СОПРИКОСНОВЕНИЕ С ВЕЧНОСТЬЮ

К 125-летию со дня рождения Седрака АРАКЕЛЯНА

Как-то у некоего народного артиста России мужики спросили: "Знаем, что ты народный артист, а вот когда заслуженным станешь?"

 Заслуженный деятель искусств Армении Седрак Аракелян всегда являлся народным художником, и это обстоятельство было несомненным для всех - художников, искусствоведов, представителей интеллигенции и простого народа. Это безоговорочное признание он заслужил искренностью и правдивостью своего искусства, в которое вкладывал все порывы своей души, зоркость глаза и виртуозное владение кистью. И лучше всего это подтверждается словами патриарха нашей живописи Мартироса Сарьяна: "Что же получится, если в один прекрасный день из экспозиции Ереванской картинной галереи убрать этюды Аракеляна!.."

О нем писали такие известные мастера, как Эдвард Исабекян и Габриэл Гюрджян, искусствоведы Вильгельм Матевосян, Генрих Игитян, литератор Мариетта Шагинян и многие другие. И чем больше десятилетий отдаляют нас от земной жизни мастера, скончавшегося на 58-м году жизни, буквально через месяц после открытия своей первой персональной выставки в тяжелом 42-м (остальные выставки были посмертными), тем ярче, весомее и прекраснее становится нетленное искусство художника.

 Седрак Аракелян не был обделен вниманием: работы его экспонировались на протяжении всей его жизни не только в Ереване, но и в Москве, Тифлисе, Петербурге,  а также в Венеции, Париже, Стокгольме и Нью-Йорке. Было и несколько посмертных персональных выставок в Ереване, и всегда, и везде художнику сопутствовали признание и искреннее восхищение, ибо как музыке можно внимать всем своим существом, не анализируя и не вникая в тайны профессионального мастерства, так и творчество С.Аракеляна воспринималось прежде всего эмоционально, волновало своей непосредственностью, романтическими порывами, будило все лучшее в человеке.

...Родился Седрак Аракелян в крестьянской  семье в нахиджеванском селении Джаук. Был отправлен отцом в Тифлис, где работал подручным портного, чтобы осуществить мечту отца и стать мастером-портным. Но счастливая случайность привела его сначала в Тифлисскую школу живописи и скульптуры, где он учился у Е.Татевосяна и Б.Фогеля, а затем и в Московское училище живописи, ваяния и зодчества - к А.Архипову, К.Коровину и А.Васнецову. Побывав в Армении, он навечно был очарован ее природой, озером Севан и в 1919 году окончательно обосновался в Ереване, женился, стал отцом, активно участвовал во всех художественных и общественных начинаниях молодой советской республики.

Он первый директор Художественной школы (ныне училища им.Терлемезяна), где преподавал вплоть до 37-го года; он не только член Союза художников Армении, но и член правления, руководитель секции живописи, участник организации изопередвижной мастерской и ее экспедиций. Однако неумолимая судьба прервала жизнь мастера, когда  искусство его было в расцвете и остались незавершенными многие планы, несбывшимися - мечты. Но планка уже сотворенного была столь высокой, что художник без споров и сомнений занял одно из первых мест в отечественном изобразительном искусстве, где пребывает и поныне, когда благодарные соотечественники  отмечают его юбилей, - 125 лет со дня рождения.

В творческом наследии С.Аракеляна преобладают пейзажи, однако его композиции "Севанские рыбаки" и "Культуру - в горы!" врезаются в память, как и несколько созданных им женских портретов. Тот тонкий сплав реализма и импрессионизма, который осуществил художник, заполнив светом и насыщенными красками, пропитав свежей воздушной струей свои полотна, никого не могжет оставить равнодушным.

Уже в одной из ранних работ - "Портрете Сирануйш Берберян" (1913) - бросаются в глаза стремление к психологической обрисовке образа и эффект цветового контраста - черного и красного. Как верно заметил Генрих Игитян, колористом невозможно стать, им нужно родиться. И добавим: армянский художник должен создавать национальный колорит. А передать глубокий исчерпывающий взгляд моделей - будь то автопортрет или запечатленная дважды С.Берберян, поражающая особой человеческой глубиной Рипсимэ Саргсян или безвестный передовик производства - мог только творец, наделенный не только исключительным живописным мастерством, но и глубоким, и богатым внутренним миром, впитавший культурное наследие армянской и мировой истории.

Нелегкий труд севанских рыбаков в одноименной композиции (1935) подчеркнут и нарочито сдержанной цветовой гаммой в коричнево-сиреневых тонах, и динамичностью персонажей, и неспокойной погодой на озере. По всему берегу и близлежащему кусочку воды строго продуманно выписаны фигуры рыбаков, и весьма конкретный материал обобщает большую тему. Иной художественной задачей руководствуется мастер при создании уникального полотна "Культуру - в горы!" (1936). С.Аракелян смело дает здесь волю фантазии, четко и красочно живописует верблюдов, несущих на себе самый ценный во все века для нашего народа объект культуры, - книги, учебные атрибуты.

Но чаще всего живописец обращается к незатейливым картинам природы, неприхотливым уголкам родного края, находя неисчерпаемое очарование в пекущих хлеб женщинах, осенних аллеях в садах Еревана, его старом рынке и караван-сарае. Обращаясь неоднократно к видам Севана, его монастырям, скалам и гористым берегам, С.Аракелян всякий раз выбирает новый ракурс изображения, новое освещение, разное время года и дня и неустанно любуется сам и делает нас причастными к чуду природы. А как прекрасны его весенние цветущие деревья и особенно осень в роскошном убранстве, в многоцветье оттенков и тонов! И горы, армянские горы, выступают то в охристой гамме ("Пейзаж", 1939), то окрашенными в розовый цвет зари ("Розовые скалы", 1940, "Севан. Утро." 1940), то в суровой синеве ("Малый Масис", "Гора Ара"). Неожиданность подачи вначале поражает, но вскоре становится родной, и вечным покоем веет от подсмотренного неординарным взглядом художника неповторимого пейзажа, от женских фигур, занимающихся привычным делом, - сбором хлопка, пшата, выпечкой хлеба...

И преисполненный увиденным, обогащенный им, человек полнее, красочнее и благодарнее воспринимает не только картины родной природы, но и саму жизнь, где вместе с горестями, потерями, катастрофами есть и безусловное благо, - роскошь постижения искусства и его вечных ценностей.