ЧТО ЗНАЧАТ ДЛЯ ЭРДОГАНА ВОСТОЧНЫЕ ГРАНИЦЫ ТУРЦИИ?

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что часть вины за нагорно-карабахский конфликт лежит на Анкаре. По его словам, если бы Турция в начале 1990-х была более сильной, то могла бы не допустить нагорно-карабахского конфликта. Понятие силы или слабости того или иного государства всегда относительное и преходящее, оно нуждается в определенном пояснении. По Эрдогану выходит, что "слабая" Турция" в 1974 г. оккупировала северную часть Кипра, где было провозглашено Турецкое федеративное государство Северного Кипра, имела возможность сыграть в 1990-е свою роль в карабахском урегулировании, но не смогла, а нынешняя "сильная" Турция вообще утеряла шансы принять участие в этом процессе. Поэтому к этому странному тезису Эрдогана мы решили прицепиться.

В НАЧАЛЕ 1990-х гг. СИТУАЦИЯ В ЗАКАВКАЗЬЕ ВО МНОГОМ НАПОМИНАЛА ТУ, которая сложилась там в 1918 г., когда рухнула Российская империя, когда русская армия отступала с Кавказского фронта, когда весной 1918 г. в грузинских портах высадились немецкие войска, а в сентябре турецкие части вступили в Баку. Но была и принципиальная разница. В 1990-х гг. Турция как член НАТО имела западных союзников, а не как в 1918 г. бывшую на грани военного поражения Германию. Тем более что, как пишет директор аналитического центра Stratfor Джордж Фридман, "образование после распада СССР независимых закавказских стран и украинского государства резко ослабляло позиции России на Черном море и она оказалась вытесненной на северную оконечность Кавказа". Это позволяло Турции заполнить "геополитический вакуум" и, пожалуй, впервые в своей новейшей истории выступить в качестве региональной силы, осуществить на практике проект глобальной тюркской интеграции, сформировать с бывшими советскими тюркскими республиками общее экономическое, военно-политическое и общекультурное пространство. Тогда у Анкары геополитическая карта шла в масть. Вышедшие в то время на политическую сцену Азербайджана новые политические силы считали, что республика должна стремиться к объединению с Турцией в форме конфедерации. Но на пути широкой пространственной связи Турция - Азербайджан встал Карабах.

Могла ли Анкара в разгаре карабахского вооруженного конфликта принять в нем прямое участие на стороне Азербайджана? Да, могла, и, как сообщал экс-советник президента Армении по вопросам национальной безопасности Ашот Манучарян, такие планы у Турции существовали. В 1992 г. на границе с Арменией была развернута 3-я полевая армия турецких вооруженных сил. На ее вооружении тогда находилось свыше 1500 танков, около 2500 орудий и минометов, более 1100 БТР. Поддержку сухопутной группировке оказывало 2-е тактическое авиационное командование (до 270 боевых самолетов).

Ярым сторонником прямого участия Турции в карабахском конфликте был лидер турецкой Демократической левой партии Бюлент Эджевит, который в 1974 г. осуществил высадку турецких сил в северной части Кипра. В первую очередь он предлагал ввести контингент турецких войск в Нахиджеван, хотя это разрушало всю конструкцию Карсского договора 1921 г., который закрепляет юридическое оформление межгосударственных границ, существующих и в настоящее время. Поэтому максимум, на что оказалась тогда способна Анкара, это на розыгрыш нахиджеванской "карты", грозя Москве тем, что, в случае если она введет свои войска в Карабах, Турция сделает то же самое в отношении Нахиджевана. В целом же, как считают эксперты, турецкие власти таким образом прощупывали положение дел на южных границах СНГ, выявляли потенциал и жизнеспособность подписанного в мае 1992 г. в Ташкенте Договора о коллективной безопасности СНГ. 20 мая 1992 г., выступая на пресс-конференции, Главнокомандующий Вооруженными силами СНГ маршал авиации Е. Шапошников предупредил турецкую сторону, заявив, что при таком ходе событий "мы можем оказаться на грани третьей мировой войны".

ПРИ ЭТОМ НЕЛЬЗЯ ОБОЙТИ ВНИМАНИЕМ ЕЩЕ ОДИН ВАЖНЫЙ НЮАНС. В апреле 1945 г. Советский Союз денонсировал советско-турецкий договор 1931 г. о ненападении и нейтралитете и перестал юридически признавать существовавшую на тот момент советско-турецкую границу. Иосиф Сталин официально заявил на Потсдамской конференции, что "Анкара должна вернуть Армении и Грузии их исторические территории, захваченные в период военно-политической слабости Советской России". Тогда из этого демарша ничего не вышло, но вплоть до развала СССР в Баку, Ереване и Тбилиси среди интеллектуалов, партийных и государственных работников сохранилось устойчивое представление о "новых национальных геополитических перспективах" и стал довлеть фактор "временности" границ с Турцией и Ираном. Все это свидетельствовало о том, что у Баку изначально не было шансов удержать конфликт в Карабахе в системе внутригосударственных противоречий и он неизбежно приобретал статус межгосударственного.

Теоретически можно предположить, что Турция могла бы перебросить свои войска в Азербайджан, чтобы попытаться осуществить в Карабахе так называемый кипрский сценарий и лишить возможностей армян Карабаха даже думать о своей государственности. Но появление турецких войск в Азербайджане могло вызвать резкое противодействие со стороны Ирана, который после "ухода" России вспомнил о своей длительной истории геополитических, военно-политических, социально-экономических и культурных связей с Закавказьем. Смысл другого объективного фактора, стимулирующего действия Тегерана на этом направлении, заключался в том, что Иран как одна из самых полиэтнических стран Ближнего Востока опасался того, что усиление в регионе пантюркистских настроений затронет и его. "В период особого обострения карабахского конфликта, когда он перешел в фазу открытого военного противостояния, Иран, как известно, пребывал в двойственной ситуации, - говорится в редакционной статье портала Иран.ру. - Правительству Ирана пришлось столкнуться с серьезным давлением общественности, особенно со стороны своей азербайджанской общины". К тому же вторжение турецких войск в регион означало начало турецко-армянской войны, которая, помимо других причин, сразу бы оказалась под мощным воздействием исторической памяти армянского народа, в частности, в связи с Геноцидом армян в Западной Армении в 1915-1923 гг. Тем более что события в Карабахе никак не угрожали и не угрожают национальной безопасности самой Турции.

СЕГОДНЯ ОЧЕВИДНО И ТО, ЧТО США, СОЮЗНИК ТУРЦИИ ПО НАТО, не проявляли заинтересованности в формировании "широкого тюркского геополитического пояса" от Стамбула до Ташкента или северного Китая. Когда президент Азербайджана Гейдар Алиев отказался от присутствия в зоне конфликта российского миротворческого корпуса, американская дипломатия стимулировала желание Анкары сыграть посредническую роль в карабахском урегулировании в качестве "исторического маклера". Позже этот сценарий во всей своей полноте воплотился в подписанные в октябре 2009 года Цюрихские протоколы, предусматривающие нормализацию отношений между Турцией и Арменией и открытие между ними границы. Уникальность этой политико-дипломатической комбинации состоит в том, что в сферу большой политики наряду с карабахской проблемой был введен армянский вопрос в самом широком смысле. Теперь он обсуждается на самом высоком международном уровне: в подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите национальных меньшинств, комиссии по правам человека Организации Объединенных Наций, постоянном трибунале народов, Конгрессе США и в парламентах ряда стран.

Что же касается Турции, то на фоне укрепляющегося геополитического положения России она вступила в фазу геополитической депрессии. После Первой мировой войны Османская империя развалилась, произошло сокращение европейской части ее владений, а многие малые народы получили государственность. Еще недавно считалось, что "страна Ататюрка" менее уязвима перед геополитическими потрясениями, нежели Оттоманская империя. Но, ввязавшись в "арабскую весну" и сирийский кризис, Турция стимулировала процесс роста политического самосознания проживающих на ее территории этнических меньшинств, прежде всего курдов. В этой связи метко выразилась турецкая газета Hьrriyet: "Арабы воюют, турки мечтают, курды побеждают, а армяне делают шаги к созданию своей новой государственности". Сталин о таком ходе событий и не мечтал. А Эрдоган?