ОНИ СРАЖАЛИСЬ В ПОЛЯХ

Первая мировая война, точнее 100-летие ее начала, обернулась всплеском информационного интереса к событиям вековой давности. Все вдруг вспомнили, что мало чего знают о битве народов.

Российское историческое общество выпустило целый сборник под названием "Слава безвестным!" (Антология русской поэзии о Первой мировой войне. Автор-составитель В.Ш.Гороховский). Во вступительной статье говорится об участии в военных действиях 38 государств и гибели 10 млн человек. Приводятся слова Уинстона Черчилля о том, что ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России.

В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВСЕ СОСЛОВИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА переживали душевный подъем, прекратились забастовки, успешно шла мобилизация, добровольцы записывались в армию. Делались крупные пожертвования... Потом постепенно серьезные военные неудачи, расстройство экономики изменили отношение к происходящим событиям и обернулись крушением империи и существующего строя.

В эти годы творческая интеллигенция переживала те же чувства, что и весь народ. Добровольно уходит на фронт поэт, гвардеец, улан, гусар, разведчик Николай Гумилев, награжденный за храбрость двумя Георгиевскими крестами. Его примеру следует писатель и поэт Валентин Катаев (2 Георгиевских креста и орден Св. Анны IV степени). На австрийском фронте воюет Николай Асеев. В инженерную часть призывается Александр Блок. Призывают и Сергея Есенина, он становится санитаром в Царскосельском военно-санитарном поезде N143. Сергей Городецкий - военный корреспондент газеты "Русское слово" на Кавказском фронте. Маяковского не взяли добровольцем из-за неблагонадежности, с помощью Горького определили чертежником в автомобильную школу. Воевал поэт Саша Черный. Илью Эренбурга по состоянию здоровья не взяли иностранным добровольцем во французскую армию. Стал военным корреспондентом русских газет на Западном фронте. Они и другие поэты и писатели видели войну и писали о ней, переживая те же, что и в обществе, чувства: от патриотического подъема до глубокого разочарования, вплоть до восприятия войны в качестве социальной катастрофы.

Николай МИНСКИЙ (1855-1937) не видит врага в человеке из чужих окопов:

"И посмотри, кругом не все ли,

Как мы, любили и жалели?

Кто ж в кротком образе твоем

Велел мне видеть супостата?

Зачем с грядущим острием

Стою, как ты, пред грудью брата?

Кем сердце ядом налито?

Кто нас околдовал? Кто? Кто?"

В конце стиха Минский, "покорный божеству", все же вонзает железо в сердце брата. А в его же "Окопной песне" звучит:

"Если я дождусь прихода мая,

Если доживу,

Окрикам дозорных не внимая,

В лес пойду и ландышей нарву.

Меж стволов расщепленных, разбитых,

В круг могил недавних и забытых

Для тебя нарву".

Согласитесь, что в этом трепетном ожидании встречи с любимой есть нечто, о чем потом Константин Симонов скажет в "Жди меня".

Константин БАЛЬМОНТ (1867-1942) сурово осуждает происходящую бойню:

"И снова льется кровь

Из темной глубины.

И вот мы вновь, мы вновь -

Актеры Сатаны".

Продираясь сквозь дым и грохот сражений, Валерий БРЮСОВ (1873-1924) заключает:

"Не надо несбыточных грез,

Не надо красивых утопий.

Мы старый решаем вопрос:

Кто мы в этой старой Европе?"

Дмитрий ЦЕНЗОР (1879-1947) оплакивает смерть полкового священника:

"Средь воинов, павших сегодня,

Упал он, смыкая уста,

Упал он, ревнитель Господний,

И пальцы сложил для креста".

Саша ЧЕРНЫЙ (1880-1932) с нежностью пишет о сестре милосердия, "сероглазой женщине, присевшей с книжкой на койку раненого", Сергей ГОРОДЕЦКИЙ (1884-1967) готов всем пожертвовать для Родины:

"Дай ей славу, дай ей силу -

Вот моя мольба.

Я ж без ропота в могилу

Лягу, коль судьба".

Прекрасные строки находит Николай ГУМИЛЕВ (1886-1921) в "Ответе сестры милосердия":

"Так позвольте теми руками,

Что любили вы целовать,

Перевязывать ваши раны,

Воспаленный лоб освежать".

О превратностях войны и судьбы размышляет Игорь СЕВЕРЯНИН:

"Они сражаются в полях,

Сегодня - люди, завтра - прах,

Они отстаивают нас.

Но кто из них свой знает час?"

Неукротимо, без оглядки атакует Николай АГНИВЦЕВ (1888-1932):

"Падаю? Падаю?! Боже,

Чья это кровь так течет?!

Пусть я убит... Ну так что же?

Рота, вперед!"

А ДОН-АМИНАДО (1888-1957) задирает, издевается над врагом в стихотворении "Разведчики":

"Нас десять! Вы слышите? Десять!

А старшему нет двадцати.

Нас могут повесить! Повесить!..

Но прежде нас нужно найти!"

В сборнике есть выпадающие из общего настроя стихи Марины ЦВЕТАЕВОЙ (1892-1941). Поэтесса видит другую Германию, не замечая той, которая вошла в войну:

"Ты миру отдана на травлю,

И счета нет твоим врагам,

Ну как же я тебя оставлю?

Ну как же я тебя предам?

И где возьму благоразумье:

"За око - око, кровь - за кровь",

Германия - мое безумье.

Германия - моя любовь!"

Четверть века спустя Цветаева, прозрев, напишет другие строки о Германии. Книжка завершается отрывками из сборника "Пленники - поэты", в котором представлены произведения, написанные русскими пленными в Германии и Австро-Венгрии. Некий Л.В-ь призывает:

"Долой войну! Все люди братья!

Чтоб было счастье и добро,

То нужно всем нам без изъятья

Отбросить этой жизни зло..."

И так далее. Сборник, подготовленный В.Гороховским, тематически свел в один "котел" известных, малоизвестных и совершенно позабытых всеми литераторов эпохи Первой мировой. Читателю интересно будет сравнить и многое узнать. Что касается призывов "отбросить это зло", то через 20 лет после окончания Первой мировой войны человечество взрастило Гитлера, развязалась Вторая мировая. В ней только из России приняли участие больше тысячи поэтов и писателей. И они написали замечательные книги.

Но человечество и сегодня не собирается вслушиваться в призывы вышеупомянутого Л.В-ь.:

"Пора опомниться! Довольно!

Нам счастье строить на крови

Так самовольно, произвольно!

Ведь счастье наше лишь в любви".