ЧЕЛОВЕК-ГИТАРА

Недавно мы писали о том, что в марте текущего года председатель российской организации «Диалог» Юрий Навоян и художественный руководитель джазового оркестра «Арцах» Тигран Лалаян подписали соглашение о сотрудничестве, направленное на поддержку арцахского творческого наследия и развитие культурного обмена. Благодаря этому сотрудничеству деятельность джазового оркестра была возрождена и поставлена на системную основу в Ереване после насильственной депортации населения НКР. Возрождение и стабильная деятельность джазового оркестра «Арцах» имеет большое значение в плане сохранения и популяризации лучших национальных традиций, которые были созданы в Арцахе.

В связи с этим сегодня хочу рассказать об одном из ярких представителей джаза, арцахце Генрихе Бархударяне, которого я не застал в живых, но много слышал о нем от его близких друзей и коллег, многих из которых, увы, сегодня также уже нет с нами.

 ЧЕЛОВЕК ОБЫЧНО ОСТАЕТСЯ В ПАМЯТИ ЛЮДЕЙ В ОБРАЗЕ ТОГО, ЧТО ЕМУ УДАЛОСЬ СДЕЛАТЬ ЛУЧШЕ И ЯРЧЕ, чему он был предан всеми фибрами своей души. После смерти Генрих Бархударян воплотился в гитару – в гитару-памятник, которая многие годы стояла в Степанакертском городском парке.

Памятник появился благодаря стараниям близкого друга и горячего поклонника Генриха – Романа Ерицяна. Именно ему принадлежит идея создания и архитектурное решение памятника, а воплотил идею в жизнь известный степанакертский скульптор Альберт Саркисян.

– После смерти Генриха я обещал себе сделать что-нибудь в память о нем, – рассказал мне годы назад еще в Степанакерте Роман Ерицян. – Совместными усилиями мы – друзья, коренные степанакертцы – поставили памятник. Пусть и скромный, но это напоминание, что настоящих степанакертцев, тех, кто боролся за то, чтобы Арцах оставался армянским, нельзя забывать.

Конечно, застывший в камне музыкальный инструмент не может передать всей гаммы чувств, переживаний, творческих мук, взлетов и падений, которые пережил за свою жизнь музыкант, ставший легендой для нескольких поколений карабахцев. А жизнь Генриха, как и у большинства по-настоящему творческих, талантливых людей, была непростой, судьба же – извилистой...

– Я навестил его в Житомире, – вспоминал Роман Ерицян. – Когда мы остались одни, он взял гитару и, прежде чем начать играть, заплакал: «Что я тут делаю? Почему я здесь?» Стал петь про Степанакерт, из своих сочинений. Все повторял: «Где Степанакерт, где я?»

Да, по странному стечению обстоятельств Генрих попал на Украину, в Житомир. Быстро стал «своим среди чужих». Здесь женился во второй раз – на еврейке Фаине. Организовал большой оркестр, который стал стремительно обретать известность, завоевывая новые сцены и горячих поклонников. На проведенном в 1978 году на Украине фестивале-конкурсе джазовой музыки равных оркестру под руководством Генриха Бархударяна не оказалось. Его искренне любили и уважали в Житомире, он был окружен вниманием. Что, казалось, еще нужно для счастья?..

Но однажды полное тоски и обиды сердце музыканта не выдержало, и он ушел в мир иной, в возрасте 59-ти лет, еще полный идей и замыслов. Генрих стал родным для украинцев, но чужбина для него самого родиной не стала. Слишком уж он был привязан к Степанакерту, следил за событиями на родине, печалился, мучительно переживал, если что-то происходило там не так... В Житомире ему поставили памятник, по достоинству оценив то, что сделал он в деле пропаганды джазовой музыки…

 СЛУЧАЙНО ЛИ Я НАЧАЛ ПЕРЕЛИСТЫВАТЬ КНИГУ ЖИЗНИ ГЕНРИХА БАРХУДАРЯНА С КОНЦА? Наверное, нет, потому что драматический финал жизни героя, о котором я узнал из рассказов его близких друзей, поразил больше всего. И возвращаясь к началу, я попытался найти тому объяснение. Тщетно...

Итак, Генрих Бархударян... Родился 1 января 1934 года в городе Степанакерте, в, если можно так выразиться, достаточно музыкальной семье. Отец, Сурен, будучи прекрасным слесарем, играл в оркестре Николая Засеева, одного из основателей школы духовой музыки в Нагорном Карабахе, сам изготовлял нехитрые музыкальные инструменты. Брат, Вова, был контрабасистом, а дядя – Ким Бархударян – известный в то время трубач. Мать Генриха также наигрывала на каком-либо инструменте, когда все садились что-то исполнять.

Сам Генрих начинал в Доме пионеров у того же Засеева – большинство детей Степанакерта посещало кружок, которым долгое время тот руководил. Потом он окончил среднюю школу, музыкальное училище, Ереванскую консерваторию. Молодой Генрих выиграл конкурс на место второго трубача в оркестре Орбеляна, но работать ему не довелось по досадной случайности... Тем не менее судьба сводила его с интересными людьми, которые принимали большое участие в его становлении как музыканта, так и личности.

Большой импульс развитию в Степанакерте эстрадной музыки дал Феликс Чарный, который во время Великой Отечественной войны перебрался в Нагорный Карабах из Польши, женился на девушке из карабахского села Хнацах. Чарный, прекрасно игравший сразу на нескольких инструментах, привез с собой пластинки с записями американских джазовых и эстрадных произведений.

– Эти песни исполнялись по субботам и воскресеньям на дискотеке, – рассказывал Роман Ерицян. – Мы с нетерпением ждали, когда наступит суббота, чтобы насладиться игрой Генриха Бархударяна, Генриха Берберяна, Кима Бархударяна, Феликса Чарного, Вовы Асцатряна и других. Это были самые счастливые дни нашей жизни: мы, словно влюбленные, ждали этих концертов. На них ходили люди всех поколений.

 Однако, как и любое новое и большое дело, оркестр, который впоследствии получил статус государственного, создавался непросто.

– Я посещал буквально каждую репетицию оркестра и в шутку называл его «государственно-репетиционным», так как ему часто чинили искусственные препятствия – то в финансовом плане, то по политическим мотивам, – делился воспоминаниями Роман Ерицян. – Тем не менее, во многом благодаря стараниям тогдашнего начальника Управления культуры НКАО Жана Андряна, оркестру в 1968-ом году был дан государственный статус с названием Государственный джаз-оркестр «Карабах». Это был один из пяти государственных джаз-оркестров Советского Союза. Параллельно с азербайджанским государственным эстрадным оркестром Степанакерт также имел свой госоркестр. И когда в начале 80-х годов его назвали «Арцахом», последовала страшная реакция. Кое-кто посчитал, что надо «упрятать» его руководителя».

           Опять же забегая вперед, скажу, что оркестр расформировали в связи с тем, что горячим августом 1972 года, в канун больших гастролей в Москве, которые, наверняка, принесли бы джаз-оркестру из маленького Карабаха настоящую всесоюзную славу, Генриха Бархударяна посадили за решетку за... «хулиганство»...

А пока музыкальный коллектив совершенствовал свое исполнительское мастерство, пополнял репертуар новыми, в том числе патриотическими песнями – «Мракац», «Сарер» и др. Сам Генрих воодушевленно сочинял песни, играл на гитаре, трубе.

 – ОН ОБРАБАТЫВАЛ ДЛЯ ОРКЕСТРА НАРОДНЫЕ ПЕСНИ, ВИРТУОЗНО ИГРАЛ НА ГИТАРЕ, ИСПОЛНЯЛ КЛАССИКУ, – дополнил рассказ о Генрихе Бархударяне его коллега Валерий Гаспарян. – Генрих был основателем школы гитары в Нагорном Карабахе, открыл при Доме культуры кружок, преподавал в школе музыку. Он был прекрасным педагогом, никогда не повышал голоса. В то же время в случае необходимости проявлял принципиальность, настаивал на своем.

Друзья характеризовали его как жизнерадостного, доброго, простого и скромного, невероятно трудолюбивого и целеустремленного молодого человека. И не случайно оркестр под управлением Генриха Бархударяна обрел известность далеко за пределами Карабаха. Победы в различных конкурсах, овации в концертных залах Прибалтики, Белоруссии, Украины, Северного Кавказа, Сибири, Дальнего Востока, Центральной России, Средней Азии. Во время гастролей в Сухуми маршал Амазасп Бабаджанян, гостивший в это время там, послал за Генрихом машину и пригласил на обед. Потом он сам пришел на концерт, долго хвалил и благодарил ребят, утверждал, «что они не представляют, какое великое дело делают».

О том, что Генрих сам по себе был человеком большой души, свидетельствует и следующий случай, произошедший за городом, на реке. Заметив, что бурный поток унес мальчика с другого берега, Генрих, не раздумывая, прыгнул в воду прямо в одежде. Когда вытащил ребенка на берег, заметил и тонущую собачонку, прыгнул и за ней...

Тем временем бытовые проблемы подтачивали семейные узы. Семья у Генриха, по рассказам друзей, была хорошая, но собственного жилья не было, приходилось вместе с супругой из Нахиджевана и детьми вечно снимать квартиру, переезжать с одного места на другое. Постепенно росло взаимное непонимание, пришлось расстаться.  Не принес счастья и брак на чужбине…

Дух Генриха витал над памятником в Степанакерте, собирая его друзей и поклонников слышимой только ими музыкой. Однако Романа Ерицяна всегда беспокоило то, что останки его друга покоятся за пределами родины.

– Такой человек не должен лежать на чужбине. Я все думаю о том, чтобы перевезти его останки на родину, ибо здесь могилы его отца и матери, родственников и друзей, – говорил он.

Увы, планам друзей Генриха Бархударяна не суждено было сбыться. Сегодня  родина талантливого музыканта оккупирована. Как и все духовное и культурное наследие Арцаха под угрозой существования сам памятник выдающемуся гитаристу. Однако светлый образ музыканта-подвижника, неординарной личности и принципиального гражданина из памяти благодарных потомков не стереть. Он навсегда стал достоянием и гордостью Арцаха.