МУЗЕЙНАЯ ПРЕМЬЕРА ГОДА

Выставка работ лидера современной живописи Роберта Элибекяна, развернутая в трех залах первого этажа Национальной картинной галереи Армении, стала триумфом не только для художника, но и всего армянского изобразительного искусства. Впрочем, как и всегда, когда открываются его персональные выставки. Даже для тех, кто хорошо знает и любит его творчество, она стала откровением. Выставка дарит неповторимую атмосферу духовности, праздничности, особой культуры.

 ЖИВАЯ, ИСКРОМЕТНО-МНОГОЗВУЧНАЯ ПО КОЛОРИТУ ЖИВОПИСЬ Р. ЭЛИБЕКЯНА снискала широкую популярность еще в конце 60-х годов. Друзья художника, давние поклонники его таланта рассматривают нынешнюю экспозицию не только с волнением, но и с ностальгическим чувством. Ведь Роберт Элибекян - последний из могикан. Уходит в прошлое целая полоса нашей жизни, вместе с тем отходит в историю (оставаясь с нами) творчество больших художников, которые с несравненной силой и удивительной свежестью чувств выразили и светлые, и драматические стороны эпохи, ее надежды, ее жизнеутверждающий пафос.

Кто сегодня не знает о взлете армянского изобразительного искусство 60-х- 80-х годов? Само это явление коллективной гениальности было интернационально, индивидуалистично и ярко так, что до сих пор на душе становится светлее, когда произносятся те имена: Мартирос Сарьян, Ерванд Кочар, Минас, Акоп Акопян, Вруйр Галстян, Ашот Оганнисян, Саркис Мурадян, Генрих Элибекян, Варос Шахмурадян, Рафаэль Атоян, Ара Шираз… Не написана еще история великой самоотверженности и артистичности той ренессансной поры. Были дружбы, споры, ревности, но было и самое главное: внутренние связи духовно-творческих, а не профессионально-деловых интересов. Было бескорыстное отношение к творчеству, которое никак невозможно создать ни лозунгами, ни призывами. Истинные художники, среди которых и Роберт Элибекян, были совершенно творчески свободными, расходились с требованиями тогдашней генеральной линии господствующей партии.

Творения свободного художественного языка – черта подлинного таланта. С этой чертой Роберт родился. Сейчас его работы давно уже музейная классика.

Удивительное ощущение: рассматривая блистательные по своей выдумке и яркой эксцентриаде темпераментные полотна художника, его уникальные фантазии, я невольно чувствовала незримое присутствие друга художника - Генриха Игитяна, который пользовался огромным авторитетом среди прогрессивных мастеров. Игитян с его быстрым и гибким умом, мастерством художественного анализа, ораторским даром был недосягаемым образцом настоящего большого искусствоведа. Именно он впервые представил мне картины Роберта, и уже тогда был ясен масштаб его дарования. Роберт Элибекян – не просто имя, но и понятие, синоним подлинного художника. Его "Мистерии" – это не образец национального, интонационного строя художественной речи. Здесь органично объединилось философское обрамление тока жизни с непосредственностью, живой естественностью повествования. Персонажи полотен он окружает ореолом иносказаний – иногда сценических, чаще эмоциональных.

Зыбко-динамичная, мерцающая фактура его полотен, их тончайшая музыкальность, сложное развитие одухотворенного колорита – все это придает работам художника, как бы ни были они утонченны, даже изощренны, простоту народной сказки о неисчерпаемой красоте жизни. Всякий раз перед зрителями возникает своего рода театрализованное сценическое действие, очень простое, но строго выверенное в каждой детали. Р. Элибекян любит сочинять театральные сюжеты, но всегда избегает сухости, неэмоциональных фантазий. Свои задачи Роберт всегда решает колористически, живописными методами. Вокруг его картин особый "магический воздух".

 ОТНОШЕНИЕ К ЖИЗНИ КАК К СВОЕОБРАЗНОЙ ТЕАТРАЛЬНОЙ АРЕНЕ, в какой-то степени сближает Р. Элибекяна с ярчайшим художником Г. Якуловым. При всем различии, исключительности личного дарования, роднит их тяга к театральности, отношение к жизни, как к театру, свое особое пространство. Это пространство - мир самого художника, населенный яркими фантастическими образами.

Как бы драматично не воспринимался ход времени, Элибекян оставляет надежду и дает почувствовать полнокровную жизнь и ее красоту. Все, что здесь представлено - "Мистерии", "Импровизации", "Реквием", Радуга", множество работ на темы театра, портреты и.т.д., - в своей совокупности и составляют мир, вдохновляющий художника и воплощающийся в его произведениях.

…В становлении Роберта как художника немалую роль сыграла семья, где искусство занимало особое место. В свободное от театра время отец тоже занимался рисованием. Знаменитым художником стал и брат Роберта – Генрих. Театр, поэзия и живопись вошли в мир Роберта с детства. Свою особую роль сыграл и город, где он рос, Тбилиси, его удивительная, сказочная атмосфера, особый несказанный колорит. Все это – театр с его атмосферой, внутренние дворы старых тбилисских домов, утренние разносчики мацони, уличные канатоходцы, красота ярких площадей, нарядной толпы стали образами его будущих картин. Память переполняли картины детства, сцены праздников, всяческих обрядов. Фантазия художника черпала материал из детских впечатлений. И в результате появился некий синтез увиденного и воображаемого, бесконечно выразительный и жизненный.

Искусство Роберта дерзновенно и празднично. Что это, очередной парадокс или, как говорится, чистой воды эстетство? Отчасти и то, и другое. Но отчасти. Потому что, сохранив непосредственность чувственного восприятия, Элибекян открывает новые возможности живописно-пластического постижения мира, стремясь реализовать их. Антихудожественность совершенно не в характере художника. В этом можно убедиться на любой его выставке. И жаждет он всегда порадовать, а не огорчить.

С годами шла тончайшая эволюция художника. Менялись стиль, колорит картин, цветовая гамма, но неизменными оставались оригинальная, своя манера письма и его принципы, верность определенной, единожды избранной системе, которую художник счел своей. Границы собственных владений были твердо очерчены. В армянскую живопись он внес свою совершенно особую струю.

В картинах Роберта особый ритм, который как бы вбирает в себя цвет, фон, рисунок. Герои Элибекяна живут свободно, раскованно. Они летят. В них - поэзия. Они сияют. Добрым, умным глазам художника открываются сказочные миры, созданные его воображением. Все его работы проникнуты токами жизни. Увидишь этого художника с яркими горящими глазами рядом с его полотнами - и душа обвеется чем-то хорошим, светлым. Сознание, что ты живешь с ним в одно время, в одном городе, приносит радость.

Образный строй произведений Роберта на редкость устойчивый. Прежде всего он отражает характерную особенность элибекяновских импровизаций с их естественной непроизвольностью, совмещающей реальность и вымысел, иронию и фантазию, множество сюжетных ситуаций с подчеркнуто декоративным их решением.

Помнится, как на одной из выставок кто-то из московских гостей назвал Элибекяна крылатым реалистом. Но он не просто реалист, хотя и "крылатый", а живописец своего мира, фантаст и сказочник. Ощущение, что он по-детски шалит с чертовщиной, забавляясь сам и заставляя веселиться самих зрителей. Пылают и перемигиваются зажженные свечи, возвещая близкий праздник, переодеваются за кулисами актрисы, носятся по сцене какие-то существа, вращаются искрометные карусели …

 ЧТО БЫ НИ ДЕЛАЛ ЭЛИБЕКЯН – ДЕКОРАЦИИ И КОСТЮМЫ ДЛЯ СПЕКТАКЛЕЙ, станковую живопись, рисунок или произведения прикладного искусства, - он продолжает рассказ о детскости, о счастье увидеть мир иным, чем его видят стилизаторы, мещане от искусства. Он любит рисовать женщин. Но изображает их, как правило, в необычных связях и ситуациях. Соединение с вещами происходит вне законов перспективы и реальных масштабов. Он рассказывает о необыкновенных красавицах в струящихся легких одеждах с поднятыми вверх прическами, напоминающими утонченных гейш, о театральных персонажах, которые вот-вот устроят веселый карнавал. Человеческих типов и характеров, также как зрелищности и лицедейства, тут не меньше, чем на театральной сцене.

В искусстве для Р. Элибекяна нет ничего второстепенного, малозначащего: в каждой работе он художник, который выбирает для себя самый трудный, а потому и самый рискованный путь. В нем есть постоянное стремление вырваться из тесного окружения и парить над миром, поскольку внутри у него огромная поэтическая сила.

Палитра Элибекяна производит необыкновенное впечатление изысканностью цветовых сочетаний, сложностью комбинирования техники, удивительной лучистостью красок, словно светящихся изнутри. По силе насыщенности цвета и одновременно прозрачности краски художника создают ощущение особого витража, притягательного и таинственного. При кажущейся на первый взгляд неизменчивости его манера, тем не менее, менялась. Рисунок обрел больший лаконизм, многофигурная композиция стала компактнее и динамичнее. Нет особой детализации подробностей в обрисовке внешности персонажей, но, как всегда, мы видим богатое разнообразие характеров. Непосредственно, с большим вкусом, изыскано написаны натюрморты художника, которые также подчеркивают своеобразие живописца.

Образы, рожденные романтической фантазией и непрестанной игрой воображения, обрели реальную почву в театре. Он был автором костюмов для балета «Антуни» в Ереванском театре оперы и балета, оперы «Алмаст», балета «Дон Кихот», в Новосибирской опере - балета «Бессмертие».

В Роберте Элибекяне художник и человек слиты воедино и так прочно, что никакая сила не может их разъять. И потому он всегда казался мне предельно счастливым. И сейчас он, несмотря на все трудности нашего беспокойного времени, остается для меня художником счастья, который изумляется вечной, нестареющей красоте мира. В этом убедила и выставка в Национальной картинной галерее Армении.