НЕОПЛАТНЫЙ ПАМЯТИ ДОЛГ

Да простят меня непосвященные за игнорирование их законных прав на информацию, как и великодушная редакция за нерациональную трату дефицитного газетного пространства, но эта заметка имеет своим адресатом прежде всего, а может быть, исключительно только тех, кто хорошо знал и потому любил Эммануила Долбакяна, светлую личность, заслуги и регалии которого перечислять здесь не имеет никакого смысла, ибо на самом деле в данном контексте важно только то, какую он оставил о себе память просто как человек, друг, товарищ и отдельно – как патриот. 

ПРОНИКНОВЕННЫЕ СЛОВА НЕ РОЖДАЮТСЯ ПО ЗАКАЗУ, ПО ПРОСЬБЕ ИЛИ ПОД ДАВЛЕНИЕМ – в честь кого-то, по случаю чего-то, в ознаменование даты и т.д., но, если есть большие, искренние чувства, эти слова рождаются сами собой, без каких-либо усилий, без просьб, без высоких указаний или нескупых вознаграждений. Слова эти могут быть совсем незамысловатыми, без особого философского контекста, но они всегда производят сильное впечатление на слушателей, особенно если и они, эти слушатели, также неравнодушны к объекту, к событию, если они испытывают такие же искренние, глубокие чувства, как и обращающийся к ним человек. Так оно и было на вечере памяти Эммануила Долбакяна, который на днях прошел в Москве в Центральной библиотеке им. Л.Н.Толстого. Проникновенно звучали не только слова, но и музыка, и даже фильмы, которые демонстрировались на этом вечере и были хорошо знакомы многим из собравшихся, смотрелись совсем по-другому, по-новому, ибо посвящены были на сей раз светлой памяти всеми любимого человека.

Вечер организовал близкий друг Манвела, известный российский режиссер Гарник Аразян. День, как назло, выдался противный – морозный и слякотный одновременно; три ближайшие к библиотеке станции метро были закрыты, добираться на автобусе надо было довольно долго, и тем не менее зал был полон, люди пришли почтить память недавно ушедшего дорогого товарища.

Гарник пригласил на вечер своих друзей-музыкантов: пианистку Дину Дедякину и скрипача Владимира Московского; при жизни они не были знакомы с Манвелом, но их музыка, как уже было отмечено, звучала так же проникновенно, как и виолончель самого Гарника, торжественно-жалобными аккордами своего меланхолического инструмента, отдающего последние почести памяти друга. Не только высокий профессионализм и верность идеалам давней дружбы с коллегой по творчеству способствовали столь вдохновенному и пронзительному искусству приглашенных музыкантов, но и вся атмосфера этого вечера, проведенного на одном дыхании, в единстве мыслей и чувств всех без исключения собравшихся, что, признаемся, довольно редко случается в нашем, нынче насквозь прагматичном мире.

МУЗЫКАНТЫ ИСПОЛНИЛИ ТОНКО ПОДОБРАННЫЕ КАМЕРНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ М.Глинки, Р.Глиэра, П. Чайковского, П.Казальса, Г.Венявского, Ж.Масснэ, Э.Грига, Ж.Оффенбаха, И-С.Баха; так же тонко, по теме были подобраны стихи А.Исаакяна, А.Сагияна, О.Шираза, У.Шекспира, И.Гете, которые негромко, в подобающем событию ключе читал сам Гарник Аразян, – каким только талантом не наградил Бог этого незаурядного человека! И тексты, и стихи, и музыка, и фильмы были подобраны с необыкновенным вкусом и исполнены на самом высоком профессиональном уровне.

Все прошло прекрасно, как и должно было быть в вечер памяти хорошего человека, именно это, главное качество Манвела, я уверен, более всего запечатлелось в наших сердцах. И дольше всего продержится в них.

Находясь за тридевять земель от Москвы, я искренне сожалел, что не могу физически присутствовать на этом вечере, что лишен возможности тихо пожать руку безутешной Альбине, обменяться с друзьями и совсем не знакомыми людьми, с теми же чувствами пришедшими на этот вечер, теплыми воспоминаниями о нашем дорогом друге, обнять и поблагодарить Гарника за то, что он сделал, – пусть сам он и воспринимает это как простое исполнение святого своего долга.

Но есть, наверное, на свете высшая справедливость, и заключается она в том, что между родственными душами существует какая-то неразрывная магическая связь и она способна преодолевать любые расстояния, любые препятствия. Именно благодаря этой духовной связи, я незримо присутствовал в том зале, присутствовал своими мыслями, своей любовью, наконец, присутствовал своими идущими от сердца текстами, которые вдохновенно читал мой хороший Гарник. Я запомню этот вечер навсегда.

Все мы смертные, никто надолго не задержится на грешной земле. И дай бог, чтобы от каждого из нас в душах сохранилась хотя бы малая толика той теплоты, которой при жизни так щедро одаривал нас всех дорогой наш Манвел.

Григор АПОЯН