КИРОВАБАД В 1988 ГОДУ

В ноябре 1988 г. по Еревану ходили тревожные и противоречивые слухи о ситуации, сложившейся в Гандзаке (Кировабаде). Однако ведущие туда дороги из Армении и Нагорного Карабаха были перекрыты из-за азербайджано-арцахского противостояния, и получить информацию о событиях, происходивших в этом городе и окрестных армянских населенных пунктах, было совершенно невозможно.

Ранним утром 22 ноября мне позвонил журналист из Лос-Анджелеса: "Правда, что в Гандзаке уже 300 жертв среди армян?" Я сказал, что точный ответ на этот вопрос смогу дать лишь через несколько дней. Вспомнил слова армянского историка Киракоса Гандзакеци: "Страна осталась без обитателей своих, и бродили по ней сыны чужие…"

ЕЩЕ ПОСЛЕ СУМГАИТСКИХ СОБЫТИЙ В КОНЦЕ МАРТА Я 10 ДНЕЙ ПРОВЕЛ в этом городе и запечатлел на видео ужасные последствия продолжающегося геноцида над армянами. Спустя два месяца я проник в Шуши и сделал съемки разгромленных жилищ армян. Эти съемки во многом помогли политическим и общественным деятелям разных стран правильно оценить ситуацию. Когда в феврале началось восстание армян в НКАО против бакинских властей, я с группой телевизионщиков в Казахе арендовал машину азербайджанца и беспрепятственно доехал до Шаумяновска, а оттуда – в Мартакерт и Степанакерт, теперь же армянину, тем более журналисту попасть в Гандзак было невозможно. Азербайджанские власти были осторожны и всячески препятствовали журналистам, которые могли стать очевидцами организуемых погромов.

Сначала я обратился к начальнику перевозок ереванского аэропорта "Эребуни" Сергею Ванцяну с просьбой на вертолете перебросить меня в армянскую часть Кировабада. Сергей, уроженец Джавахка, в отличие от многих чиновников, был предан делу освобождения Арцаха и всячески помогал восставшим арцахцам. Но он мне ответил, что в другую союзную республику можно лететь только по специальному разрешению командира армейского соединения, дислоцированного в Армении.

Повстречав в телестудии начальника политотдела 7-го армейского соединения полковника Михаила Суркова, я попросил посодействовать в организации вылета в Кировабад. Полковник обещал познакомить меня с командиром соединения генерал-лейтенантом В.Самсоновым, добавив, что надо будет самому постараться убедить генерала.

В.Самсонов оказался добродушным человеком, однако я знал, чтобы убедить генерала, необходимы будут гибкость и дипломатия.

- Я пришел к вам с одним предложением, - начал я, войдя к генералу, - мне известно, в каком сложном положении оказались вы в результате кировабадских событий.

- Положение действительно взрывоопасное, - озабоченно отозвался генерал, - народ каждую минуту может и против танков пойти. Просто не знаем, что и делать.

- В городе говорят о погромах и геноциде армян в Кировабаде. После "сумгаита" это никого не удивляет. Но я знаю, что в действительности до этого не дошло. Вот если бы я имел возможность произвести на месте съемки и показать по телевидению, это бы успокоило народ, Только так можно предотвратить столкновения с армией. Вы, военные, тоже вышли бы из напряженного состояния. А то на что это похоже…

- Вот это да! – у командира армейского соединения словно камень с души упал.

 ОН НАЖАЛ КНОПКУ НА ПУЛЬТЕ И СКАЗАЛ В ТРУБКУ: "МИХАИЛ СЕМЕНОВИЧ, славного парня ты привел ко мне! У него очень интересное предложение…" Изложив предложение и выслушав ответ начальника политотдела, генерал снова обернулся ко мне: "Хорошо, как сможешь попасть в Кировабад?"

- Вертолетом, - ответил я.

- Военный вертолет я не могу дать, - отрезал генерал.

- А военный вертолет не нужен, - ответил я, успокоив генерала. - Для полета гражданского вертолета в Азербайджан требуется ваше разрешение.

- Что же тут такого, - примирительно сказал генерал Самсонов, - я разрешаю. Когда полетите?

- Завтра утром.

Генерал нажал на кнопки и передал инструкцию, разрешающую вылет гражданского вертолета в Кировабад.

- Только я прошу, чтобы со мной был и представитель вашего штаба, - сказал я, - пусть он доложит вам об увиденном.

- Согласен, - воодушевленно ответил командир армейского соединения.

От штаба к группе присоединился подполковник Михаил Ершов.

Готовность вылететь вертолетом в Гандзак выразил один из лучших мастеров телерепортажа - оператор Рубен Хачатрян, с которым я часто делал телерепортажи в ходе разворачивающегося конфликта.

Утром 29 ноября в аэропорту "Эребуни" у вертолета собрался экипаж: командир Юрий Гаспарян, второй пилот Гарник Даниелян и бортмеханик Эдуард Арутюнян. С Юрием я познакомился еще на строительстве газопровода Уренгой - Ужгород, на трудном горном участке Западной Украины, где под руководством талантливого строителя Сеника Геворкяна из армянского треста "Трансгазстрой" прокладывали газопровод, именуемый стройкой века. Потом с опытным пилотом встречались в пустынях Средней Азии, где он со своим вертолетом опять-таки работал с армянскими строителями газопровода в не менее тяжелых условиях пустынь Каракум и Кызылкум. Там тоже я готовил серию репортажей.

Когда пересекли границу Азербайджанской ССР, то вдали увидели село Арцвашен. Оно напоминало гигантского орла, восседавшего на вершине и обозревавшего свои владения. Однако орел не чувствовал, в каком опасном окружении он оказался. Арцвашен был анклавом Арм. ССР на административной территории Азербайджана. С четырех сторон его охватывали клещами азербайджанские села, где предпринималось все, чтобы изгнать из орлиного гнезда его обитателей.

СМОЖЕТ ЛИ СОВЕТСКАЯ АРМЕНИЯ ЗАЩИТИТЬ ЭТУ СВОЮ ТЕРРИТОРИЮ? Если жители не смогут противостоять давлению бакинских властей, то Арцвашен окажется в составе Азербайджана, подобно тому, как это происходило на протяжении веков со всем Арраном. Уже триста лет прошло, как на Куро-Араксинской низменности началась жесточайшая борьба коренного армянского населения со среднеазиатскими кочевниками за долинные территории. В конце концов армяне вынуждены были оставить свои равнинные селения и утвердиться в горах Арцаха. Однако скотоводческим племенам требовались и горные луга, чтобы сгонять туда летом свои многочисленные стада. Но дело было не только в беспрепятственном перегоне скота в горы… Тюркские племена переместились в долины Арцаха во второй половине XVIII в. Ахмед-бек Дживаншир писал, что из различных мест в Арцах и Гандзак переселились племена фюсян, карачахлы, джинлы, демирчи-хасанлы, сафикюрд, бой-ахмедлы, сагайлы, кенчерлы и другие. Воодушевляемые поддержкой назначенных персидскими властителями править Гандзаком и Шуши мусульманских ханов, эти кочевые племена всячески притесняли коренное христианское население, вынуждая его покинуть родные места, историческую страну.

И вот власти Аз.ССР, прикрывая свою деятельность фальшивыми лозунгами интернационализма, продолжали направленную на преследование армян политику своих предшественников.

Вскоре в иллюминаторе вертолета показались селения Гетабекского района – территория древнего армянского Гардмана – Северного Арцаха. Слева виднеется Чардахлу – родина видных советских военачальников Ованеса Баграмяна, Амазаспа Бабаджаняна, других героев войны. В те дни село было окружено азербайджанскими боевиками, которые под диктовку бакинских властей применяли все виды насилия, чтобы принудить армянское население покинуть родное село. Мужчины решили не сдавать древнюю армянскую вотчину. Трудно было предвидеть в тот момент, как долго удастся им поддерживать боевую славу своих земляков-полководцев.

Вдали вычерчивались контуры основанной Тиграном Великим в I в. д.н.э. крепости Мецаберд (Великая, так назвали крепость, чтобы отличить от крепости Тигранакерта), которая была призвана прикрывать северные границы Великой Армении. Еще одну подобную крепость основал царь царей Тигран недалеко от Мартакерта, на горе Ишханасар. Горный край сохранил исторические названия многих крепостей: Чарекаберд, Кархердз, Гардман, Чрагидзор, Парисос, Гаварзин, в тылу которых находили защиту знаменитые монастыри Чарекаванк, Кархердз, Таргманчац, Хачкап, Летуни и сотни селений со своими церквами и могилами предков. Эти крепости с укреплениями Южного Арцаха и Сюника первыми встречали орды завоевателей с востока и защищали сердце Армении – Араратскую долину.

 В ДРЕВНЕМ УТИКЕ И НА СЕВЕРЕ АРЦАХА БОЛЕЕ 50 АРМЯНСКИХ СЕЛ стояли плечом к плечу. Сплотившиеся в горах армянского Гандзака уже 200 лет, они ведут борьбу за свое существование на родной земле, за самобытную национальную культуру, идентичность. Организовав погромы и резню в 1905-1906 и 1918-1920 гг., бакинские лидеры пытались насильственно выдворить из этих мест армянское население, что им удалось только частично. Сегодняшние события, которые являются непосредственным продолжением Геноцида армян в Турции и на Южном Кавказе, создавали серьезную угрозу армянским населенным пунктам и их жителям.

С нами летел и летчик – уроженец Барума. Он настоял на том, чтобы вертолет совершил посадку в Баруме. Он летел с нами, чтобы вывезти из деревни своих родителей. Вертолет сделал круг над Барумом и совершил посадку на широкой площадке. Командир машины не выключил мотор. Сыпал редкий снег. С разных концов села к вертолету бежали люди. Вертолет был для них как бы помощью, ниспосланной небом. Даже мужчины не могли сдерживать слез. Подполковник Ершов, взволнованный увиденным, обнимал сельчан. Уже две недели село было блокировано азербайджанскими боевиками в ожидании, что головорезы вот-вот ворвутся и начнут резню. Опасаясь ночного нападения, сельчане каждую ночь вместе с семьями покидали село, находя убежище в лесу, в селе Старый Барум, который в древних рукописях именуется Гарнакер. Древнее село имело хорошую позицию для самозащиты, чем и воспользовались потомки Гарнакера. Рано утром все возвращались обратно. Мужчины достали несколько охотничьих ружей и собрали отряд, пытаясь организовать оборону.

Летчик требовал, чтобы мы забрали его родителей и вернулись обратно, сказав, что вертолет для этого и летел сюда. Он удивился, когда командир вертолета объяснил, что они подчиняются только Бакуру Карапетяну. Заверив сельчан, что вскоре прилетим обратно и заберем детей и стариков, снова поднялись в воздух и взяли курс на Кировабад – древний армянский Гандзак.

Между густыми облаками мелькнули армянские села: Заглик, Барсум, Бананц, Восканапат, Браджур, Караат (Дашкесан). Вертолет повернул к Ханлару (Елениендорф, который до 1941 г. был немецким поселением), оставляя справа горы Егнасар (Мрав) с вершинами Алхрак (Кяпаз) и Мрав. За горами были армянский Геташен, Гюлистан, Шаумяновск и десятки других населенных пунктов.

ПОСТЕПЕННО ГОРЫ РАССТУПИЛИСЬ И ПОКАЗАЛАСЬ ДОЛИНА МЕЖДУРЕЧЬЯ КУРЫ И АРАКСА. И вот перед нами Кировабад. В книге "История Агуанка", которая армянскими летописцами писалась с V пo XI вв., зафиксировано основание города: "Сын Хазра Погоса пришел в страну с мечом и полоном, поджег много церквей и возвратился в Багдад. И воротился оттуда с указом и, употребив средства, построил в уезде Аршакашен город Гандзак в 285-м армянского летосчисления (по современному календарю 832 ф. н.э.).

В городе проживало 40 тысяч армян. 24 ноября в городе начались гонения против населения и погромы армянских домов. Армянская часть города была окружена со всех сторон боевыми отрядами азербайджанцев. Все армяне покинули свои дома, находя приют в церкви Сурб Лусаворич.

Наш вертолет сначала сел близ армянского кладбища. Со всех сторон к нам мчались молодые ребята. Мы не знали, кто они. Снова поднялись. Еще в Ереване уроженец Кировабада объяснил, что вертолет можно посадить на площадке близ школы. Сверху я заметил ее и попросил Юрия там и посадить машину. Командир экипажа ответил, что это трудно, но попробует. Сесть удалось. Кировабадские армяне, млад и стар, бежали к нам. Молодежь сдерживала людей, чтобы они не попали под крутившиеся лопасти вертолета. Люди были в отчаянии. Плакали мужчины и женщины. Все кричали: "Спасите, спасите нас", - а молодые поднимали вверх кулаки.

Нас с Рубеном провели в церковь Сурб Лусаворич. Во дворе девушки регистрировали новоприбывших. Кольцо вокруг армянской части Кировабада сжималось, горели очередные дома армян. Нам советовали сначала сделать съемки в старой школе, которую в эти дни превратили в лазарет, потому что каждый день прибывали все новые раненые армяне и русские. Медсестра Пономарева рассказала, что в лазарете более 200 раненых и пострадавших. Люди рассказывали об избиениях, причина которых только одна: национальность - армянин.

Вскоре нам передали, что командир экипажа просил срочно вернуться к вертолету, так как в воздух поднялись азербайджанские вертолеты и скоро прибудет отряд милиционеров, чтобы задержать нас. Мы вернулись. Появился настоятель церкви тер Саак, который рассказал ужасные истории о зверствах азербайджанских боевиков и просил передать Католикосу Всех Армян Вазгену I просьбу помочь кировабадцам. Вскоре мы скрылись в облаках. Позже спасшиеся кировабадские армяне рассказали, что несколько минут после нашего взлета в небе кружились четыре азербайджанских вертолета в поисках армянского вертолета.

На обратном пути мы снова очутились в Баруме. Взяв на борт 52 пассажира - детей с матерями и бабушками, полетели в Ереван. А мужчины остались.

На следующий день в студию приехали полковник Михаил Сурков и Зорий Балаян, чтобы посмотреть материал, снятый в Кировабаде. Я настаивал, чтобы после монтажа пустили материал в эфир, но Михаил и Зорий пришли к выводу, что после такой передачи сотни людей выйдут на улицы, а это сейчас очень опасно. Да и председатель телерадиокомитета Эмануел Манукян запретил монтаж фильма. Доклад по материалу дошел до командования военного округа. Военными вертолетами армян вывезли из Кировабада.