Ильхамовская эра правления вступает в заключительную стадию. Участь тиранов

                      Похоже, склонность Ильхама Алиева к авторитаризму, на первых порах его президентства подающая признаки невзрачного червячка, за долгие годы напитавшись сладостей единоличной власти, ныне преобрела размеры и аппетит дракона. И метаморфоза эта произошла прямо пропорциально росту внутриполитических проблем и финансово-экономических трудностей, скатывающих Азербайджан по наклонной. Впрочем, формула «чем глубже проблемы, тем остервенелее поведение самодурствующих тиранов» в общемировой истории уже давным-давно приобрела прочную славу закона мамтематической неприложности.

            Тираны-самодуры, обычно вступающие во власть при всеобщих овациях и надеждах, завершали правление политикой «выжигания земли» вокруг себя, то есть тотальным подавлением инокомыслия, массовыми казнями неугодных, нагнетанием всеобщего страха, подозрительностью и т.д. Сему обязательно сопутствовал кризис близорукой внешней политики и бездарного управленчества – бессмысленные войны, голод, разруха, недовольство масс и бунты различных сословий.
Однако, наряду со всей этой мозаикой упадка непременным атрибутом тиранической эпохи были безумные по масштабам и назначению стройки и сомнительно толка мероприятия, призванные подчеркнуть величие тирана и придать лоск «фасаду» его власти.

               Так, Цинь Шихуанди велел возвести на севере своей империи невиданную доселе стену, дабы не столько защитить от кочевников страну, сколько вписать свое имя в историю. На строительство Великой Китайской Стены было согнано половина населения Китая и миллионы людей умерли во время работ от болезней, голода и физического напряжения.

            Император Нерон же, в то время, когда Рим испытывал катастрофический дефицит хлеба,  велел грузить в Александрии на корабли вместо зерна отменный египетский песок, для засыпки им борцовской арены, где он любил проводить свой досуг.

               Страдающий гигантоманией Сталин, вопреки всеобщей разрухе, без всякой прикладной цели возводил железобетонные безвкусные здания-громады и ввел моду на обожаемую им буффонаду массовых праздничнных шествий. Результат самодурства этих тиранов налицо. Император Цинь Ши гнил у себя в спальне несколько дней, прежде чем придворные соизволили открыть ее дверь. Нерон предпочел сам наложить на себя руки, зная, что заговорщики спешат к нему с самосудом. Ну а парализованный Сталин сутки беспомощно пролежал на полу, пока так и не захлебнулся в луже собственной мочи. С тайной санкции Берии врачам было запрещено оказывать ему помощь.
Право, мы не знаем, в какой субстанции в кои-то дни захлебнется Ильхам Алиев или каким образом учинят над ним самосуд свои же, однако во всем остальном налицо поразительная схожесть алиевской власти с приведенными историческими аналогиями.

              «Фасад величия» со всевозможными исламиадами, автомобильными гонками, безаналоговыми флагами, ТАР-ами  и TANAP-ами, а за всем этим – гниль чудовищной коррупции, упадничества, депрессии, пораженчества и безысходности. И резвится в той гнили ильхамов «червячок» с драконовым аппетитом.
            Ильхамовская эра правления вступает в свою заключительную стадию. Президент вовсю уже запутался в собственных кознях и самодурстве. Внешнеполитическое перебежничество из лагеря в лагерь, выскакивающие как грибы после дождя скандалы с подкупами евробюрократов, крах банковской системы, ропот народонаселения и усиливающаяся изо дня в день охота на ведьм: сие есть азербайджанская действительность. Народ негодует, а челядь во дворце, то бишь, власть имущее окружение бакинского узурпатора, рвет друг дружке глотки за место ближе к «телу».

           И из этой грызни все отчетливее слышны взаимные обвенения в предательстве и шпионаже (тоже непременный атрибут тиранической власти). Сам же Алиев рубит с плеча направо и налево, сечет головы «неугодным» по первому навету в ушко, сам того не разумея, что драконом поедает уже свой собственный хвост. Не за горами тот день, когда предателем и самозванцем оклеймят его самого, прежде заставив захлебнуться в луже собственной крови или мочи: не суть уже важно. Такова неприложная участь тиранов.

             Богдан Атанесян, "Айсор"