ЕСТЬ ЛИ У США И РОССИИ «КРАСНЫЕ ЛИНИИ» В ЗАКАВКАЗЬЕ?

Годовщина четырехдневной войны в Нагорном Карабахе, возможно, случайно, но совпала с заявлением государственного секретаря США Рекса Тиллерсона на заседании Комиссии НАТО-Украина в Брюсселе, в котором он осудил Москву за «продолжающиеся боевые действия» и «оккупацию» Украины. Наблюдатели отмечают, что слова Тиллерсона о России оказались более жесткими, чем те, которые до сих пор делались президентом США Дональдом Трампом и членами его администрации. Утверждается, что первоначально госсекретарь собирался пропустить заседание «из-за визита в Россию». Однако произошло то, что произошло.

В связи с высказываниями американского дипломата МИД России «выразил недоумение». В то же время Йоахим Биттерлих, в конце 1990-х годов бывший постоянным представителем Германии в НАТО, которого цитирует Deutsche Welle, объясняет заявление Тиллерсона тем, что в администрации Трампа складывается мнение о том, что президент России Владимир Путин считает своей «красной линией» Украину и Кавказ. Тем самым известный германский политик подтверждает заявление, сделанное ИА REGNUM и рядом европейских экспертов, связывающее апрельскую войну в Нагорном Карабахе как звено цепи событий в Сирии и на Украине. В частности, об этом писал во французской газете Le Figaro журналист и эксперт по международным отношениям Жан-Клод Гайи. Он вспомнил, что когда вспыхнул украинский кризис, стали предприниматься интенсивные дипломатические попытки его урегулирования из-за опасения, что он «ставит под угрозу безопасность Европы», Азербайджан выступил с упреками в адрес мирового сообщества.

Баку попрекал мир тем, что он «не уделял и не уделяет столь повышенного внимания к проблемам урегулирования нагорно-карабахского конфликта». Президент Азербайджана Ильхам Алиев тогда заявлял: «Если бы армяно-азербайджанский конфликт был урегулирован, то Украина, возможно, не столкнулась бы сейчас с этим конфликтом, так как здесь имеет место тот же сценарий — такое же нарушение территориальной целостности, тот же результат, оккупация, сепаратизм. Они словно являются зеркальным отражением друг друга». Но вскоре, пишет Гайи, Украина «перестала быть приоритетом западных правительств». Баку это почувствовал. Киев решил обострить ситуацию в юго-восточных областях страны, в зоне Нагорного Карабаха началась война. Так началось «сталкивание» сразу двух кризисов — украинского и нагорно-карабахского с расчетом на активное участие или вовлечение в них Запада.

Ныне вновь наблюдается обострение ситуации в восточных областях Украины. Тиллерсон в Брюсселе говорит, что «поддержка Украины со стороны Америки и НАТО остается непоколебимой», что Россия якобы не выполняет свои обязательства в рамках Минских соглашений об урегулировании войны на востоке Украины, где, по его словам, «руководимые Россией сепаратистские силы» сражаются с украинскими войсками, что «это дискредитирует наше общее видение Европы — целостной, свободной и мирной». Однако он не упоминает, что Вашингтон не является членом нормандской группы, в компетенцию которой входит урегулирование украинского кризиса. Но в случае с нагорно-карабахским конфликтом США, как сопредседатель Минской группы ОБСЕ, действуют в тандеме с Россией и Францией, не называют армянскую сторону «сепаратисткой» и не связывают проблему Нагорного Карабаха с «общим видением Европы».

Это невольно наводит на мысль, что в формате МГ ОБСЕ американцы не дают нагорно-карабахскому конфликту войти в единую цепочку кризисов на постсоветском пространстве. Французское издание Le Journal International, констатируя то, что «взгляды всей политической и экономической элиты Южного Кавказа (Закавказья — С.Т.) были устремлены на Хиллари Клинтон», которая выстраивала схему Украина — Закавказье — Сирия, где «планировалось положить конец поддержке Башара Асада», сталкивается с сюрпризами. В Закавказье, как отмечалось, Вашингтон работает в тандеме с другими сопредседателями Минской группы в деле урегулирования нагорно-карабахского конфликта, на чем «повязаны» Армения и Азербайджан. Есть еще Грузия, она желала бы сохранить приоритетные отношения с Вашингтоном и вступить в Североатлантический альянс. Но последний администрация Трампа считает «устаревшим», что становится фактором неопределенности для политического руководства Грузии. Помимо того, на Ближнем Востоке, как заявляет пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер, «США следует смириться с реальностью правления президента Башара Асада в Сирии» и вместо этого «сосредоточиться на разгроме «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Апрельская война 2016 года в Нагорном Карабахе, как и кавказская война в августе 2008 года между Россией и Грузией, в историческом контексте больше похожи на то, что происходило в регионе в 1918—1920-х годах в модусном плане, когда отсутствуют изменения в логике разрешения того или иного конфликта. Тогда модераторами конфликтов выступали, как правило, внешние силы. В 1918 году Османская Империя после поражения германо-турецкого блока была отдана на милость держав Антанты, которые стали и хозяевами положения в Закавказье. В край были введены войска Германии и Англии, а в первой половине 1920-го года появились большевики, вступившие в альянс с Мустафой Кемалем в Турции, благодаря чему произошла советизация Азербайджана. С опорой на Баку и через секретное соглашение с Лондоном большевики провели потом советизацию Армении и Грузии. Будет ли воспроизведена такая ситуация на сей раз?

Сегодня единственным союзником России в Закавказье является Ереван, с которым формируется единое пространство обороны и безопасности. Анкара, находящаяся в альянсе с Москвой, по словам одного турецкого эксперта, «утеряла прежнюю институциональную память, действуя на эмоциях». У президента Трампа еще не сформировалось «закавказское досье», которое зависит и от того, появится ли внутри НАТО так называемая «европейская основа» и кто в ней будет играть ведущую роль. Вот почему так называемая «красная линия» в Закавказье еще не начертана никем. Поэтому о том, как в будущем будет развиваться ситуация в регионе, точнее, какие именно внешние центры будут принимать активную роль в ней, можно только догадываться. Очевидно только то, что она будет изначально производной от того, каким может стать новый Ближний Восток.

Станислав Тарасов, ИА REGNUM