ЦЕЛЬ ВОЙНЫ И ЦЕЛЬ ОПЕРАЦИИ

- Г-н Марджанян, в вашем недавнем интервью нашей газете вы говорили о "сценарии неизбежной войны". События последних дней трагически актуализировали круг вопросов, затронутых в этой беседе. Как бы вы прокомментировали сложившуюся ситуацию?

- Сегодня, на мой взгляд, крайне важно сформулировать ответы на следующие вопросы. Что произошло? Почему? Какие выводы из этого следуют для нас и какие действия необходимы? Попытаюсь представить свою точку зрения. Во-первых, что произошло? В ночь на 2 апреля Азербайджан с применением ствольной и реактивной артиллерии, танков и бронетехники, военно-воздушных сил и специальных подразделений возобновил военные действия в Арцахе по всей линии соприкосновения. Тем самым Азербайджан разорвал положения четырехстороннего Бишкекского протокола о прекращении огня от 1994 года. Таким образом, с точки зрения международного права Азербайджан - страна-реваншист, страна-агрессор. Да она особо этого и не скрывает. Во-вторых, неспровоцированная агрессия Азербайджана лишила всякого политического и юридического смысла так называемые Мадридские принципы. Смерть мальчика, спешившего в школу и убитого азербайджанским "градом" утром 2 апреля, переговорная формула "земля в обмен на статус" утратила смысл, подобными идеями способны тешить себя лишь господа Гобл и Коэн или некоторые наиболее "продвинутые" отечественные политологи.

Почему стали возможны эти события? Потому, что этого требовала логика доктрины Алиева по "нефтяному гамбиту" Северного Каспия. Имею в виду почти параллельное подписание в 1994 году Бишкекского протокола о прекращении огня и так называемую сделку века, в результате которой Азербайджану отошло нефтяное поле Азери-Чираг-Гюнешли. Суть доктрины Алиева можно сформулировать кратко: сейчас мы подпишем протокол, в нарушение всех международных норм оккупируем АЧГ, построим нефтепровод Баку-Джейхан, изолируем Россию в регионе Южного Кавказа, установим стратегическое сотрудничество с Турцией и Израилем, окрепнем, вооружимся и возьмем реванш. Мы неоднократно отмечали, что стратегическое решение о возобновлении войны Азербайджан принял уже в момент подписания Бишкекского протокола. Политическое решение о возобновлении войны Азербайджан принял в 2005 году разработкой и принятием к реализации государственной комплексной программы по милитаризации республики. Конституционный референдум, проведенный в Азербайджане в 2009 году, возвел необходимость возобновления войны в ранг высшего закона, сделав это главным смыслом существования этой страны. Государственный миф о "территориальной целостности Азербайджана", куда почему-то входит и Арцах, расистская по своей сути антиармянская истерия, возведенная в ранг государственной политики, превратили Азербайджан и ее граждан в заложников сценария "неизбежной войны". Тактическое решение о времени и способе возобновлении войны Азербайджан принял, по всей вероятности, в марте текущего года в процессе активного диалога с Турцией.

- Почему это произошло именно сейчас?

- В одном исследовании, проведенном в 2011-2012 годах и посвященном анализу нефтедобычи в Азербайджане и политике компании "Бритиш петролеум", мы датировали возобновление войны в Арцахе концом 2017 - первой половиной 2018 годов. Падение цен на нефть в 2014-15 годы, неучтенное нами в то время, лишь ускорило события. В итоге мы имеем не апрель 2018 года, а апрель 2016 года. Но это не важно. Важно другое - в существующей сегодня конфигурации властных элит Азербайджана и спектре его идеологических доктрин война неизбежна. Причем здесь важно подчеркнуть, что мы говорим о военных действиях не только в Арцахе, но и в нашем регионе в целом.

- Каким образом?

- В монографии, посвященной Азербайджану и изданной в 2013 году, мы отмечали, что динамика развития карабахского конфликта протекает таким образом, что сюда привносятся элементы так называемой гранд-стратегии. Это и разработка ядерного оружия и средств доставки в нашем регионе, и размещение элементов ПРО, а также реалии глобальных мероприятий по изолированию России, расчленению наций-государств и хаотизации их территорий. В складывающейся ситуации "организованной критичности" вопросы войны и мира имеют тенденцию выходить за рамки действия азербайджанских властных элит. Что, как мы указывали в 2013 году, повышает риск возобновления войны в Арцахе исходя больше из реалий региональной геополитики, нежели из собственных рациональных расчетов элит. Все это становится особенно опасным в год президентских выборов в США.

Нам уже доводилось говорить о законе геополитических последствий "принципа Фарлея". Речь о том, что в год президентских выборов в США, особенно если ожидается смена партийной принадлежности президента, в мире развязываются весьма специфические конфликты и военные действия, вскрывающие геополитическую подоплеку происходящего. Классическим и последним по времени примером может служить 2008 год, когда Израилем была проведена операция "литой свинец", а Грузия предприняла агрессию в Южной Осетии. На мой взгляд, апрельская агрессия Азербайджана в 2016 году - это своеобразная калька грузинской агрессии 2008 года.

С этой точки зрения симптоматично, что агрессия была развязана непосредственно после окончания работ саммита по ядерной безопасности в США, в котором принимала участие и Армения. И совершенно зря, на мой взгляд. Ведь наше участие в этом мероприятии если и имело смысл, то только в случае, когда бы мы собирались ставить следующие вопросы: каковы в точности договоренности между США и Турцией по применению термоядерных бомб, находящихся в ведении турецких ВВС? Каковы планы США по модернизации термоядерных бомб семейства Б-61 и размещению новых бомб и средств доставки в Турции? И вообще, что делает ядерное оружие США в Турции, на доступном расстоянии от террористов? Это заставляет вспомнить памятную историю о "маленькой армянской ложечке и черпаках великих держав". Невольно констатируешь, что со времен Берлинского конгресса в армянской геополитической мысли ничего не изменилось. И это печально.

- Каковы должны быть наши конкретные действия в сложившихся условиях?

- Это, пожалуй, самый важный вопрос. Но я бы хотел все же закончить мысль о том, почему азербайджанская агрессия стала возможной. Точнее, почему вопреки логике происходящего она оказалась неожиданностью даже для определенного слоя армянской общественности. В существенной мере в этом повинны те отечественные "политологи", "аналитики" и прочие "говорящие головы" из телевизора, которые на протяжении последних 3-4 лет твердили о календарной природе действий Азербайджана, о том, что Азербайджан настолько слаб или достаточно разумен, что не возобновит войну. О том, что армяне - герои и отобьют охоту любому супостату. Это немыслимо, но факт: за последние 1100 дней эти люди не раз и не два, но 27 раз говорили о "беспрецедентной" эскалации напряженности, "не имеющей аналогов со времени подписания Бишкекского протокола". Язык-то, как говорится, без костей.

Не отрезвили их и осторожные замечания тех армянских военных экспертов, которые указывали, что в сложившихся условиях говорить о "линии соприкосновения" уже не приходится. Тут более уместно говорить о линии фронта. Да, безусловно, армянский солдат - герой, но строить на этом свою долговременную стратегию недопустимо. Тратить последние 2-3 года все силы и энергию на совершенно второстепенные вопросы и при этом удивляться сложившейся ситуации не приходится. Однако вернусь к вашему вопросу.

Война развязана не нами, но нами она должна быть прекращена. И именно в тот момент и таким образом, чтобы наиболее полно обеспечить экономическую самостоятельность, долговременную стабильность и развитие Арцаха и Армении. С этой точки зрения основной задачей текущего момента, на мой взгляд, является ограждение естественного хода военных событий в Арцахе от внешних вмешательств и политической конъюнктуры. Рискну оказаться в меньшинстве, но все же скажу. Вопреки мантре "карабахский конфликт не может иметь военного решения" считаю: в существующих вчера и сегодня условиях этот конфликт может иметь только военное решение. Иными словами, сегодня, в наступающую эпоху "газового эндшпиля" Южного Каспия, мы должны избежать той ловушки, в которую попали в 1994 году во времена "нефтяного гамбита" Северного Каспия и Бишкекского протокола.

Таким образом, целью войны - повторюсь, не нами развязанной -  должно стать принуждение Азербайджана к миру. Целью операции - то есть собственно силовым компонентом войны должно стать укрепление подступов к Сарсангскому водохранилищу путем расширения буферной зоны на северо-востоке; восстановление контроля над Горадизом и Миль-Муганским гидроирригационным узлом на юго-востоке; проекция силового влияния вдоль левого берега реки Аракс вплоть до территории Талыш-Муганской республики. Обращаю внимание своих коллег из Ирана на это обстоятельство и подчеркну: наиболее любопытным и опасным элементом развязанной сегодня азербайджанской агрессии являются информационные провокации Азербайджана, направленные на вовлечение Ирана, и создание напряженности в районе Худаферинской ГЭС. Уверен, они вспомнят о подобном, происходившем в сентябре 1993 - январе 1994 годов, почти там же.

Целью же не силовых компонентов войны - дипломатического, идеологического, информационного и др. - должно стать обеспечение достижения цели операции, а также обслуживание разнообразных нужд для достижения целей.