99 СВИДЕТЕЛЕЙ

6 октября в суде административных районов столицы Кентрон, Норк-Мараш под председательством судьи Аршака Варданяна наконец-то состоялось полноценное заседание по громкому делу о нарушениях в Судебном департаменте. Предыдущее слушание было перенесено из-за неявки свидетелей (их в общей сложности аж 99 человек). Зато последнее оказалось рекордно длинным, продолжалось около 4 часов.

УЧИТЫВАЯ, ЧТО "ГА" С САМОГО НАЧАЛА ПОДРОБНО ИНФОРМИРОВАЛ ЧИТАТЕЛЕЙ о развитии этой истории, вдаваться в подробности не будем. Напомним лишь, что, по данным следствия, за период с 2009 по 2012 гг. в системе судебных приставов было расхищено около 116 млн драмов - "по предварительному сговору группой лиц". Впрочем, кто и с кем вступал в сговор - то ли заместители бывшего главы Судебного департамента Г. Григорян и А. Мовсисян, то ли сам экс-руководитель М. Мартиросян и начальница отдела кадров А. Гукасян, то ли все со всеми - по материалам следствия понять очень сложно. Как бы то ни было, речь идет о присвоении зарплат "мертвых душ" в системе приставов и получении взяток. В общей сложности по делу проходят более 15 обвиняемых во главе с Мисаком Мартиросяном, большая часть из них под арестом. Исключение составляют Ангин Гукасян и еще кое-кто. М. Мартиросян обвиняется в получении взятки по трем эпизодам и в присвоении сумм особо крупных размеров. Впрочем, это самые популярные статьи, вменяемые подсудимым.

На последнем заседании шел допрос свидетелей. Первой давала показания Лиля Петросян, младший специалист бухгалтерии Судебного департамента. Женщина рассказала, что неожиданно была вызвана в "шестерку", управление по борьбе с организованной преступностью Полиции РА, где ее продержали сутки, и в результате она написала заявление о том, что передала взятку Ангин Гукасян. Дело в том, что она пожалела двоюродного брата, который маялся без работы, и по собственной инициативе обратилась к А. Гукасян. Последняя заявила, что вопрос решаемый, есть возможность оформить парня вначале на договорной основе, а в дальнейшем – с переходом на должность в Судебный департамент. Но для этого необходимо принести 1000 долларов, иначе, при всем уважении, не получится. А. Гукасян также отметила, что сумма предназначена не только для нее. И еще заявила, чтобы Л. Петросян не вздумала самостоятельно соваться с этим вопросом к руководителю, М. Мартиросяну. Последняя и не собиралась. Она попросила отсрочку на несколько дней, подготовила сумму, положила в конверт и передала главной кадровичке. Та в свою очередь не подвела. Приказ о принятии брата Л. Петросян на работу не заставил себя ждать.

ПО СЛОВАМ СВИДЕТЕЛЬНИЦЫ, ДЕНЬГИ ОНА ПРИНЕСЛА СВОИ, КРОВНЫЕ, не пожелав обременять брата, который вообще был не в курсе этой истории. Она также по собственной инициативе подарила начальнице, "как женщине", комплект бижутерии и бонбоньерку. Кое-кто из адвокатов обратил внимание на расхождение показаний свидетельницы с теми, которые были даны ею на предварительном следствии, и после некоторых споров и возражений обвиняющего прокурора А. Мелконяна прежние показания были оглашены частично.

Затем суд заслушал показания мужа Лили Петросян, Месропа Месропяна, суть которых сводилась к тому, что он вначале ничего не знал, а когда узнал, рассердился на жену. И это, казалось, было самым важным. Опять были отмечены расхождения с прежними показаниями, и свидетель, которому, похоже, особенно нечего было сказать, быстро покинул зал суда.

После супругов были заслушаны показания руководителей подразделений приставов Административного суда А. Мамяна и суда общей юрисдикции Арабкир, Канакер-Зейтун С. Алексаняна. Последние были предельно сдержанны. Отмечали, что выполняли приказы руководства и, исходя из специфики работы, всех своих сотрудников, особенно в марзах (речь идет об Административном суде), в лицо не знали.

Последней выступила свидетельница Виктория Карапетян, которая также отметила, что совершенно неожиданно телефонным звонком была вызвана в шестое управление, где с ней, как сказали по телефону, побеседуют минут 15. Однако не готовую к допросам женщину продержали более 8 часов. Согласно ее показаниям, узнав, что в аппарате Апелляционного суда есть вакансия, которую она могла бы занять, она попросила соседа, А. Гаспаряна, походатайствовать перед М. Мартиросяном, с которым тот имел хорошие отношения. Просьба была выполнена с оговоркой: "Надо сделать магарыч". В. Карапетян сдала экзамен, была принята на работу и уже после этого, узнав, что у М. Мартиросяна день рождения, отправилась по собственной инициативе поздравлять его. В качестве подарка выбрала коньяк "Наполеон" и золотой кулон. Подарок, к которому последний и не приблизился, она оставила на его столе. Она также отметила, что в шестом управлении настаивали, чтобы она написала слово "магарыч", а не подарок от всего сердца, как считала сама В. Карапетян.

Отметим, что два эпизода взятки М. Мартиросяна основывались на заявлениях именно Л. Петросян и В. Карапетян.В то же время из прозвучавшего в зале было очевидно, что женщины писали заявления не по своей инициативе, а после вызова в шестое управление. Что касается свидетельницы по третьему эпизоду, то с ней и вовсе происходит что-то непонятное: в суд для дачи показаний она не является. Поговаривают, что она то ли уехала в Россию, то ли собирается туда. А в эпизоде, связанном с присвоением "группой лиц по предварительному сговору", согласно осведомленному источнику, А. Мовсисян (заместитель Мартиросяна) вынужденно дал показания только после того, как всплыли неприятные истории, связанные с членами его семьи. Похоже, не по своей воле он "пошел на сотрудничество со следствием".

НЕВОЗМОЖНО НЕ ЗАМЕТИТЬ И ТО СТРАННОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО, ЧТО ДЕЛО, по которому проходят высокопоставленные чиновники, расследовалось не Специальной следственной службой, созданной намеренно для подобного контингента, а в Следственном управлении Полиции РА. С учетом того, что доказательства по делу были собраны ненадлежащими лицами, а именно таковыми являются в данном случае сотрудники Следственного управления, адвокат Артур Григорян, защищающий М. Мартиросяна, обратился к судье А. Варданяну с ходатайством признать доказательства недопустимыми. Основаниями для ходатайства послужили статьи УПК и Конституции РА. Однако судья отложил рассмотрение ходатайства до разрешения исхода дела в совещательной комнате, когда будет дана оценка всем доказательствам. Но невозможно не отметить, что допустимость доказательств и их оценка – разные вещи, и надо признать, что ходатайство адвоката по недопустимости доказательств просто осталось неразрешенным.

Ну а под занавес судебного заседания были оглашены показания еще двоих не явившихся свидетелей, которые письменно попросили взять за основу их предварительные показания. После этого судья с адвокатами повозмущались, что из-за не являющихся в суд свидетелей приходится откладывать заседания. Было предложено кое- кого из них (свидетелей) подвергнуть принудительному приводу. Так и решили.