КОГДА ДЕРЕВЬЯ БЫЛИ БОЛЬШИМИ

Ночной Ереван радует глаз разнообразной иллюминацией. Площадь Республики, Каскад, Опера, да и многие другие достопримечательности столицы Армении освещены таким образом, что выгодно подчеркиваются их архитектурное величие и неповторимость. А своеобразной изюминкой этого светового пиршества можно назвать "поющие" фонтаны - свет, цвета, водные фигуры и любимые мелодии которых привлекают к себе по вечерам на площадь Республики множество народа – как ереванцев, так и гостей столицы. И трудно себе представить, что чуть больше четверти века назад здесь было не совсем так, а вернее – совсем не так…

"Темные" годы

В начале 1990-х в Армении исчезло почти все и почти сразу. Не хватало продовольствия (хлеб давали по карточкам), не было отопления, не было электричества… Эти годы (в основном 1992-94) называют по разному. Кто – "холодными", кто – "голодными", но большинство – "темными".

"Такая ситуация в Армении сложилась по ряду причин, - рассказывает политолог, директор института Кавказа Александр Искандарян. - После распада СССР и начала карабахского конфликта полностью оборвалась связь с Азербайджаном, а газопровод, который шел из России в Армению, подрывался несколько десятков раз. Его взрывали как на территории Северной Осетии, где тогда разразился осетино-ингушский конфликт, так и, в большинстве случаев, в том регионе Грузии, где проживают этнические азербайджанцы".

Кроме того, по словам эксперта, огромную роль в создавшейся ситуации сыграл абхазо-грузинский конфликт, поскольку из-за него закрылась железная дорога из России в Армению. Нормальной же дороги в Иран не было, поскольку что как автомобильная, так и железная дороги к южному соседу в советское время проходили через Нахиджеван. Турция же, как и Азербайджан, со своей стороны также блокировала все поставки в Армению.

И, наконец, незадолго до развала СССР была остановлена Армянская АЭС, дававшая львиную долю электроэнергии республики. В силу этих причин Армения стала одной из немногих стран бывшего Союза, в которой помимо обычных проблем, связанных с разрывом хозяйственных связей, ситуация была многократно усугублена.

"Практически единственным источником топлива для населения в то время стали дрова, - рассказывает министр охраны природы первого постсоветского правительства Армении (в 1991-94 гг.), доктор географических наук Карине Даниелян. – Люди рубили деревья, чтобы как-то отапливать свои жилища. Причем рубили как в лесах, так и в городах".

"Каждый гость приносил по полену"

Ереванцы выживали, как могли. Вот что вспоминает о "темных" годах журналист Ара Ванецян. "Это было в начале 90-х. Нашим детям, сыновьям-двойняшкам, было тогда лет по 12. Как мы выживали в эти годы, страшно вспоминать. Без света и тепла особенно тяжело было в зимние месяцы. Помню, в доме был какой-то праздник, и моя сестра привезла нам дровяную печку. Ей самой ее подарил кто-то из соседей, но она посчитала, что нам печка нужней – ведь в доме дети. Потом мы с сыновьями поехали в район Шилачи, где рядом с рынком располагались жестянщики, и где можно было купить трубы для печки. Как добирались туда и возвращались обратно - это отдельный рассказ, транспорта ведь почти не было, действовало в основном лишь метро. В общем, трубы кое-как довезли домой, смонтировали печку на кухне. Эта печка была одной из первых, появившихся в нашем здании. Затем встал вопрос, где же добывать дрова. О том, как безбожно вырубались деревья на ереванских улицах, скверах и парках, написаны целые тома. Жалко было смотреть на оставшиеся без единого деревца изуродованные городские аллеи. На проспекте Исакова, где жила моя сестра, росли огромные величественные дубы. Так вот, в те годы большинство их было вырублено. Но обвинять людей в варварстве язык не поворачивается: дрова взять было неоткуда, а если и находились торговцы, то заламывали за них такие цены… Словом, повторюсь, обвинять людей за то, что рубили деревья, не стану, потому что выбор был невелик. Вопрос стоял буквально о жизни и смерти: или ты и твоя семья, или дерево.

Для нас же решить проблему дров было несколько проще. Жили мы на улице Киевян, и два-три раза в неделю, захватив детские санки и мешки, мы вместе с сыновьями отправлялись в парк Цицернакаберд, расположенный в паре остановок от нашего дома. С первого же дня я ввел жесткий принцип, который за все те годы мы не нарушили ни разу – не рубить ни одно, даже самое захудалое дерево. Благо, хвороста, сломанных веток, сучьев в Цицернакаберде прямо на земле валялось много. Запихивали их в мешки, привязывали к санкам и везли домой. Растапливали на кухне печку докрасна, забирались на тахту, пили чай, иногда баловали детей конфетами. Нередко приходила в гости соседская девочка. Мы устраивали для детей разные конкурсы, даже играли в “Поле чудес”, для чего я соорудил барабан с волчком. И все это, заметьте, при свете керосиновых ламп или свечей.

Поскольку в то время еще не все успели обзавестись печкой, иногда к нам на “огонек” приходили погреться и другие соседи. Помню, существовала тогда даже такая негласная традиция: каждый гость обязан был принести с собой хотя бы одно полено. В те годы, так было заведено везде".

Восстановление

За те несколько лет в 1990-х Ереван и Армения лишились множества лесных насаждений. По словам К. Даниелян, процент территорий, покрытых лесами, в общем по стране упал с 11,2% до 9%.

Ситуация потихоньку стала исправляться лишь тогда, когда закончилась война в Карабахе (в 1994 году), перестали взрывать газопровод, наладились какие-то поставки топлива по горной дороге из Ирана, но главное – удалось реанимировать второй блок Армянской АЭС.

Атомная станция в Мецаморе была остановлена еще в советские времена. Тогда, после Спитакского землетрясения 1988 года, несмотря на то, что станция полностью сохранила свою работоспособность, Совмин Армянской ССР решил остановить ее работу. В итоге 25 февраля 1989 года был остановлен первый блок ААЭС, а 18 марта – второй. Если бы не это решение, то того коллапса, который случился несколькими годами позже в Армении, конечно же, не было. Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения.

"Когда принималось решение о закрытии станции, никто не мог знать, как все будет и во что это выльется. А страх перед техногенными катастрофами после Чернобыля и землетрясения был велик. Только постфактум можно говорить об ошибочности того решения", - считает Карине Даниелян.

Итак, в 1993 году правительство Республики Армения приняло решение о возобновлении работы второго энергоблока ААЭС. "После этого было проведено огромное количество работ, осуществлен колоссальный объем исследований, и 5 ноября 1995 года второй энергоблок Армянской АЭС был перезапущен. Именно этот факт стал ключевым в преодолении энергетического кризиса. Без перезапуска станции, было бы трудно восстановить ослабленную экономику страны и создать нормальные условия для жизнедеятельности населения. Сегодня можно с уверенностью сказать, что обеспечивается устойчивое электроснабжение, возросла выработка электроэнергии, ну а также сократились выбросы парниковых газов", - говорит и.о. генерального директора НИИ Энергетики Артем Петросян.

“Неужели мы это сделали?!”

Перезапустить удалось лишь один – относительно более "молодой" энергоблок, сданный в эксплуатацию в 1980 году. Таким образом, у второго блока Армянской АЭС в этом 2020 году сразу две круглые даты – 40 лет со времени пуска и ровно четверть века с тех пор, как после 6,5 лет простоя он возобновил свою работу.

"Второй энергоблок удалось восстановить в первую очередь благодаря той нержавеющей наплавке, которой покрыт изнутри его реактор", - рассказывает непосредственный участник перезапуска ААЭС, советник директора станции Гера Севикян.

К сожалению, подобной наплавкой не обладал первый реактор, введенный в эксплуатацию в 1976 году. А поскольку правила консервации соблюдены не были, дорогостоящее оборудование подверглось коррозии и пришло в негодность.

Как вспоминает в интервью информационному порталу "Атомная энергия 2.0" бывший директор Армянской АЭС Сурен Азатян, станция после четырех лет простоя представляла собой нечто ужасное: “Оборудование раскурочено, разбросано, разграблено. В первый момент просто руки опустились, я даже заплакал. Но пришлось сжать зубы и говорить: ничего страшного не случилось, всё можно восстановить, если дружно взяться за дело. Пришедшие со мной на АЭС помнили о том, что энергия подаётся в Ереван на полтора-два часа, что в городских парках вырубаются и сжигаются в "буржуйках" вековые деревья”.

Сурен Азатян особо отметил огромную помощь в восстановлении работы станции российских коллег и, в частности, замдиректора концерна “Росэнергоатома” Бориса Антонова. Кроме того, по словам экс-директора ААЭС российские специалисты понимали, что если удастся перезапустить блок, который так долго простоял, это будет прекрасной рекламой оборудованию и адекватным ответом противникам АЭС, которых тогда тоже везде хватало. Мол, посмотрите — не новая станция, но, тем не менее, после длительного перерыва отлично работает.

Итак, совместными усилиями была проведена поистине уникальная работа. Около 2,5 лет было потрачено на реконструкцию и модернизацию оборудования, во время которых особое внимание было уделено состоянию металла основных конструкций и заменено все, что внушало хоть малейшие опасения. Да, в мире были случаи, когда работу атомных станций приостанавливали, а затем их вновь запускали. Но чтобы станция была остановлена “навсегда”, а потом вновь запущена – подобного прецедента не было. Сложность проведенных работ хорошо иллюстрируют следующие слова Севикяна: “Если бы мы в самом начале представляли, что нас ожидает, то, наверное, отказались бы. Но есть такая пословица – “глаза боятся, а руки делают”. Так случилось и у нас. И все же, даже сейчас, когда оглядываешься назад, поражаешься – неужели мы это сделали?!”

P.S. В Ереване существует необычный памятник. О нем знают даже не все жители столицы Армении. Это памятник деревьям, которые спасли людей от холода в 90х годах. Инициатором его установки стал Ара Ернджакян, художественный руководитель Камерного театра.

“С одной стороны это (вырубка, - К.А.) было трагедией, но в то же время деревья спасли многих от холодных зим. И когда в середине 90х стало полегче и мы как раз только отремонтировали театр, возникла идея поставить на торце здания памятник тем деревьям, которые пожертвовали собой и спасли целый народ от холода”.