УВЕРТЮРА К ПАРЛАМЕНТАРИЗМУ И ВЕТЕР ОБНОВЛЕНИЯ

О ситуации на внутриполитическом поле, рисках парламентской формы правления, политических и геополитических тенденциях наша беседа с директором Института философии, социологии и права НАН РА доктором социологических наук, профессором, академиком Геворгом ПОГОСЯНОМ

- Геворг Арамович, прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию, сложившуюся на внутриполитическом поле в преддверии парламентских выборов в Армении.

- Ну, во-первых, хотелось бы отметить некоторые особенности предстоящих выборов, а именно тот факт, что начиная с данного этапа это будут единственные общенациональные выборы. Потому что раньше у нас проходили выборы в парламент, потом - выборы президента и оба мандата были первичными, общенациональными. А теперь будут только одни выборы – парламентские, и это накладывает на весь предвыборный процесс особый отпечаток. Ибо все заинтересованные политические силы станут прикладывать максимум усилий, использовать максимум ресурсов и возможностей, чтобы на выборах добиться какого-то успеха. Поскольку это их единственный шанс. Это первая особенность.

Вторая заключается в том, что на протяжении последних двух лет политическое поле было, условно говоря, освобождено от второй по силе политической партии, коей является "Процветающая Армения".  То есть она, конечно, присутствовала, но без своего первого лица - Гагика Царукяна. Теперь же возврат Царукяна – основателя и финансового спонсора ППА - означает серьезную политическую борьбу, которая намечается между РПА и ППА. И обе партии это осознают и воспринимают друг друга как серьезных соперников. А вот все остальные партии оказываются в не слишком приятной ситуации – им придется сражаться, скажем так, между двумя "динозаврами". И здесь, конечно, есть немало поводов для нервозности, поскольку они понимают, что две крупные партии уведут колоссальное число голосов. А для третьих, четвертых, пятых партий перспектив останется – кот наплакал...

- Все эти судорожные "телодвижения", за которыми забавно наблюдать, перебегания из одного блока в другой, по-вашему, – результат, как вы выразились, нервозности?

- Конечно. Это говорит о том, что другие партии настолько не сложились как серьезные политические силы, что вынуждены искать какие-то альянсы, объединять усилия, понимая, что в одиночку им преодолеть 5%-ный барьер будет очень сложно или практически невозможно. И нервозность   происходит от осознания того, что два крупнейших игрока займут максимальное количество мест на политическом поле. И "зеленой травки" другим останется, повторюсь, катастрофически мало.

- А махровый популизм обещаний в духе "500 тысяч - каждой брачующейся паре", "надо отменить предоплату при приобретении квартиры по ипотеке", "выведем Армению из глубокой ямы" и т.д. – это тоже следствие нервозности или обычное предвыборное бла-бла-бла?..

- Дело в том, что подобные речи слушает и в них вникает весьма ограниченное число людей: журналисты, эксперты и т.д. И произносятся они преимущественно для "внутреннего пользования", для тех, кто сидит в зале, то есть для своей политической команды. Основная масса электората, как правило, мало интересуется партийными съездами  и сладких речей лидеров не слушает – народ занят своими повседневными заботами. Что ж, это политическая борьба – тут ничего не поделаешь. Это пока еще участники в предвыборной гонке не начали швыряться грязью друг в друга. Это время тоже очень скоро наступит. После того как будут точно определены партии, альянсы, участвующие в выборах, следующим оружием кроме махрового популизма станет обливание грязью друг друга, вытаскивание и полоскание грязного белья, публичные обвинения друг друга во всех смертных и прочих грехах. Хорошо, если в рейтинговой борьбе дело не дойдет до перестрелки. При этом, какими бы ни были подобные усилия, к успеху они не приведут. Потому что к успеху, как показывает опыт 25 лет независимости Армении, приводят финансовые возможности партии, ее ресурсы, в том числе и людские, организационные возможности (представленность и активная работа партийных ячеек в деревнях, городах и марзах), и воля лидера или группы, которая считается лидирующей. Вот 3-4 основных фактора успеха.

- Интересно, что вы ничего не сказали о программе партии, то есть факторе, который по идее должен стоять на первом месте, по крайней мере если речь идет о цивилизованной стране.

- Все верно, но я не случайно не упомянул это. Много лет я провожу социологические исследования и могу однозначно сказать, что наш избиратель партийными программами, как правило, не интересуется. И дело не в том, что ему все равно, а в понимании того, что между написанным в программе и тем, что будет в реальности, есть две большие разницы. Повысим пенсии, уберем "красные линии", дадим полмиллиона брачующимся парам, миллион - новорожденным и т.д. – избиратель прекрасно понимает, что ничего подобного в реальности не будет, понимает исходя из своего опыта, из того, что он видит уже не первый год. Поэтому программы, предвыборные речи направлены преимущественно на то, чтобы вдохновить "своих", а не "чужих" избирателей. Работают же на деле, к сожалению, жесткие механизмы – финансы, вливания, инвестиции, ресурсы, конкретные дела на местах типа починки лифта, крыши, укладки асфальта и т.д.

- То есть реальной культуры политической борьбы у нас не появилось?

- Нет, и думаю, еще долго не появится. Потому что она возможна только в стране с более или менее достойным уровнем жизни населения, где сложилось гражданское общество, – гражданское в том смысле, что каждый понимает свою долю участия и долю ответственности в выборах. У нас, увы, этого нет и пока не предвидится…  

- А вы проводили социсследования на предмет того, как наше население относится к предстоящим выборам?

- Подобные исследования проводятся и будут проводиться, и не только нами. Население пока раскачивается. Как правило, оно мобилизуется ближе к выборам, примерно за месяц до выборов мы уже совершенно определенно сможем измерять, насколько велики симпатии к той или иной партии у населения.

- Каким образом парламентские выборы в Армении и сам переход от президентской модели правления на парламентскую коррелируются с международной обстановкой, с глобальными процессами и тенденциями, и коррелируются ли вообще?

- Вы затронули очень важный вопрос, на который я бы хотел ответить "от обратного". Дело в том, что на сегодняшний день, когда в мире идут процессы концентрации власти, стремление укрепить ее в более централизованном виде, у нас, наоборот, происходит децентрализация – мы переходим от президентской формы правления к парламентской. В мире же (в тех же Штатах, например, в России, Европе, в соседней Турции) тенденции совсем противоположные. То есть мировой тренд – в одну сторону, мы – в другую.  В Армении происходит процесс децентрализации власти, и я не думаю, что это лучший вариант для нашей страны. Конечно, Европу все это радует, но давайте посмотрим, что происходит сегодня в той же Европе, находящейся в глубоком кризисе. Не известно, как долго еще Евросоюз проживет вообще. С другой стороны, очевидно, что сама модель организации управления государством, которую мы называем либеральной демократией, - модель, имплементированная Западом, себя не оправдывает. И сегодня Запад, Европа находятся в поиске. Для многих стран либерально-демократическая модель оказалась просто провальной, а там, где она сработала (скажем, в Швеции или Норвегии), это произошло благодаря особенностям этнокультурного, исторического развития – не более. Словом, мир сегодня находится в поиске новых форм политической организации, которые могли бы скрыть недостатки демократии, поскольку на деле-то оказывается, что это вовсе никакая не демократия.

- Каковы наши риски?

- Геополитическая ситуация, в которой находится Армения, нерешенный карабахский вопрос, постоянная угроза войны со стороны Азербайджана, наличие агрессивного соседа в лице Турции - все это имеет определенное влияние. Мы всегда стоим перед необходимостью оперативного реагирования, принятия оперативных решений, что под силу централизованной власти во главе с президентом, который может лично принимать какие-то решения в ситуации цейтнота. При парламентской организации власти решения будут так или иначе затягиваться – пока парламент соберется, пока устроят сессию, заседание и т.д.  Плюс мы личную ответственность одного заменяем коллективной безответственностью, и это самое опасное для нашей страны. Парламентская модель будет мешать принятию оперативных и четких решений, размазывать их, а для нас оперативность в определенных ситуациях играет огромную роль. Также очевидно на сегодняшний день отсутствие социальной консолидации, и это фактор, с которым очень серьезно нужно работать политическим силам. Нужно, в конце концов, определиться с друзьями и врагами. А ведь у нас до сих пор расщепленное сознание в этом плане, причем оно имеет место быть как у политической элиты, так и в социуме.

- В смысле, что мы до сих пор не определились со своей ориентацией – евразийской или европейской?

- А знаете, почему не определились? Именно потому, что нет консолидации, нет единства. Я говорю не о единомыслии, а именно о единстве во взглядах на ценности и цели, которые нужны Армении и армянскому народу, нации.

- Какая-то из политических сил (в частности, из двух крупных игроков, о которых мы говорили вначале) способна обеспечить это единство?

- Нет, потому что и в той и в другой при всей очевидной ориентированности на евразийство нет однозначного подхода по отношению к другому вектору. Мы продолжаем говорить о многовекторности, и на практике в какой-то степени эта многовекторность осуществляется, что зачастую не помогает, а мешает. Проблема в том, что внутри самих партий (речь о крупных игроках) нет согласия по поводу ориентации и единства. Причем здесь фишка заключается даже не столько в том, чтобы принять пророссийскую или проевропейскую ориентацию, а в том, чтобы понять собственную проармянскую ориентацию и на нее же работать.

- Работать на приоритет национальных интересов…

- Вот именно. И исходя из этого приоритета уже строить всю остальную политику. Конечно, не могу не отметить, что в последнее время я вижу в правительстве определенные подвижки. Они не очень заметны и пока не  будут ощущаться в обыденной жизни – плоды работы правительства проявляются через полгода-год. Но по крайней мере чувствуется ветер обновления. В парламенте, в политических партиях его, к сожалению, нет - ни кадрового, ни идеологического, ни идейного. А вот в правительстве этот импульс чувствуется – как минимум чувствуется стремление работать по-новому, по-новому и отвечать на вызовы времени. И в этом действительно есть острая необходимость - мир меняется, мир стоит на пороге очень серьезных изменений и свершений, и нам никак нельзя оставаться в стороне от происходящих процессов.