР, но и французскую публику. Музыкальные критики отмечали особенности, уникальность его «бархатного голоса» и называли его «русским Синатрой». 1977 году ему удалось издать свой сольный альбом. Артист сумел сохранить свою индивидуальность, оставаясь верным себе и своим принципам. Его творчество продолжало быть проникнутым любовью, теплотой и стремлением к свободе.

Ему понадобилось семь лет, чтобы сколотить сумму, необходимую для того, чтобы открыть собственный мюзик-холл, который он назвал «Две гитары». Еще несколько лет спустя он открыл кабаре в Нью-Йорке.

Самым большим коммерческим успехом Жана Татляна стал пятилетний контракт с известным американским казино «Империал Палас». Именно там, в Лас-Вегасе он познакомился с легендами американской рок-музыки Фрэнком Синатрой и Шер, со всемирно известным британским певцом Томом Джонсом.

В 1990-е годы Жан Татлян впервые после эмиграции вернулся с большой концертной программой в Россию, дал несколько аншлаговых концертов в Санкт-Петербурге, Москве и других городах страны. А в двухтысячном году вернулся в город своей юности насовсем.

Певец сосредоточился на концертной деятельности и на подготовке новых студийных альбомов, основу которых составляли его авторские песни. Новые записи он объединил общим названием «Осенний свет». В серию альбомов вошли 60 песен на армянском, русском, французском и английском языках. Во всех интервью и биографиях Жана Арутюновича указывается, что он может свободно разговаривать на шести языках и является убежденным космополитом, «гражданином мира», то есть не испытывает никаких проблем с адаптацией и интеграцией в любой стране, в любых условиях.