НЕТЕХНОЛОГИЧНЫЙ БИЗНЕС ИЛИ НАУКА?

Становление науки в стране - чрезвычайно важный и тяжелый процесс, особенно в сложные исторические периоды. Желая поднять уровень производства и экономики страны, правительство идет на серьезные шаги по реорганизации направлений науки и промышленности. В таких ситуациях обычно в первую очередь развивается оборонная наука, особое внимание уделяется прикладным работам и предложениям. Это естественно и понятно. 

ВМЕСТЕ С ТЕМ МЫ ХОРОШО ПОНИМАЕМ, ЧТО СПОСОБНЫ РЕАЛИЗОВЫВАТЬСЯ только те работы и исследования, которые имеют серьезную научную основу, то есть по данной теме проводились серьезные фундаментальные исследования и теперь появилась возможность перейти к практической реализации полученных данных. Но тут возникает важнейший вопрос: готово ли государство к реализации серьезных технологических и промышленных работ? Создается впечатление, что нет, не готово и не очень настроено.

Дело в том, что сегодня со стороны правительственных структур стали востребованными не серьезные предложения по промышленным внедрениям, а работы по бизнес-проектам, которые с натяжкой можно назвать научно-прикладными, с быстрым внедрением недорогих рыночных предложений и четким расчетом окупаемости и выгоды при реализации. Это программы для купли-продажи известных, производимых во всем мире продуктов в приложении к потребностям в Армении. Допустим, есть потребность в памперсах, закупается адсорбент извне, и в стране ставится производство собственных памперсов. Это не промышленное производство, а просто бизнес, где за счет качества покупаемой продукции и дешевизны рабочей силы производители делают бизнес.

В этом случае нельзя говорить о развитии науки и производства в Армении, о приоритете прикладных направлений по сравнению с фундаментальными. Здесь нет науки. Понятно, что в этом случае работает формула "Сегодня - финансирование и прямо завтра - деньги". Это не решение проблем, стоящих перед наукой Армении. Пойдет еще большее разрушение ее основ.

Так сложилось, что в свое время в России я видела и участвовала в промышленной реализации двух госзаказов. Конечно, госзаказ отличается от представления индивидуального проекта по внедрению. Но этапы исполнения и подходы во многом совпадают. Что тогда означало - реализация промышленного проекта? Работали четкие государственные установки. В чем они заключались? Представленный проект рассматривался в несколько этапов экспертиз. Первый - предварительный и поверхностный - насколько это реализуемо и представляет ли практическую ценность. Занимались этим члены специализированных ученых советов, затем вопрос выносился на экспертизу специалистов узкого профиля. Ученому, представившему проект, никогда не предлагалось рассчитывать финансовую отдачу от внедрения проекта. Это делали специалисты. Решалось это уже на соответствующем уровне Министерства промышленности, где Констандов (министр промышленности СССР) на уровне своих специалистов обсуждал и выносил решение: необходимо ли это стране и промышленности, во сколько обойдется и какую выгоду даст?

ЧТО ПРОИСХОДИТ СЕЙЧАС? НИКТО ИЗ ВЛАСТНЫХ СТРУКТУР НЕ СОИЗВОЛИТ послать специалиста или самому зайти и посмотреть, на каком этапе данное предложение по практическому внедрению. Если это достойно внимания, то надо послать экспертов, оценивающих необходимые финансовые вложения, ведь бизнес-план перехода от лабораторных технологий к промышленным стоит определенных денег. Представитель проекта делает свои расчеты, но их необходимо проверить на профессиональном уровне, ведь вопрос касается промышленных производств.

Это все происходит в том случае, если правительство действительно хочет финансировать практические научно-инновационные программы, но если, говоря "практические внедрения", имеются в виду бизнес-внедрения с повтором существующих в мире технологий с низким качеством полученного продукта типа "средство от налета и ржавчины" или "средства для производства подгузников" на основе ввезенных химикатов и адсорбентов неопределенного качества с вероятностью опасного воздействия на здоровье пользователей, то ради бизнеса, а не науки закупается дешевый некачественный, непроверенный товар извне.

Насколько я понимаю и с учетом того, что видела при организации производства крупногабаритных изделий для оборонной промышленности и полиметилметакрилата нетрадиционным методом полимеризации, обеспечивающим заранее заданные свойства продукта, процесс внедрения практических работ обязательно должен проходить соответствующие профессиональные этапы. Предлагающий внедренческую работу обязан представить образцы полученной продукции, описать исполненную работу, результаты и этапы внедрения. Обязан дать перечень необходимых устройств, реактивов, оборудования и приборов, ориентировочно оценив их стоимость, подчеркиваю, ориентировочно, с определенными поправками, поскольку точную цену ученый не может определить. Это должен сделать специалист, бизнесмен.

Ученый обязан определить сферу использования полученного продукта с представлением образцов, описанием их свойств и ориентировочно оценить востребованность данного продукта. Но требовать, чтобы ученый написал бизнес-проект по реализации полученной продукции, бессмысленно, ученый не умеет этого делать и может сильно преувеличить, приуменьшить и вообще не сориентироваться на рынке продажи данного вещества. При этом со стороны чиновников, даже не посмотрев процесс получения, не вникнув в специфику и достоинства полученного веществ и в нюансы перехода лабораторного процесса в промышленный, требуется дать ответ по рентабельности и получению прибыли от процесса, в который никто из них не вникал и не понимает. Это несерьезно.

Так науку Армении нельзя сдвинуть с места. Имея интересные результаты, ученый может или уехать и внедрить их в другой стране, или продать технологию, или просто напечатать научную статью на данную тему, чтобы не потерять приоритет в проделанной научной работе. Все это пойдет во вред Армении, особенно если данная тема представляет оборонный интерес.

Анаит ТОНОЯН, доктор химических наук, профессор