"А МЕНЯ ИЗ ТЕАТРА ВЗЯЛИ…", ИЛИ "ШАХНАМЭ" 80 ЛЕТ

Автора и его книгу арестовали 30 июля 1937 года. За три дня до этого, 27 июля, был выписан ордер и принято постановление, в котором Мкртич Джанан изобличался в том, что "является членом антисоветской правотроцкистской организации Армении. Ведет активную борьбу против советской власти". В дальнейшем во время допросов ему инкриминировался и шпионаж.

Он и родина обрели друг друга…

Уроженец Константинополя (род. в 1892 г.) артист, режиссер, драматург Мкртич Джанан в декабре 1922 года вернулся на родину – в Армению. Пятнадцать лет он продолжал служить армянскому искусству уже на подмостках Ереванского и Ленинаканского театров, Рабочего театра, где сыграл Сатина в "На дне" М. Горького, Аргана в "Мнимом больном" Мольера, Абисогома ага в "Высокочтимых попрошайках" и Огсена в "Багдасаре ахпаре" А. Пароняна, шекспировских Макбета, Клавдия, Яго и многие другие. Его яркая творческая личность и актерское мастерство вписались в замечательное театральное созвездие тех лет, когда на армянской сцене играли В. Вагаршян, В. Папазян, Сирануйш, Гр. Нерсесян, А. Восканян…

М. ДЖАНАН ПРОСЛАВИЛСЯ НЕ ТОЛЬКО СВОИМ АРТИСТИЧЕСКИМ талантом, но и как организатор театрального дела. Он создал первый в Армении азербайджанский, затем и курдский театр, выступая в качестве режиссера, постановщика, художественного оформителя. Сформированная им труппа из талантливой молодежи, разъезжала с гастролями по армянским селам. С творческой отдачей и энтузиазмом он участвовал в создании Ереванского театра юного зрителя в 1929 году.

В первой после реабилитации монографии "Мкртич Джанан", изданной в 1960 году двухтысячным тиражом, Гарник Степанян пишет, что Джанана заслуженно называли "артистом-ученым": "Готовясь к каждой роли, он действительно проделывал кропотливую научную работу, глубоко изучая эпоху, нравы, классовые отношения. И что самое главное, воспринимал свою роль как часть общего контекста пьесы, проникал в психологию остальных героев. Этому способствовали, помимо его артистического дарования, эрудиция Джанана, знатока истории и искусства других народов".

Исследовательские разыскания проводились Джананом и в драматургическом материале конца XVIII века. Пьеса "Шахнамэ" – это плод пятилетнего изучения автором персидских династий, истории правления, дворцовых интриг восточных шахов. По словам самого драматурга, было написано около двадцати вариантов пьесы, что также свидетельствовало о требовательности и взыскательности Джанана к своему детищу. Произведение М. Джанана стало фактически бестселлером советской драматургии после того, как в 1934 году заняло третье место на всесоюзном конкурсе, объявленном Совнаркомом СССР. (Никто из авторов 1200 представленных пьес не был удостоен первой премии.) В том же году пьеса увидела свет отдельной книгой в "Госиздате" в авторизованном русском переводе Сурена Кочаряна, в 1935-м была издана на армянском языке, а затем прозвучала на грузинском, азербайджанском, узбекском, таджикском и других языках. Какими бы разными ни были выведенные автором колоритные типажи восточных тиранов, в конечном итоге он задался целью вывести на чистую воду разного рода "политических шарлатанов", обманывающих и угнетающих простых людей. В характеристике жюри конкурса о пьесе заслуженного артиста Армянской ССР М. Джанана сказано: "Почти в сказочной форме автор рассказывает об истории царствования трех шахов в Иране с "различной" политической ориентацией: шах, покровительствующий феодалам, шах "либеральный", пытающийся опереться на мелкую буржуазию, и шах фашистского типа. Против всех них выступает Кулаб, в образе которого олицетворяются чаяния и надежды трудящихся и угнетенных".

НАПОМНИТЬ О ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ МКРТИЧА ДЖАНАНА ЗАХОТЕЛОСЬ после прочтения мемуарных записок музыковеда, композитора Цовака Амбарцумяна (1923–2001). Он писал с грустным удивлением и риторически вопрошал: "…мне непонятно, почему в последние десятилетия на страницах армянского театроведения больше и больше… забывается имя этой исключительно талантливой личности. Неужели о нем забыли?.." Конечно же, давно пора по-новому исследовать его многогранное творчество, досконально изучить биографию, архив, хранящийся в Музее литературы и искусства им. Е. Чаренца. Напомнить о последних днях жизни Джанана в стенах внутренней тюрьмы НКВД Армении заставили и строки о его смерти в книге Г. Степаняна – в 60-е годы так выглядела правда о ней: "Мкртич Джанан умер в 1938 году, в расцвете творческих сил, когда и как артист, и как драматург он обрел широкую популярность в нашей республике и за ее пределами…"

"Мы должны людьми остаться…"

Последние страницы жизни Мкртича Джанана частично можно реконструировать по материалам его "Дела N19114" и сохранившимся воспоминаниям репрессированного армянского писателя Рафаэла Атаяна (1907–1990), фрагменты, которых он успел опубликовать незадолго до смерти.

"А МЕНЯ ИЗ ТЕАТРА ЗАБРАЛИ…" – ЭТУ ФРАЗУ ДЖАНАН С ПЕЧАЛЬНЫМ ВЗДОХОМ произнес, когда в камеру ввели еще одного заключенного, редактора газеты "Авангард" Тиграна Хоруни, и он с порога прокричал: "Меня с улицы забрали!.." А потом воскликнул еще раз, увидев перед собой знакомого артиста: "Ва, Джанан!"

С таким возгласом изумления и сожаления Мкртич Джанан был встречен сокамерниками в первый день. "В камеру вошел мужчина со свернутым бордовым одеялом под мышкой, внутри которого, видимо, были белье и полотенце, придерживая свои широкие брюки. Он оставлял впечатление человека, немало хлебнувшего на своем веку и смирившегося с этим… Видный представительный мужчина стоял во весь рост посреди камеры и уставшим взглядом пытался в подвальном полумраке найти кого-либо из друзей и знакомых. Не считая двух сокамерников, впритык прижавшихся к перегородке, все остальные выкраивали рядом с соседом свободное пространство… Однако новичок не сделал пока своего выбора, и никто не осмеливался самолично пригласить его к себе. И тогда раздался дружелюбный голос химика Гургеняна:

– Проходи сюда, манчс! (западноарм. "дитя мое". – К. Х.)

"Дитя мое" – в адрес такого исполина…"

Более сорока заключенных перешептывались, растерянно поглядывали в сторону Джанана, "стыдясь и самих себя, и собственной беспомощности".

"…Целых три дня нас не беспокоили – никого не приводили в камеру и никого не вызывали на допрос. Вечером Хачик Таслахчян начал пересказывать "Анну Каренину" и довел историю до конца. Взыскательный Захар Башинджагян не скрывал своего восхищения памятью рассказчика, его языком и вкусом… Воодушевленный примером Таслахчяна, не стал дожидаться приглашения "на сцену" и наш знаменитый артист. Три-четыре вечера подряд его истории облегчили нашу участь. Джанан поведал нам о житье-бытье константинопольских рыбаков. Но с каким блеском он перевоплощался в своей роли рассказчика! Мы не только слышали разговоры, излюбленные словечки этих простодушных людей, но и видели их воочию, оживленных красноречивой мимикой и жестикуляцией артиста…"

ЯРЛЫК "ШПИОНА", ТО ЕСТЬ ПРЕСЛОВУТУЮ СТАТЬЮ ИЗМЕНЫ РОДИНЕ В 30-е ГОДЫ получило подавляющее большинство репатриировавшей армянской интеллигенции, которую не лишали свободы, а приговаривали к расстрелу.

"Джанану предъявили жестокое, убийственное и вместе с тем уму непостижимое и нелепое обвинение, приписав ему "должность" турецкого шпиона. Тот же грех пытались навязать и Ваану Тотовенцу (1894–1937. – К.Х.). Оба, естественно, отрицали несусветную клевету. Из камеры в камеру, из уст в уста переходили негодующие слова протеста Тотовенца: "Если хотите – буду французским шпионом, буду японским, хотите – эфиопским буду шпионом, но турецким шпионом не буду, не буду, не буду…" Джанан твердил то же самое…"

Наверное, не только воля и сила духа, но и большая любовь к родине и вера в торжество своей правоты поддерживали таких преданных людей, как Мкртич Джанан.

"После допроса вернулся Аршак Ованисян с израненной от побоев спиной, с неистовым блеском в глазах. Опустившись на свое место, он сразу обратился к товарищам:

– Они мне сделку предлагали, бесстыжие: "Скажи, что вы совершили коллективное вредительство (в камере были обвиняемые по "делу наркомзема". – К.Х.), и мы сохраним тебе жизнь, отправим в Ташкент…"

Джанан не выдержал и воскликнул:

– Мы должны людьми остаться, даже если нас поднимут на крест, чтобы нас не прокляли грядущие поколения…"

"Наша любовь освятилась тюрьмой"

Необычной и трогательной была встреча М. Джанана с женой Жанной Джейранян во внутренней тюрьме НКВД, куда ее посадили в декабре 1937-го. Впервые она увидела мужа через окно во время прогулки по тюремному двору.

ЗАКРЫТОЕ СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ, СОСТОЯВШЕЕСЯ 18 ИЮЛЯ 1938 ГОДА, длилось всего пятнадцать минут. Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила М. Джанана к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был окончательный и приведен в исполнение немедленно на основании постановления Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года. В течение семнадцати лет родные артиста ничего не знали о его судьбе. И как всегда в таких случаях, на их запросы отвечали, что он на десять лет лишен свободы без права переписки. В сентябре 1954 года и в январе 1955-го жена и его сын от первого брака Ростом Джанан подали заявления с просьбой узнать о судьбе М. Джанана.

31 марта 1955 года состоялся допрос Жанны Джейранян по делу реабилитации мужа. На вопрос "что вы желаете показать в отношении Джанана?" она ответила: "…Находясь в тюрьме N1 г. Еревана мне удалось установить связь с мужем. Это было так. Когда нас вели в баню, я заметила на стене в числе других фамилию Джанана, и вот воспользовавшись этим, написала записку, против его фамилии на стене сделала выемку и вложила туда записку и по-армянски маленькими буквами написала: "Джанан, бери". Он, когда их повели в ту же баню, заметил и взял записку. Вскоре от него на тонкой папиросной бумаге я получила записку, т. е. он взял мою записку и туда же в ямку на стене положил свою записку. Таким образом, эта ямка на стене стала почтовым ящиком для нас".

Жена сохранила два из этих писем, которые через год смогла вынести с собой из тюрьмы и которые тоже были приобщены к делу по реабилитации после проведения почерковедческой экспертизы, доказывающей их принадлежность Джанану.

Из записок Мкртича Джанана, русский перевод которых был приобщен к делу: "Меня сильно мучили, вывели шпионом Чобаняна, членом троцкистской организации и т. д. Как многих других, и меня заставили подписаться… Ты знаешь мою невинность. Когда-нибудь все выяснится. Душа моя спокойна. Думаю о тебе и детях. Верю, что не пропаду… Наша любовь освятилась тюрьмой. Пусть конец будет счастливым. С тобой даже ссылка терпима. С любовью, Джанки".

"…Несмотря на тяжелые условия, я здоров и люблю тебя, живу тобой, дорогая моя… Единственное мое утешение – в день хотя бы один раз видеть тебя… В вопросе связи будь осторожна. Желаю тебе здоровья и мужества. Очень много людей гораздо несчастнее нас. С тоской, твой Джанки".

24 СЕНТЯБРЯ 1955 ГОДА ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР отменила приговор в отношении Джанана Мкртича Миграновича за отсутствием состава преступления…

За книгу "Шахнамэ" тоже надо было ходатайствовать, и отзыв о ней по просьбе военной прокуратуры представил секретарь Союза писателей Армении Акоп Салахян, где, в частности, говорилось: "Пьеса Джанана "Шахнамэ" – идейно выдержанное, правдивое произведение, написанное с правильных революционных позиций.

Пьеса "Шахнамэ" 1934 года (тираж 9000) и 1935 года (тираж 5000) давно вернулась к читателю и стала библиографической редкостью и давно дожидается еще одной "реабилитации" – нового современного издания…

Нам же остается хранить вечно… светлую память о светлых личностях, таких как Мкртич Джанан.